- Значит, на какое-то время снимал перчатку,- стал защищаться опер.
- Что-то такого я не припомню.
- Так ты же, как говорят, не отходя от кассы, в магазине к бутылке с «Зубровкой» приложился, вот, видимо, какие-то детали у тебя из памяти вышибло. Вот скажи, помнишь ли ты, какие из своих зубов ты в камере подпиливал?
- Конечно, помню. Передние.
- Стало быть, резцы. А какими делал надкус?
- Вот этого не помню.
- Вот видишь,- приводил убедительные доводы опер. – Скажу тебе сразу: зря ты старался. Не те зубы подтачивал. Надкус-то ты сделал клыками, - продолжал сочинять и убеждать опер.
- Ха-ха-ха! Вот дурак. Теперь сам вижу, что зря,- согласился Ипатов. Не держи зла, начальник!
Учитывая рецидив, суд определил Ипатову длительный срок лишения свободы. Приговор, Хохотунчик выслушал с улыбкой.
Весть о том, как Ипатов стачивал надфилем свои зубы, чтобы избежать ответственности, дошла до колымажников сразу же по прибытию его в колонию. С этой поры, за ним, к уже имеющимся кличкам – Хохотунчик и Афганец – добавилась ещё одна: Стоматолог. С ней он и ушёл в мир иной.
Хозяин участка
Капитан милиции Туртыгин проснулся от стука. Прислушался. Стучали настойчиво в дверь его квартиры. Открыл, не спрашивая. И так было понятно: у кого-то что-то случилось. В дверях стоял старшина милиции Василий Онищенко.
- Что-то серьёзное?- спросил Туртыгин.
- Мясо умыкнули на улице Сучанской,- зябко поёживаясь, ответил старшина. - Ох, и холодрыга,- продолжил он,- хороший хозяин в такой мороз собаку из дому не выгонит, а эти умудрились. Видать, свеженины сильно захотели.
- Сколько?- спросил капитан.
- Всю тушку поросёнка. Хозяин вечером зарезал. Ну и, конечно, обмыл…
- Я не про это спрашиваю. Градусов сколько?
- Полчаса назад было минус 52. К утру, наверно, все 55 будет.
- Лютует нынче декабрь.
- Лютует,- согласился Онищенко.
- Ты на транспорте?
- Ну ты даёшь, Василий Александрович! Машина – она ведь не человек. Мотор не завёлся.
- Идти далеко?- снова поинтересовался капитан.
- Почти рядом. Через две улицы и два переулка.
- А следователь на месте?
- К утру из города трамвайчиком припылит. Дежурный дал команду, чтобы ты пока обстановку разведал.
- А на месте происшествия сейчас кто?
- Сыщик. Выпускник университета. Он откуда-то с юга. К нашим морозам не привычный. Как присел у печки потерпевшего, так от неё и не отходит.
- А зачем он тогда там нужен?
- Не знаю,- пожал плечами старшина. - Когда я уходил, он у печки потерпевшего опрашивал. Что да как…
- И какое впечатление производит?
- Чувствуется, толковый.
- Хорошо, если так. Только к его толковости ещё бы знание людей. Но ничего, будет желание, будут и знания.
Потерпевший Василий, со сладкой фамилией Сахаров, работал на Анилино-красочном заводе слесарем. Его жена – повар этого же предприятия, вытирая слёзы, рассказывала, как холила и лелеяла поросёночка. К новогоднему столу зарезали,- всхлыпывала она. – И вот наелись…
Туртыгин посмотрел на выпускника университета, который, если бы было можно, наверное, влез бы в печку.
- Ну что, лейтенант,- обратился он к молодому сотруднику,- как тебя Сибирь-матушка встретила?
- Не ласково,- заулыбался лейтенант. - Алексеем меня зовут.
- Так вот, Алексей, место происшествия смотрел?
- Обычная деревянная стайка. Дверь на амбарный замок закрывалась. Замок, видимо, воры осилить не смогли, так вырвали пробой.
- А почему считаешь, что воры, а не вор?
- Так ведь мяса 90 килограммов.
- А если на санках?
- След саней отсутствует.
- Что ещё накопал?
- Мясо было завёрнуто в часть клеёнки. А другая часть у хозяина осталась.
- А где хозяин кабанчика резал, выяснил?
- Прямо в стайке. На улице при таком морозе околеешь.
- Хозяин сам с кабанчиком управился или кого-то приглашал?
- Говорит, сам.
- А «обмывал» свеженину с кем?
- Он жена и соседка Метелиха.
- А она как учуяла?
- Уж больно сильно кричал кабанчик. Пришла полюбопытствовать: что, как, да почему.
- У Метелихи любопытство в крови. Хлебом не корми – дай новость услышать, а потом по всей округе раззвонить. Язык, прости Господи, как помело. А так женщина, как женщина, - сделал уточнение Туртыгин.
- Стало быть, из числа подозреваемых её нужно исключить?
- Думаю да. Сколько её знаю, она на такое не способна.
- Но кто-то же пронюхал о свеженине?- сказал Алексей.
- Тут ты прав, кто-то пронюхал. Но тот, кто пронюхал, возможно, лишь дал сигнал, а участвовал, кто-то другой. С умыслом был тот сигнал или с языка сорвалось, а кто-то этим воспользовался, это нам устанавливать. Но вернёмся к нашему кабанчику. Окрестность, примыкающую к стайке, осматривал?
- Нет,- честно признался лейтенант.
- Вот это зря. Давай мы с тобой попытаемся понять логику вора. Посмотрим следы у стайки. Как думаешь: в каком направлении он пошёл?
Лейтенант осмотрелся по сторонам.
- Справа – сугробы снега и тупик. Туда он пойти не мог. Да и следов в сугробе нет.
- Это ты верно подметил. Следовательно, путь у него пока в одном направлении: по улице Чайковского, а дальше будем ориентироваться по местности. Ругай не ругай мороз и ночь, а сегодня они на нашей стороне. Не пойди хозяин по нужде на улицу, пропажу мяса он бы обнаружил только утром. Люди бы уже пошли на работу и все следы затоптали. А так хоть какой-то след остался.
- Нечёткие они и довольно широкие. Странно, что след только одного человека,- ответил Алексей.
- А широкие они потому, что вор был в валенках. И лапища у него дай боже.
- В такой мороз все в валенках ходят,- ответил Алексей.
- Ну, сказать, что все - нельзя. Скажем так: большинство. Но у нас с тобой особый случай: у вора валенки не простые, а с подшитыми подошвами. Видишь, на снегу даже следы вшитых ниток на подошве отобразились.
- А что это нам даёт? Таких валенок носит не один десяток человек,- возразил сыщик.
- Не несколько десятков, думаю, но с дюжину наберётся. Но подшивать не каждый умеет. Тут тоже смекалка нужна, и хоть небольшой, но талант. Для этого их и несут к сапожнику. А таких, насколько я знаю, на моём участке всего два. И каждый из них подшивает валенки своим особым способом. Один из этих сапожников живёт далековато от места кражи. А другой рядом.
- Вы хотите сказать, что тот, кто украл мясо – сапожник?
- Я этого не говорил. Но предполагаю. А ты по-другому думаешь?
- А где гарантия, что был сам сапожник в подшитых им валенках, а не человек, которому эти валенки сапожник подшивал?
- Всё это так. Но ты, Алексей видишь только след от подшитых валенок и ничего больше. А ведь этот след нужно увязать с весом кабанчика и с тем, что след одинокого вора. И ещё одно немаловажное обстоятельство. Я знаю особенности подшивки валенок и того, и другого сапожника. И по отобразившемуся следу вижу руку того мастера, который эти валенки подшивал. Это же целая наука, в которой я, в силу своего образования, не силён. Слабоват я в теории. Поэтому подхожу чисто из жизненного опыта. Как у вас, учёных, эта наука называется?
- Криминалистика,- подсказал Алексей.
- Так вот. Исходя из наличия одиночного следа, размера, подшитых особым способом валенок, веса похищенного, что получаем? Правильно. Вор обладает недюжинной физической силой. Следовательно, это не какой-то заморыш. А дальше я уже исхожу из знания людей своего участка. Со временем, захочешь, сам будешь знать весь свой подучётный элемент.
Дальше всё просто. Из двух сапожников, проживающих на моём участке, один хилый и больной. Ему не то что нести, поднять 90 кг не под силу, хотя он и живёт почти рядом с местом кражи. И имеет за совершение кражи судимость. А вот другой, будь он неладен, Васька, - здоровьем не обделён. Это рецидивист и специалист по взломам.