заткнулся. На пару секунд, достаточных, чтобы нав успел вставить слово.
— Фарид, сколько тебе лет? Семьдесят пять? Сколько ты пытался снарядить экспедицию в эти края? Сорок? Или пятьдесят?
— Да, я... Организационные трудности... Сложные природные условия... Расходы... Типичная навская бестактность!
— Что ты говорил мне в Городе? Счастлив будешь попасть сюда на любых условиях? Вот, попал. Между прочим, план по дням мы с тобой вместе составляли и сейчас от него отстаём. Точка! Закапываем и маскируем ямы, а завтра идём дальше. Хочешь, не вьючный, рюкзаками поменяемся?
— Нет уж, благодарствую. Решено! Даже если вы не соберётесь сюда на следующий сезон, буду сам организовывать экспедицию от Гильдии.
— Давай-давай!
Звонок на следующую пару. У Ромиги она была свободна, у профессора тоже. Нав решил перехватить научного руководителя именно сейчас и отдать ему "кирпич". Потом провести ещё одно занятие и ехать к Семёнычу. Как можно быстрее.
Профессора в преподавательской не обнаружилось. Нав сел ждать, вполуха слушая болтовню коллег про летние "поля", вполглаза читая найденный на столе Старостина журнал. Через пятнадцать минут встал и отправился на поиски. Обнаружил Геннадия Николаевича, принимавшего "хвосты" у студентов. Занял очередь.
Анга и Зворга поначалу воспринимали непогоду с философским спокойствием. Уж кому-кому, а "болотным чертям" местный климат был не в диковину. Ругаться начали, когда Ромига стал ограничивать расход энергии на бытовые нужды:
— Ни посушиться, ни почиститься, как следует! — ворчал Зворга. — Мы гарки или окорока копчёные? Насквозь уже дымом провоняли!
На десятый день проливного дождя, по самые острые уши в глине, Анга родил идею. Что называется, в порядке бреда:
— Если тебе так мила экономия, шёл бы ты, Ромига учиться раскопкам без магии! У человских археологов!
— То-то они много здесь роют. Лезут, как все, куда потеплее да посуше. Даже из "чёрных копателей" одни мы, — зло, весело отозвался Ромига.
Его тоже несказанно раздражали дождь и грязь. Раздражали, мешали работать, но азарт исследователя перевешивал неприятные ощущения. Погода рано или поздно наладится. А необходимость обходиться почти без колдовства он и прежде воспринимал как интересную задачу.
— Разорение и погибель, а не экспедиция! Вернусь в Город, потребую тройную оплату за каждый день, как в зоне боевых действий, — стенал Фарид.
Пожилой шас, при всей своей увлечённости, начал уже выдыхаться физически. Это было заметно, а через некоторое время могло стать проблемой.
— Вот именно! Шасов в такие места вовсе не надо брать. На войне-то мы без вас прекрасно обходимся. Иди, Ромига, поучись на археолога. Ты челами не брезгуешь, — подал голос из ямы Зворга: была его очередь махать лопатой.
— Будешь днём копать открыто, с бумажками. А ночью — там, где другие не могут или боятся, — Анга продолжал развивать мысль, и она обрела некоторые признаки здравой, судя по оживлению Фарида:
— Экстремальная археология — как раз для навов. Ромига, приходи учиться в школу Гильдии. А если захочешь к челам, у меня в МГУ есть знакомые, помогут поступить.
— Я подумаю, — Ромига спрыгнул в яму, сменяя Зворгу. До нужной глубины оставалось чуть-чуть, хотел достать очередную находку своими руками. Фарид, стоя наверху, давал ценные указания.
Пока нав дожидался, "окошко" между занятиями подошло к концу. Положил на стол папку с диссертацией и отправился проводить следующий семинар. Услышал вслед:
— Роман, обязательно зайдите ко мне после пары. Возможно, я успею что-то посмотреть. Обсудим.
Студенты в полном составе уже сидели в аудитории. Дружно встали, приветствуя преподавателя. "Параллельные группы, а насколько разные. В этой — никогда никаких сюрпризов. Все ребятишки, как на подбор, аккуратные, пунктуальные. Но туповатые: никакого полёта мысли, всё строго от и до. Зубрилы..." При взгляде на этих челов наву совсем не жаль было академической карьеры. Под конец пары устал, будто толкал в гору полную водовозную бочку.
Очень хотел поскорее уехать, но пошёл искать профессора и снова обнаружил его в окружении "хвостистов". Старые ушли, новые набежали. Поймал взгляд Геннадия Николаевича, демонстративно постучал пальцем по циферблату часов. Старостин в ответ лишь пожал плечами. Мол, жди, сперва с этими разделаюсь.
Ромига сел за дальний стол, откинулся на спинку стула и стену, прикрыл глаза. На этот раз даже почти не вздрогнул, когда под закрытыми веками замерцала всё та же странная паутина. Не стал прогонять видение, постарался понять, вспомнить: что это, к чему?
Профессор Старостин чихвостил нерадивых студентов в хвост и в гриву, только ошмётки летели. Параллельно листал разложенную на столе распечатку.
Мельком глянул на задремавшего в углу аспиранта, усмехнулся, вспомнив пару забавных экспедиционных случаев. Привычка Романа Чернова в любую свободную минутку "клевать носом" выбивалась из имиджа Мистера Безупречность. Хотя... Даже сонный, Роман не выглядел нелепо и беззащитно. При необходимости мигом включался, проверяли. И одежда его загадочным образом сохраняла безукоризненный вид, дрыхни он хоть под кустом, хоть на вокзале.
А студент бойко порол чушь, надеясь, что скорость словоизвержения отвлечёт экзаменатора от смысла произносимого. Геннадий Николаевич не мешал: ждал, пока фонтан иссякнет сам собой. Слушал и продолжал читать. Совершенно не ожидал получить сегодня от Романа законченную работу: "Видимо, упрямец после вчерашнего обсуждения засел за компьютер до утра. Завидная работоспособность".
Посмотрев ещё раз в угол аудитории, Геннадий Николаевич жестом остановил говорливого студента. Запрокинутое лицо Романа коверкала гримаса боли, на лбу, висках, верхней губе блестела испарина. Профессор с шумом двинул стул, вставая — чёрные глаза мгновенно раскрылись. Роман выпрямил спину, глубоко вздохнул. Поймав обеспокоенный взгляд научного руководителя, тут же изобразил свою обычную ироничную улыбочку. Получилось кривовато: щека дёргалась.
— Худо?
— А... Нет, просто задремал, сон поганый увидел, — откашлялся, прочищая осипшее горло. — Всё в порядке, Геннадий, Николаевич. Извините, что отвлёк. Но с чего переполох-то? Я вроде не орал.
— Зато физиономия перекосилась, хоть сразу "скорую" вызывай.
— Прошу прощения. Просто дурной сон.
"Хвостисты", которые сидели тут же и готовились к ответам, весело загоготали. Смешно: кому-то прямо в аудитории приснился кошмар. Да ещё преподу, пусть молодому:
— Роман Константиныч, может, вам лучше домой?
— Устами балбесов глаголет истина, — кивнул Старостин. — Иди-ка ты, правда. А то ещё помрёшь тут. Во цвете лет, без пяти минут кандидатом.
Роман фыркнул:
— Не дождётесь! — украдкой смахнул пот со лба. — Кстати, вон у того двоечника — шпоры. А у