«Это грабеж!» Растерянные посетители и служащие не успели даже поднять руки вверх, как Нахамкис с позором ретировался. Оказалось, что он, засунув руку в карман, обнаружил, что тот был пуст. Просто он забыл захватить с собой на ограбление револьвер. После этого случая он получил унизительное прозвище «Мимо Кассы», от которого никак не избавиться. Среди других друзей можно назвать Цыгана и Ваську Косого.
Начались бесконечные налеты на лавки и мануфактуры Одессы и ее пригородов. Грабил Мишка только богатых. Совершаемые им преступления отличались дерзостью и нахальством. Например, его банда врывалась в самый богатый ресторан и, держа на прицеле посетителей, спокойно освобождала их от толстых кошельков и драгоценных украшений, а затем так же спокойно удалялась. Вызванные полицейские приезжали к «шапочному» разбору, когда Мишка со своими подручными бесследно исчезал в южной ночи. Его налеты всегда были неожиданны, какое-либо даже потенциальное сопротивление беспощадно подавлялось (несколько человек во время этих налетов были застрелены на месте при малейшей попытке оказать сопротивление), а число бандитов, входящих в его шайку, росло как на дрожжах.
Как и большинство криминальных лидеров, Мишка был не лишен сентиментальности и позерства. Например, во время ограбления знаменитого одесского ресторана «Колизей» он неожиданно стал декламировать стихи:
Фарфоровый фонарь — прозрачная луна,
В розетке синих туч мерцает утомленно,
Узорчат лунный блеск на синеве затона,
О полусгнивший мол бесшумно бьет волна…
У старой пристани, где глуше пьяниц крик,
Где реже синий дым табачного угара,
Безумный старый бриг Летучего Корсара
Раскрашенными флагами поник…
(Э.Г. Багрицкий. «Конец Летучего Голландца»)
Затем он стал допытываться у перепуганных насмерть посетителей, кому принадлежат прочитанные строки. Одна из юных дам крикнула:
— Стихи Багрицкого.
— Браво, мадемуазель! — спокойно сказал Япончик, а потом страшным шепотом добавил. — Это плохо, господа, что вы не интересуетесь поэзией. За ее развитием надо следить. Это возвышает нас и делает чище. Если бы вы знали, как трудно грабить человека культурного. Против этого восстает совесть и здравый смысл. Ты чувствуешь, что бьешь по родному городу, в котором еще так мало духовности. Равнодушие к поэтическому слову — это неуважение к Одессе. А за это надо платить. Поэтому, господа, приготовьте, пожалуйста, к заслуженной конфискации лопатники (кошельки) и бриллианты.
Возможно, описанная сцена выдумана, но в принципе она полностью вписывается в поведение, которое позволяла себе банда Япончика. Ему нравилось не просто грабить и убивать, но при этом быть одновременно и снисходительным, и жестоким, и благородным. При этом я уверен, что он искренне не понимал, что это невозможно, что бандит и благородство — несовместимые понятия.
Для того чтобы заявить о себе в «полный голос» и взойти на преступный трон Одессы, Мишке понадобилось всего два года. Постепенно весь уголовный мир Одессы признал его своим лидером и безоговорочно ему подчинился. При этом в большинстве случаев старые воры сделали это вполне добровольно, чему в значительной степени способствовал Герш, раздавая направо и налево немыслимые посулы и обещания и восхваляя своего ученика. Те же, кто не захотел подчиниться Мишке, бесследно исчезали из города. Как утверждал Герш, они уходили добровольно в другие места России, для того чтобы продолжать свою воровскую жизнь, однако мало кто после этого видел их в живых где бы то ни было. Согласно сведениям уголовной сыскной полиции, Мишка возглавил всех молдаванских налетчиков и контрабандистов. Под его начало добровольно вошли несколько тысяч самых отпетых преступников. Одноглазый Мейер Герш стал правой рукой Мишки и продолжал консультировать его по вопросам объединения всех воровских групп в одну большую банду.
Надо сказать, что тогда быть королем воровского мира Одессы означало быть королем преступного мира России, а может быть, и в какой-то степени Европы!
Ведь тогда среди преступников бытовало выражение, что Одесса — мама воровского мира, под чем подразумевалось, что наиболее известные и «уважаемые» преступники были либо выходцами из Одессы, либо специально приезжали в Одессу и не только для того, чтобы отдохнуть, но и для того, чтобы постараться решить наиболее важные не только для них, но и для судеб всех преступников России вопросы.
Причем, когда Одесса в значительной степени потеряла неофициальный статус столицы криминального мира России, бандиты не перестали уважительно называть ее «мамой», одновременно дав новой своей столице, Ростову-на-Дону, не менее уважительное название — «папа».
В один из своих налетов Мишка познакомился с анархисткой, которую звали Лиза Мельникова. Лиза была одержима идеями революции и бредила Михаилом Ивановичем Бакуниным, которого называла своим учителем. Другим ее кумиром был Котовский, который, как я говорил, официально называл себя анархистом. Барышня ему чрезвычайно понравилась, и чтобы добиться ее признательности, он вынужден был притвориться не простым грабителем, а борцом за идею. Мало того, в некоторых налетах они участвовали вместе. Заходя в банк, Япончик теперь не банально заставлял служащих поднимать руки вверх, а произносил сакраментальную фразу:
— Именем Михаила Бакунина руки вверх! — чем в немалой степени смущал своих коллег, которые, конечно, вряд ли что-либо знали о знаменитом теоретике анархизма. Мейер Герш был категорически против смешивания старого доброго грабежа и грязной политики, но странным образом такое поведение Мишки в скором времени оказало ему существенную услугу.
Не раз, как уже говорилось, пути Мишки пересекались с Котовским. Когда Котовского поймали, о чем будет сказано ниже, анархистка Лиза стала требовать от Япончика, чтобы тот непременно брал штурмом тюрьму. Мейер Герш, узнав об этом, впал в уныние и посчитал, что он ошибся с выбором своего ученика. Впрочем, Котовского спасла Февральская революция 1917 года, о чем также речь впереди.
Люди Мишки проникали повсюду. Они наводили ужас на одесских скототорговцев, лавочников, купцов средней руки, и те безропотно платили Мишке и его подручным огромные отступные. Несомненно, с точки зрения сегодняшнего дня, Мишка был первым российским руководителем преступного сообщества. В его преступный синдикат входили даже банды из других губерний. Он сумел наладить поступление огромных денежных средств в воровской общак (или, как иногда еще его называют, сберегательную кассу преступников), которым распоряжался практически бесконтрольно, из различных регионов страны, впрочем, главным образом соседствующих с Одесской губернией. В преступном сообществе, созданном Мишкой, существовало строгое деление на преступные профессии: были свои наводчики, наемные убийцы, барышники, мошенники, угонщики скота, сутенеры, марвихеры (вор-карманник высшей квалификации) и многие другие. Преступная деятельность всех без исключения лиц, работавших на него, щедро оплачивалась Мишкой. Не гнушался он и сам продолжать участвовать в налетах. Особенно памятны одесситам ошеломительные налеты