- Почему все так всполошились?! - поинтересовался Костя у ближайшего хранителя, мрачного субъекта с наголо обритой головой, выжидающе крутящего в пальцах толстую трость без набалдашника. - Они ведь не опасны.
- Не в таком количестве! - буркнул субъект, свирепо и совершенно безуспешно толкнув своего флинта, который, остановившись возле щита, глазел на девушек на остановке. - Свежаки, только породились! Глаза береги!
- Может, проще ничего не делать?
Бритый посмотрел на него скептически.
- Больше двадцати штук на одном флинте - гарантированный психоз! Охота хранить в психушке?
- Жорка, сукин сын! - взвыл Костя вслед резво удаляющемуся верхом на правнуке Георгию. - Что мне делать?!
- Делай все! - проинформировал его наставник.
- Охренительно полезный совет! - прошипел Денисов и, размахивая своим балахоном, забегал вокруг Лемешевой, словно встревоженная тетушка. Аня же, как назло, стала идти еще медленней, чем раньше, вероятно, заснув на ходу. - Живей, Анька, шевели ногами! Черт, что ж ты такой тормоз... Бегом! - рявкнул он ей в ухо, после чего попытался подтолкнуть своего флинта вперед
препятствие, препятствие!
но безрезультатно. - Вперед, вперед, пошла!.. Быстрей, нас же накроет!
То ли вследствие его действий, то ли вследствие того, что она вспомнила, куда и зачем идет, Аня встрепенулась и ускорила передвижение. Костя облегченно кивнул и обернулся - как раз в тот момент, когда крылатый поток гнусников хлынул вниз, почти синхронно разбившись на множество отдельных ручейков, плеснувших на каждого, кто оказался поблизости.
- Твою мать! - успел сказать начинающий хранитель.
В следующую секунду его захлестнул и закружил в себе крылатый клекочуще-квакающий вихрь, напрочь лишив возможности ориентироваться в пространстве. Крылья молотили по лицу, кто-то вцепился в волосы, кто-то повис на плече, что-то проворно побежало по спине, забравшись за шиворот денисовского балахона, и Костя, изогнувшись, вслепую треснул себя дубинкой по позвоночнику, одновременно открыв рот для крика. Но в открытый рот тут же полезли подоспевшие когтистые лапки, и Костя, скривившись от отвращения, бросил бесполезный сейчас поводок, схватил поперек туловища верещащую тварь и, с трудом отодрав ее от своего подбородка, отшвырнул прочь, после чего завертелся, беспорядочно тыча скалкой во все стороны и почти ничего не различая из-за машущих вокруг крыльев. Из этого мельтешения то с одной, то с другой стороны выныривали приплюснутые остроухие морды со злобными янтарными глазками и непропорционально огромными круглыми распахнутыми ртами, охваченными несколькими рядами длинных шипов. Морды издавали пронзительные возмущенно-злобные вопли и с изумительным проворством исчезали, как только Костя пытался треснуть по ним своим немудреным оружием. Вокруг слышались сырые звуки ударов, бодрый мат обороняющихся хранителей и беспечная болтовня флинтов, понятия не имевших, что сейчас происходило вокруг них, и Денисов, помимо паники, совмещенной с боевым азартом, немедленно ощутил совершенно естественное раздражение. Вероятно вследствие этого один из его ударов наконец-то достиг цели - скалка впечаталась гнуснику, уже нацелившемуся в правый денисовский глаз, точно между ушами, тот удивленно квакнул и свалился куда-то вниз. На несколько секунд атаки прекратились - его собратья зависли вокруг Кости, озадаченно хлопая крыльями и переглядываясь, после чего с яростным писком накинулись на Денисова с удвоенным рвением. "Поводок" дернулся, потащив Костю вперед, и он только сейчас вспомнил о существовании собственного флинта. Развернувшись, Костя отчаянно замолотил скалкой и, пробив в стене нападающих небольшую брешь, увидел Лемешеву, которая, остановившись на переходе, дисциплинированно ждала разрешающего сигнала светофора, что сейчас было совершенно некстати. На каждом ее плече с торжествующим видом восседал гнусник, сложив крылья и довольно поквакивая, еще один ползал по спине, двое уютно устроились в откинутом капюшоне, умостив морды на меховой опушке, и в тот момент, когда Костин взгляд дотянулся до его флинта, шестой гнусник изящно приземлился на Анину шапку, застыв там, словно некое готическое украшение. Воздух вокруг крылатых фигурок дрожал, словно марево, постепенно приобретая грязновато-серый оттенок, и Денисов, хоть пока и являвшийся полным профаном в том, что касалось местной фауны, с уверенностью подумал, что это нехорошо. Метрах в двух от Ани потряхивал головой в такт музыке Георгиевский потомок, а сам Георгий яростно размахивал своим веслом, пытаясь согнать гнусника, который ловко перепрыгивал с одного плеча подростка на другое и обратно, издевательски поквакивая. Это все, что Костя успел увидеть - брешь схлопнулась, и теперь перед ним вновь были только бешено машущие крылья и мельтешащие когтистые лапки, так и норовившие выцарапать ему глаза. Сжав зубы, Костя прикрыл глаза свободной рукой и, наугад взмахнув перед собой скалкой, нырнул вниз, где встретился с двумя кошками, которые, вцепившись визжащему гнуснику в крылья и хищно урча, тащили его каждая в свою сторону. Почти сразу же перед Костиным носом пробежали чьи-то ноги в кроссовках, следом пропрыгала, почему-то, одна нога, совершенно босая, но искать объяснения этому явлению времени не было, и Костя, помогая себе нехорошими русскими словами, бешено заработал скалкой, довольно быстро приноровившись к стремительным перемещениям квакающих крылатых созданий. В конце концов, спортивные навыки никуда не делись, да и гнусники, в принципе, были не намного проворней теннисных мячиков в хорошей подаче. Свободной рукой он наносил удары в подворачивающиеся морды, и в результате этих действий уже через десять секунд прорвался сквозь крылатую завесу и кинулся к переходу, на котором уже загорелся оранжевый глаз светофора. Никто из гнусников за ним не последовал, и только один повис на денисовской руке - Костин кулак на ударе угодил точно гнуснику в пасть, тот наделся на руку, словно перчатка, и его челюсти прочно заклинило. На бегу Костя свирепо тряс рукой, гнусник, скрипуче вереща, отчаянно болтался туда-сюда, безвольно размахивая крыльями, но с руки не снимался.
- Чертова скотина! - высказался Георгий, в очередной раз взмахнув веслом, беспрепятственно пролетевшим сквозь покачивающуюся голову его флинта, хотя в прежнем мире таким ударом он бы эту голову мог начисто снести. Лопасть догнала-таки уворачивавшегося гнусника, и тот, перекувыркнувшись, улетел в лавандовую клумбу. Наставник издал удовлетворенный возглас, после чего рявкнул подоспевшему измочаленному ученику:
- Где ты шляешься?! Погляди на своего флинта!
Не ответив, Костя проскочил мимо, за бредущей через переход Аней, на бегу забрав влево и с размаху треснув рукой с надетым на нее гнусником по капоту ближайшей машины
препятствие, препятствие
- Хвак! - утробно сказал гнусник, оставшись в том же положении, а из пассажирского окошка машины выглянула встрепанная голова хранителя и заорала:
- Эй, ты чего творишь?!
Не ответив, Костя встряхнул рукой с такой силой, что почти ощутил, как она выворачивается из плечевого сустава, гнусник издал звук выскакивающей винной пробки и, отделившись от денисовской руки, по кривой дуге полетел прочь. На середине траектории из-за заднего бампера машины изящно и как-то деликатно выскользнуло лохматое щупальце дорожника, на лету подхватило сброшенное порождение и мгновенно унеслось обратно за бампер, откуда тотчас же раздалось уютное чавканье. Костя, немедленно проникшийся к дорожнику глубочайшей симпатией, прыгнул к своему флинту, замахнулся скалкой, метя в пристроившегося на шапке гнусника... и не смог опустить руку. Хоть он и видел, что то же весло Георгия не причинило никакого вреда его потомку, слишком реальным было ощущение, что он вот-вот огреет женщину деревяшкой по голове. Конечно, Аня не вызывала у него никаких эмоций, кроме брезгливого раздражения, и раньше бывало, что Денисов отвешивал подзатыльники или пощечины своим не в меру зарвавшимся подружкам, но это действие было слишком даже для него. Гнусники, не сводя настороженных янтарных взглядов с вознесенной скалки, насмешливо переквакивались, раздувая шипастые щеки.