Повариха пожала плечами. Перед ней Кирилл Андреевич не любил отчитываться. Да и не делал этого сроду.
– Аллочка, вы же детективами баловались, Кирюша говорил... – тяжело вздыхала Белла Владимировна. – Посоветуйте кого знающего. Эдак нас всех перебьют...
Аллочка скрипнула зубами – кого ей еще советовать, если она сама уже и расследует это убийство?
– Да, такое горе... – тонко подошла к делу Варька. – Вы вчера об этом узнали или сегодня?
– Да сегодня, утром, – всхлипнула Белла Владимировна. – Может, Кирюша и вчера звонил, так мы с Александром Николаевичем, с супругом моим, в театре были. Там костюмированное представление давали... Да вы кушайте, Аллочка, кушайте... Госсыди, ну о чем я говорю! Машеньку, внученьку мою...
И она заплакала – некрасиво, по-старушачьи морща лицо... Аллочка вдруг увидела, что это никакая не вредина, а самая обыкновенная любящая бабушка. И у нее теперь самое страшное горе, потому как нет ничего ужаснее, чем пережить собственных внуков. Варька тоже уткнула глаза в чашку.
– Может быть, Кирюша и вчера звонил, – уже тихонько всхлипывала бабуля. – Да только мы в театре всегда телефоны эти сотовые отключаем. Там даже специально об этом просят... А мы-то не ждем, а сами...
Аллочка повернулась к Петровне.
– А вы вчера во сколько ушли?
– Дык... во сколь ушла?.. – ответственно вытаращилась повариха. – У меня рабочий день до шести прописан, вот я и... в половине шестого... уже дома была. А потому что вчера Кирилл-то Андреич пришел, все покушал да и спровадил меня. Грит, ежели чего, я и сам погрею, в волновке-то этой.
– А кто оставался?
– Никого, – проговорила повариха. – Нет, няня Валя оставалась. Токо... токо ее сейчас нету, ее сразу милиция с собой взяла.
И вдруг у поварихи округлились глаза:
– А ведь вчера эта... Верка прибегала! Точно! Пьяная была, говорила, что хозяину отомстит! Точно!
– Это Вера Григорьевна, – пояснила Белла Владимировна. – Ну сколько ж она будет Кирюше нервы мотать?
– А она никуда не проходила? – насторожилась Варька. – Что, постояла на пороге и ушла?
– Нет, она не просто так постояла, – проговорила бабушка. – Она же орала, прямо бизоном орала. Материлась еще... Только не верится, что это она была...
Тут раздалось пиликанье, старушка схватила трубку и закивала головой:
– Хорошо, сейчас... еду... – спрятав маленький телефончик в карман широкой юбки, она виновато пояснила: – Мне в больницу, к Кирюше ехать надо, так ты уж, Петровна, собери ему что-нибудь, вдруг поесть разрешат...
Петровна засуетилась по кухне, и Варька с Аллочкой поднялись.
– Спасибо за пироги... поедем мы.
– Погодите, я вас хоть до города довезу, – пригласила Белла Владимировна.
Женщинам ничего не оставалось, как согласиться. Ничего, кроме того, что прибегала Верка, они так и не узнали. Да разве что из обоймы подозреваемых выпала Белла Владимировна – вчера в театре и в самом деле показывали костюмированное шоу. И к тайнику подобраться не удалось – куда тут сунешься, если за тобой зорким оком следит повариха! Теперь им лежала прямая дорога к Вере Григорьевне.
Однокурсник Фомы работал в Свердловской больнице, поэтому навестить Назарова ему удалось.
– Ты не слишком... того, а то он ласты склеит, – предупредил Фому трепетный врач и напомнил: – Только три минуты... Халат-то накинь!
– Слышишь, Лева, пойдем со мной, – позвал Фома, – так спокойнее будет.
– Точно, – кивнул врач. – И мне тоже, а то кто тебя знает...
Назаров узнал Фому сразу и грустно улыбнулся.
– Хорошо... – с придыханием проговорил Кирилл Андреевич. – Хорошо, что это вы.
– Я все понимаю, вам нельзя много разговаривать, – с сожалением развел руками Фома, – но... Кратенько: кто был в доме до вашего ухода?
Назаров набрал побольше воздуха в грудь и охотно проговорил:
– Я сам знаю... я хотел вам сказать... ко мне приходила Вера Гри...
– ...Григорьевна, я понял, мать Виолетты, так, да?
Назаров мотнул головой, потом снова собрался с силами и продолжил:
– Скандал устроила... такой скандал: якобы я должен ей какие-то деньги... она стала кидаться! Требовать! Говорила, что отмстит мне за Вету... А потом прямо при ней Машка выскочила... Она на нее как-то странно посмотрела, Вера... И еще... Жанна... она... могла...
– Все! Хорош! Ну, блин, поговорили... – резко прервал его Лева и взволнованно заколдовал возле аппаратов. – Фом, ты сам выбирайся, а я пока...
Фома поспешно вышел. Из этих нескольких слов он узнал не так уж мало. К тому же... к тому же надо было срочно сказать своим, чтобы они без него к этой Вере Григорьевне даже и не совались. Женщина становилась опасной. А еще Жанна... Что там она могла? Убить? Сбежать?
Фома разумно рассудил, что с Верой Григорьевной он может и не успеть, потому стал вызванивать жену по сотовому телефону. Варькин телефон был отключен. Волнение нарастало. Варя отключала телефон в двух случаях – либо когда вела прием пациентов, а это сейчас отпадало. Либо когда... когда отправлялась к свидетелю. Фома принялся лихорадочно вызванивать Гутю. У той просто никто не поднимал трубку. Здесь все ясно – теща никак не могла привыкнуть к благам цивилизации и постоянно забывала телефон дома. Оставалась Аллочка. Но и с ней не удалось соединиться.
– Чья-то умная голова сидела, корчилась в муках, чтобы родить этот самый телефон, потом кто-то его собирал, кому-то даже премию, может быть, дали, и зачем?! Зачем, если такие безмозглые о́соби каждый раз его отключают! – ворчал Фома, нажимая на педаль газа.
Он уже знал наверняка – кто-то из его родни отправился к матери убитой девочки.
Варька помнила дом, о котором говорил им Фома, но не знала квартиры. Аллочка же и вовсе ничего не помнила. Надо было спрашивать у соседей.
– Вот почему ты не спросила ее адрес, когда она к нам приходила? – ворчала на Варьку тетка. – Все приходится самой... Здравствуйте, вы не подскажете, в какой квартире живет Вера Назарова?
Дверь открыла суровая на вид женщина, и подсказывать она ничего не собиралась:
– А не пошли бы вы ко всем чертям, пропойцы! – гневно глянула она на Аллочку и захлопнула дверь. И уже оттуда донеслись ее негодующие крики: – Старухи совсем наглость потеряли! Сами спиваются и еще молоденьких девок за собой тянут!
Аллочка поджала губки и успокоила племянницу:
– Ладно, Варька, и вовсе ты молоденьких девок не спаиваешь, не переживай. Давай еще раз попробуем.
В следующей квартире им ничего не ответили. Седой мужчина в трусах просто пожал плечами и закрыл дверь.
– Мне кажется, он пошел одеваться, – предположила Аллочка.
Они прождали минут пятнадцать – мужчина и не думал открывать.