— Конечно. Все, что понадобится. Заказывай смело.
Трис вспомнил про завтрашний праздник и вздохнул. Утром он все-таки добрался до устава, который, ожидаемо, никаких четких инструкций насчет посещения подобных празднеств не давал. Присутствие Наблюдателя на таких событиях было не то, чтобы обязательным, но… маг не должен становиться таинственной персоной, запершейся в Крепости и не снисходящей до жителей. Наблюдателю, которого уважают, но не боятся охотнее расскажут о чем-то подозрительном, чем не появляющемуся на глаза загадочному кому-то там. Правда, помимо устава у Эйса были и свои соображения. Раз теперь он в статусе жениха, пусть увидят, что он спокоен, рад, сосредоточен и в прекрасных отношениях со своей невестой. Если кому-то из Совета в следующий раз придет в голову расспросить в деревне, лучше пусть про него расскажут хорошее.
— Кейсо напомнил мне о завтрашнем празднике в честь открытия сезона источника. Понимаю, что должен был предложить раньше, но все же: пойдем? Конечно, ты можешь отказаться, если не хочешь, — решился маг.
Тайлин отломила вилкой еще кусочек омлета.
— Но, как я понимаю, правильнее будет, если Наблюдатель Крепости и его невеста хотя бы покажутся на празднике, да?
— Да, — не стал лукавить Эйс.
— Тогда и дело решенное.
Трису показалось, что в голосе Тайлин скользнуло легкое разочарование. Но, с чего бы?
Всю оставшуюся ночь диа снились странные сны. Конечно, виной тому было происшествие с Краем. Просыпаясь, Тайлин нащупывала ногой недовольно дергающую хвостом теплую Дичку и снова засыпала. Во сне она снова и снова смотрела на идущий волнами Край и пыталась понять, что это значит и почему кажется ей таким важным. Во сне она снова и снова касалась триса Эйса, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. И ей очень хотелось увидеть не недоумение в его глазах, а признательность. Чтобы черты лица смягчились, а вежливое равнодушие сменилось… чем-то. В последнем сне маг внезапно обвил руками ее ногу и диа, не успев удивиться такому резкому нарушению правил приличия, проснулась. Чтобы обнаружить крысиный хвост, сжатый вокруг ее щиколотки. Дичка безмятежно пованивала теплой спящей крыской, и Тайлин, вздохнув, аккуратно освободила ногу. За окном уже рассвело и снова уснуть никак не получалось.
Давно забытое, запрятанное травяными шариками, упражнениями на дыхание и щипанием себя за руку чувство ожило щекоткой в груди. Ожидание чего-то светлого, вопреки всему. Жажда чего-то… другого, готовность быть смелее, откровеннее, чтобы поймать взгляд, чтобы говорить то, что хочется сказать, чтобы дышать по-настоящему.
Тайлин отвесила себе звонкую пощечину. Разбуженная звуком Дичка подняла морду, зевнула и недоуменно посмотрела на хозяйку. Потянулась, соскочила с кровати и, подойдя к двери, встала на задние лапы, навалившись весом на ручку. Дверь открылась и крыса деловито потрусила по коридору.
— Завтрак захвати, — крикнула ей вслед диа. И, поднявшись, закрыла дверь.
— Надо ей блюдце с зерном и водой тут поставить, — проворчала Тайлин. — А то шастает как дикарка не пойми, где.
Чуть позже, умывшись и приведя себя в порядок, Тайлин замерла в задумчивости перед шкафом с одеждой. Вещи в Крепость она собирала в каком-то тумане, и часть чемодана паковала мама, стараясь, чтобы у дочки было с собой все, что только может понадобиться. Включая изящное платье с глубоким лифом из нежной голубой ткани и воздушное, словно невесомое, бледно-розовое, складками спадающее до пола. Глубоко вздохнув, Тайлин протянула руку к зеленому. Оно не очень ей шло, зато было простым, строгим и закрытым. Диа надевала его всего несколько раз, в «зеленый сезон», когда она и мама не могли не посетить знакомых, принимая приглашения. Под «цвет» сезона платье и шилось. Смотрины, скрывающиеся под сезоном пикников под открытым небом, предсказуемо для Тайлин провалились, чему она в тот момент была только рада.
Волосы диа оставила распущенными, и, не сдержавшись, сделала уступку своему настроению, заколов их с одного бока заколкой с большим, бросающимся в глаза камнем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Арвор и Криста уже пришли и Тайлин, найдя их на кухне, не сдержалась и совершенно по-детски выболтала им про разрыв. Криста заохала, Арвор замер, напряженный и прямой как палка. И диа, забеспокоившись, что напугала их, поспешила в красках расписать, как Эйс прекрасно справился со своей работой. Правда, о визите членов Совета девушка умолчала, решив, что никого, кроме триса это не касается.
За завтраком к ней вдруг присоединился и сам маг и Тайлин, вспомнив сон про руки-хвост на ее ноге снова почувствовала, как быстрее забилось ее сердце. Стараясь скрыть неуместное волнение, диа совсем сбилась с разговора. Надо было брать себя в руки и мед, принесенный Кристой, был совсем не кстати. Хотя, напиток был действительно вкусным. Сладко-пряный, душистый и — тут, видимо, диа сильно отличалась от жителей Золотых Рох — приятно ударивший в голову. Тепло побежало по телу Тайлин, голова слегка закружилась и именно поэтому девушка не стала делать второй глоток, отодвинув бокал в сторону. И без того хотелось улыбнуться, подойти к Эйсу и, присев рядом, слегка касаясь рукава рубашки, спросить, помнит ли он про завтрашний праздник. Как оказалось — помнит. С привычным уже прагматично-спокойным обоснованием, почему было бы хорошо, чтобы они оба праздник посетили. И все было верно и правильно, и еще пару дней назад Тайлин была бы рада такому спокойному, рациональному и доверительному общению между ней и Эйсом. Но сегодняшняя диа хотела хотя бы немного, хоть капельку интереса к себе.
Глупость, конечно.
После завтрака трис собрался снова осмотреть Край, от Крепости до Каменного пролеска. Тайлин поежилась от упоминания пролеска и от мысли, что маг пойдет туда один. Но советовать что-либо Наблюдателю, магу почти первого уровня и уж тем более делиться с ним своими страхами было бы просто нелепо. Поэтому, пожелав Эйсу хорошего дня, диа решила заняться садом, а чуть позже написать несколько писем и запросить каталоги тканей и предметов интерьера из Кайшса и Трисвела. Пора было в самом деле придать Крепости чуть больше жизни. У самой лестницы диа перехватил Арвор, передав ей письмо, дошедшее утром до почтового отделения Золотых Рох. Поблагодарив его, диа поднялась на площадку второго этажа и, сев прямо на ступеньку, открыла конверт. Письмо было длинным и от него веяло таким родным домашним уютом, что у Тайлин на глаза навернулись слезы. Мама писала о каждой незначительной мелочи, произошедшей дома, благодарила за то, что диа сразу по приезду отправила ей весточку, расспрашивала, освоилась ли Тайлин в Крепости и в конце писала, что уже отправила посылку с «полезными травами».
Диа вздохнула. Почему-то мысль о возможности снова вернуть свое привычное состояние спокойной задумчивости не обрадовала ее так, как ожидалось. Хотя, конечно, все это было правильно и единственно верно.
Сложив письмо, Тайлин отнесла его в комнату и поднялась наверх, в сад. Дичка где-то ошивалась и диа была совсем одна, наедине с солнцем и тянущимися к нему растениями. Тайлин прошлась среди горшков и кашпо, мысленно составляя список будущих покупок и мстительно-мелочно обещая ни в чем себе не отказывать. Несколько решеток для вьющихся растений, несколько опор, парочку горшков побольше… диа остановилась возле тириса, вечнозеленого растения с меленькими иголочками. Он единственный продолжал выглядеть так, словно диа им вообще не занималась. Половина растения так и оставалась желтой, а часть иголок и вовсе осыпалась. Тайлин присела возле него на корточки.
— Ну чего ты, дружок. Я тебя так выхаживала, пересадила, обновила землю, давай уже, не кисни?
Посмотри.
Тайлин зажмурилась, но картинка тонких, тусклых нитей, переплетенных с несколькими яркими все равно возникла у нее перед глазами.
Потяни за нить. Ты должна просто верить себе.
Диа открыла глаза. Голос снова был настолько сильным, что сопротивляться ему не было никаких сил. Дрожащей рукой она коснулась нити наугад. Рябь прошла по плетению.