Да, он был совершенно прав. Ей вовсе ни к чему возиться с бюстгальтерами.
Брук могла похвастаться идеально вылепленной фигурой и гордо приподнятой великолепной грудью. Она была не велика и не мала — как раз в меру — и увенчана темными чуткими бутонами сосков. Его руки как бы сами по себе легли на эти трепетные, живые полусферы. Брук прерывисто вздохнула и выгнулась всем телом ему навстречу, и ее возбуждение моментально передалось Алексу, породив в нем ответную волну восторга.
Он осторожно, кончиками пальцев потеребил ей соски, и Брук зажмурилась, упиваясь этой лаской. Не открывая глаз, на ощупь, она нашла застежку на его джинсах и стала медленно, дюйм за дюймом, расстегивать «молнию», превратив это простое действие в сладостную пытку.
Алекс следил за ее раскрасневшимся, напряженным лицом, изо всех сил стараясь не думать о том, что она сейчас делает. Он вовсе не шутил, когда предупреждал Брук, что его терпение практически на исходе.
Тем временем «молния» была расстегнута до конца, и то, что скрывалось за ней, обрело долгожданную свободу.
Алекс рванулся вперед, когда почувствовал, как горячие ласковые пальчики осторожно обхватили его напряженную плоть. Стиснув зубы, он из последних сил удержался от немедленного взрыва. Никогда в жизни он не испытывал такого возбуждения, как в объятиях этой маленькой колдуньи.
Чтобы не сорваться раньше времени, ему снова пришлось перехватить ее проворные ручки и отвести их назад. Он слишком боялся разочаровать и ее, и себя. При виде ее сердитой гримасы Алекс не выдержал и улыбнулся. Он расцеловал каждый пальчик, а потом взял один в рот, как будто это было самое чудесное лакомство в мире.
Ее глаза удивленно распахнулись.
— Мы только начали наши игры, — прошептал он, по-прежнему улыбаясь. А затем протянул руку к ее джинсам.
Повторяя ее недавнюю шутку, Алекс старался расстегивать «молнию» как можно медленнее, постепенно открывая белые шелковые трусики.
Узенькая полоска полупрозрачной ткани почти не скрывала от его жадного взора мягкие завитки густых золотисто-рыжих волос, к которым так и тянулись нетерпеливые руки.
Нет, нет, еще рано! Теперь, когда Брук лежала смирно и не пыталась его ласкать, он снова обрел достаточную выдержку. Ему хотелось растянуть удовольствие и заставить пылать от страсти каждый дюйм этого восхитительного, по-детски отзывчивого и трепетного тела. Он должен был вволю насладиться вкусом ее кожи, познакомиться с каждой ложбинкой и извилинкой. И непременно найти ее заветные местечки. Алекс знал, что такие местечки есть у каждой женщины, однако они раскрывают их тайну отнюдь не каждому партнеру.
Алекс тут же поклялся про себя, что до утра познакомится со всеми точками этого волнующего маршрута и ни за что не пропустит ни одной. А поиск он начнет прямо сейчас.
Он не спеша стащил с нее джинсы и отбросил их в угол. Брук снова потянулась к нему, но он остановил ее ласково, но решительно:
— Подождите. Доверьтесь мне! Вам пока не стоит проявлять инициативу.
Ее томный взгляд остановился на его лице. Алекс с замирающим сердцем следил, как движутся припухшие от поцелуев губы.
— Не стоит?..
Алекс кивнул. Ничто и никогда не доставляло ему такого удовольствия, как разочарование, прозвучавшее в ее голосе. Он зацепил пальцами резинку на ее трусиках и стал стягивать их так же медленно, как джинсы.
— Сначала я хочу разглядеть всю… ласкать так, как мне нравится.
Ее влажный язычок чрезвычайно заманчиво прошелся по губам, дыхание участилось, веки томно опустились.
— А потом будет моя очередь?
— Да. — Его ответ вызвал у Брук довольный вздох, он не спеша прошелся взглядом по ее телу. Ее фигурка казалась легкой, почти воздушной — и в то же время невероятно женственной и соблазнительной.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, — хрипло произнес Алекс.
Судя по всему, Брук была настолько неопытна в любовных играх, что вложила в его слова немного иной смысл. Она с радостью обвила руками его шею и подставила губы.
— Нет, — Алекс ласково отвел ее руки и покачал головой, — я говорил не об этом.
Ее широко распахнутые, потемневшие от страсти медовые очи смущенно потупились. Затем неуверенный взгляд снова переместился на его лицо. Она явно решила, что ослышалась.
— Ты… ты в самом деле хочешь… — Да!
Алекс воспользовался ее замешательством. Потом он на миг задержался и еще раз посмотрел ей в лицо.
Она не отрывала от него потрясенного взора. Бездонные очи были полны стыда и… ожидания.
Еще несколько секунд — и ее сопротивление было сломлено. Более того, она вздрагивала от вспышек наслаждения, говоривших о приближении настоящего взрыва. И Алекс не прекращал своих ласк, уверенно подводя ее к этому.
Не прошло и минуты, как ее тело забилось в судорогах, а с губ невнятно слетело его имя.
Этот восхитительный лепет прозвенел в его ушах неземной музыкой — случилось то, о чем он мечтал.
Алекс дождался, когда она затихнет, и стал медленно подниматься, целуя ей живот, грудь и напряженные, затвердевшие соски. Ему ужасно хотелось слиться с Брук воедино, однако он терпел, пока не добрался до полураскрытых губ.
Ее жалобный и в то же время благодарный стон распалил его настолько, что терпение лопнуло. Больше он был не в силах ждать. Он приподнялся и стал действовать так уверенно, словно проделывал это уже тысячу раз.
Оставалось сделать самый последний шаг…
— Погоди!
От этого простого, едва различимого слова кровь застыла у него в жилах. Алексу удалось совершить настоящее чудо и удержать свою разгоряченную плоть от решительного рокового рывка.
Она просит его подождать? Она не шутит? Чего еще ждать? Ворота в рай уже почти распахнулись — а она предлагает ему подождать?
— Тебе пора надеть презерватив!
Ну конечно, безопасный секс! Алекс мысленно залепил себе увесистую затрещину. Брук имеет полное право требовать от него этого. Между прочим, это и в его интересах, и вплоть до сегодняшнего вечера он не представлял себе ситуацию, в которой стал бы заниматься любовью, не подумав о предохранении. Вплоть до сегодняшнего вечера, когда он стал заниматься любовью с Брук…
Эта мысль не доставила ему никакой радости. Однако следующее открытие просто повергло в отчаяние. У него не было презерватива!
Первое время после развода с Эйприл он таскал презерватив у себя в бумажнике, как это принято у большинства одиноких мужиков, не теряющих надежды согрешить разок-другой с какой-нибудь симпатяшкой из бара. В конце концов бумажная упаковка истрепалась настолько, что вместе с содержимым оказалась в корзине для мусора.
После жизни с Эйприл Алекс надолго утратил вкус к сексуальным играм и даже к простому флирту. Увлечение работой казалось ему гораздо более полезным, а главное — безопасным способом реализовать накопившуюся энергию.