Эта была та самая маска, в которой он был вчера на балу. Надев ее и бросив на себя взгляд в зеркало, Ричард убедился, что вновь стал неотличимо похож на русского императора.
Бутинский старательно уложил ему волосы, но для большей уверенности Ричард задул часть свечей. Салон погрузился в таинственный полумрак. Тени по углам сгустились, атмосфера сразу стала загадочной.
На угловом столике Ричард заметил несколько прикрытых серебряными крышками блюд и в ведерке со льдом несколько бутылок редкостного вина. Взяв первую попавшуюся, Ричард придвинул к себе бокал. Вино оказалось в меру прохладным, с тончайшим букетом. Выпив залпом половину бокала, Ричард медленными глотками просмаковал вторую, отдавая дань уважения редкостному напитку. Вино, очевидно, выбирал сам граф Разумовский, и оно тоже должно быть поставлено в ряд шедевров. Ричард мысленно похвалил его вкус — отменный.
Поставив пустой бокал на стол, Ричард услышал приближающиеся шаги, и вскоре дверь салона отворилась. Слуга не объявил имени прибывшей — просто закрыл за нею дверь, как только она вошла.
Она выглядела испуганной и очень маленькой — он и забыл, какая она хрупкая. На ней было платье из какой-то зеленой ткани, перехваченное на плечах и под маленькими грудками серебряными лентами. Она походила на случайно попавшую сюда из окрестных лесов нимфу — юное олицетворение Весны, именно такой она ему и запомнилась…
Как хитро со стороны Меттерниха иметь шпионку с подобной внешностью!
— Итак, вы пришли. Я уже начинал опасаться, что вы не оправдаете моих надежд.
Голос Ричарда звучал ровно, спокойно. Он пересек комнату, взял руку Ванды и поднес к своим губам. Ее пальцы дрожали.
— Я была… так напугана, — прерывисто пустилась она в объяснения, — когда увидела, куда меня привезли. Я думала… мы снова пойдем в тот ресторанчик…
— Вчера был бал-маскарад, — назидательно напомнил Ричард. — Все в Вене меняли внешность. Сегодня все по-другому. Вы должны понимать, что в настоящем обличье меня не должны видеть.
— Значит, вы действительно… — упавшим голосом начала она фразу, но не закончила, замолчала на полуслове.
— Что — действительно?
Этот короткий вопрос сорвался с его губ неожиданно для него самого и прозвучал слишком уж резко.
— Я… вы… вы были так не похожи на человека, каким, по моим представлениям, должен быть… император, — все тем же упавшим голосом отвечала она.
— И каким же вы ожидали его увидеть?
— О, это… трудно сказать словами. Я… вчера я просто забыла, кто вы.
Ричард поймал себя на том, что ловит каждое ее слово, вслушивается в каждую запинку. Но быстро одернул себя: все эти ее слова и запинки — тоже часть роли, какую она перед ним разыгрывает! Не покупайся, приказал он себе.
— И теперь вы разочарованы! — вызывающе бросил он.
— Нет, конечно, нет! — детски трогательно и запальчиво всполошилась она. — Просто это кажется мне таким странным… Знаете, я никогда не встречала никого… кто бы… не встречала такого, как вы!
— А не будет ли лучше, если мы забудем о том, кто я, и поговорим просто как два обычных человека, которые нравятся друг другу и хотят быть вместе? — великодушно предложил Ричард.
— А разве… не именно так все между нами? — робко отвечала она. — И ночью тоже…
— Полагаю, что да.
— Прежде всего я хочу поблагодарить вас за ваш подарок — это чудесный веер, он намного лучше того, который сломался.
— Ваш веер тоже починят.
— Благодарю. Это, наверное, жадность, но мне хочется иметь оба. Тот, что вы подарили мне, я буду беречь как сокровище, а другой мне дорог как память, я держала его в руках в нашу первую встречу, и я не хотела бы с ним расстаться.
— Веер починит человек, о котором я уже говорил вам, и возвратит его, как только все будет сделано.
— Благодарю вас. Вы так добры!
— Интересно, всегда ли вы будете так обо мне думать?.. — загадочно произнес Ричард. — Бокал вина?
— Совсем немного, если можно.
Она наблюдала за тем, как он идет к накрытому столику, затем огляделась вокруг широко раскрытыми от удивления глазами.
— Какая роскошная комната! А вход во дворец… Никогда не видела ничего величественнее. И лестницы, и коридоры!.. Чей это дворец?
— Графа Разумовского, русского посла, — ответил Ричард, прищуривая глаза. Это ей должно быть известно и без него, Меттерних не мог не сказать ей об этом!
— Постараюсь запомнить это имя, — продолжала Ванда. — Хотя у меня голова идет кругом. Весь день меня представляли разным важным людям, и теперь, боюсь, все их имена перепутались у меня в голове, и я уже не припоминаю, кто из них кто.
— Вы должны рассказать мне, чем вы занимались, — с нажимом проговорил Ричард. — Присядем?
Он указал на кушетку с подушками. Ванда с опаской сначала покосилась на нее, затем присела на самый краешек, подальше от Ричарда.
— Вы боитесь меня? — с неопределенной улыбкой спросил он.
— Нет, конечно, нет! — поспешно и нервно отвечала она.
— Тогда почему сели так далеко?
Ванда покраснела. «Она умнее, чем можно предположить», — заключил Ричард. Или это блистательная игра очень опытной женщины, или здесь какая-то невероятная, непростительная ошибка! Однако, хотя в мысли его и закралось сомнение, Ричард уверил себя, что никакой ошибки нет и быть не может. Пришла бы невинная девушка сюда одна, без сопровождения старших, покорно, не задавая вопросов, по первому требованию, изложенному в короткой записке? Нет. Не пришла бы. У Ванды Шонборн имелись основания быть сейчас здесь, и, несомненно, ее проинструктировали… И он знает кто.
— Ночью мне показалось, что вы меня не боитесь, — продолжал Ричард как ни в чем не бывало.
— Ночью все было иначе, — тихо ответила Ванда. — Сегодня в этой… роскошной комнате я действительно чувствую себя… напряженно. Возможно, мне не нужно было сюда приходить…
— Но вы пришли, — полувопросительно отозвался Ричард.
— Я… мне хотелось увидеть вас!
— И эта причина — единственная?
Он увидел, как в очередной раз покрылись краской ее нежные щеки, как опустились ресницы… Неведомая прежде Ричарду жестокость проснулась в нем и заставила продолжить этот мучительный для Ванды разговор. Он наклонился и взял ее за руку.
— Могу ли я верить, — вкрадчиво проговорил он тоном, каким, вероятно, Змей соблазнял Еву отведать плод с древа познания, — что я вам понравился просто как мужчина, как самый обычный мужчина? О, если бы я мог убедиться в этом!
Она не ответила, и, глядя на потупленные глаза Ванды Шонборн, Ричард Мелтон добавил: