Читать интересную книгу Эликсир и камень - Майкл Бейджент

Перед высылкой Фаустус якобы утверждал, что он является рыцарем ордена св. Иоанна и главой одного из отделений ордена на границе австрийской Каринтии. Кроме того, по свидетельству горожан, он выступал с астрологическими прогнозами, например о том, что пребывание Солнца и Юпитера в одном созвездии благоприятно для рождения пророков. Фаустуса называли «Георгий Фаустус Хельмштет(ский)»[142]. Расположенная близ Гейдельберга деревушка Хельмштет дала современному исследователю Фрэнку Барону возможный ключ к разгадке тайны личности Фаустуса. Барон просмотрел записи Гейдельбергского университета в поисках студентов из Хельмштета и нашел одного Георгия из Хельмштета, который учился в Гейдельберге с 1483 по 1487 год. Из шестидесяти семи студентов, присутствовавших в списках в этот период, он был одним из двух, отказавшихся указать свою фамилию. 12 июля 1484 года он получил степень бакалавра искусств, а 1 марта 1487 года удостоился звания магистра[143]. Это вся дошедшая до наших дней информация о происхождении исторической личности по имени Фаустус. Не очень-то много.

В мае 1532 года, через четыре года после выдворения из Ингольштадта, Фаустус якобы всплывает в Нюрнберге. В муниципальной книге есть запись, сделанная рукой выборного бургомистра: «Доктору Фаустусу, известному содомиту и знатоку черной магии… в охранной грамоте отказать»[144].

В 1534 году кузен Ульриха фон Хаттена Филипп фон Хаттен, известный под именем Фелипе де Урра, вместе с испанской экспедицией отправился в Новый Свет. Впоследствии он пропадет без следа в джунглях Ориноко, тщетно пытаясь отыскать легендарный затерянный город Маноло. В одном из последних своих писем, датированном началом 1540 года и отправленном с территории современной Венесуэлы, он сообщает, что «философ Фаустус попал в точку, поскольку у нас выдался плохой год»[145]. Это значит, что Филипп или кто-то из его знакомых консультировался с Фаустусом и получил его прогноз еще до отплытия экспедиции.

Последнее документальное упоминание об историческом Фаустусе самое краткое и в то же время самое волнующее и провокационное. В 1534 году мессианская секта голландских анабаптистов захватила власть в Мюнстере. Объявив город новым Иерусалимом и назвав своего лидера «Царем Сиона», они стали ждать якобы неминуемого конца света, предаваясь разнузданным оргиям и массовым убийствам. Напуганные восстаниями анабаптистов на севере Германии и в Нидерландах, местные князья объединились, набрали армию и в начале 1535 года осадили Мюнстер. 25 июня город, наконец, был захвачен. Документальные свидетельства присутствия Фаустуса в городе относятся именно к этому дню[146]. Не сохранилось никаких указаний на то, что он делал в Мюнстере, был ли он среди защитников или в рядах атакующей армии. Нет никаких сведений и о его дальнейшей судьбе – или о том, удалось ли ему бежать, если он сражался в рядах оборонявших город. Точная дата смерти Фаустуса неизвестна, но принято считать, что он умер не позднее 1539 года.

Такова достоверная информация, касающаяся исторического Фаустуса. По мнению Фрэнка Барона, слухи о его договоре, или соглашении, с дьяволом исходили главным образом от Лютера.

«Одним из основных факторов, способствовавших возникновению легенды о Фаусте, можно считать влияние Лютера. На ранней стадии, когда был еще жив реальный Фаустус, Лютер выступил с первыми заявлениями, в которых маг Фаустус был объявлен пособником дьявола, и эта связь присутствует почти во всех историях, сочиненных после смерти Фаустуса»[147].

Вполне вероятно, что Лютер признавал тезис о различии – впервые озвученный в Средние века и поддерживаемый такими герметиками. как Фичино, Пико делла Мирандола и Рейхлин, – между божественной, или природной, магией и мелким колдовством, некромантией и волшебством. До нас не дошло никаких сведений, например, что он выступал с обвинениями в адрес таких известных современников, как Агриппа. Однако фигура Фаустуса – в том виде, в каком она предстает пред нами в сохранившихся документах, – вне всякого сомнения, являлась законной добычей. Для Лютера любая магия, которой владела подобная личность, носила сатанинский характер. К 1540 году Фаустус уже прочно утвердился в лютеранских проповедях в качестве отрицательного примера. В одной из них он открыто сравнивается с Симоном-волхвом: «Симон-волхв пытался взлететь на небеса, но молитва Петра заставила его упасть… Фауст попытался проделать то же самое в Венеции. Но он был с силой брошен на землю»[148].

К 60-м годам шестнадцатого века легенда о Фаусте как о человеке, «породнившемся с дьяволом», получила широкое распространение. Примерно в то же время данное ему при рождении имя Георгий, или Георг, по неизвестным причинам было заменено на Иоганн; в пьесе Марло, написанной в 1593 году, Фауста зовут Джон – это английский вариант имени Иоганн. В 1562 году один из самых усердных учеников Лютера Филипп Меланхтон написал и опубликовал биографию «Иоганна Фаустуса». Эта книга вызвала живой отклик у населения и в течение последующих сорока лет переиздавалась девять раз. Если посчитать различные издания, то к концу шестнадцатого века были напечатаны шестнадцать вариантов истории о Фаусте. Так, например, в них сообщалось, что Фаустуса постоянно сопровождал злой дух Мефистофель в облике черной собаки. Именно отсюда, как мы увидим позже, берет начало посмертное объединение в общественном сознании Фаустуса с Агриппой.

Во всех ранних – то есть относящихся к шестнадцатому и семнадцатому векам – версиях истории о Фаусте самого Фауста неизбежно ждет плохой конец. Даже Марло, объявивший себя атеистом, полагал, что обязан уважать религиозные чувства своих читателей, и изобразил главного героя навеки проклятым. Показная мораль здесь очевидна – соглашение с так называемой «нечистой силой» неизбежно обрекает на вечные муки. Под этой лежащей на поверхности моралью тем не менее есть более тонкий подтекст, отражающий непримиримую враждебность церкви – и христианства в целом – науке. Причиной проклятия Фауста становится вовсе не договор с дьяволом. Это и не жажда власти. В любой версии истории о Фаусте, включая более поздний вариант Гете, основным побудительным мотивом главного героя является жажда знаний. Именно эта жажда ставила на него клеймо «греха» в глазах христианина. Именно эта жажда становится причиной договора с дьяволом, а власть является не более чем побочным продуктом заключенной сделки. С точки зрения христианства все знание, не получившее одобрение церкви, является по сути своей греховным – по существу, это сфера деятельности дьявольского «соблазнителя», который еще в Эдемском саду уговорил Еву попробовать плоды с древа познания. В иудаистско-христианской традиции грехопадение Адама и Евы и утрата ими девственной чистоты являются прямым следствием того, что они вкусили плодов с древа познания. Таким образом, история Фауста – по крайней мере, в ее христианском варианте – демонстрирует антипатию, с которой относились к знаниям церковные ортодоксы. Это красноречивое свидетельство не только того, насколько сильным было стремление церкви монополизировать знания, но и того, что церковь использовала всю свою власть, чтобы держать паству в состоянии ужасающего невежества.

Каковы бы ни были грехи реального Фаустуса, Фауст из мифов и легенд виновен совсем в другом. В глазах церкви его вина состоит в жажде знаний и в поиске средств для утоления своей жажды. Эти средства лежат за пределами христианского учения. Именно поэтому они должны быть объявлены дьявольскими.

В более поздних версиях истории – особенно, конечно, в поэме Гете – стремящегося к знаниям Фауста не всегда ждет печальная судьба. Не признается он также виновным с точки зрения морали или теологии. И действительно, Фауст Гете в финале поэмы не только обретает спасение, но и становится фигурой, равной Прометею. Он занят таким земным и прозаическим делом, как отвоевывание земли у моря, – по мнению Гете, этот процесс должен символизировать пробуждение сознания. Кроме того, не все исторические прототипы Фауста приняли муки. Более того, страдания тех, кто был наказан за свою тягу к знаниям, были делом человеческих рук, а не высших сил.

Тритемий

В действительности у Фауста было несколько прототипов – исторических личностей, которые более точно, чем шарлатан шестнадцатого века, соответствовали персонажу мифов и легенд. Если отвлечься от итальянского происхождения и окружения, то многие черты Фауста можно обнаружить у Пико делла Мирандолы. Еще большее сходство с литературным персонажем обнаруживается у человека по имени Тритемий, в письме которого содержится первое из дошедших до нас упоминаний о Фаустусе.

Тритемий родился в семье виноградарей по фамилии Хейденберг, но в качестве литературного псевдонима выбрал латинизированное название родной деревушки Триттенхейм, расположенной на берегу Мозеля. Жадный до знаний и не по годам развитый молодой человек приступил к выполнению сложной программы самообразования, которая обеспечила ему место в университете Тревесе, а к двадцати годам репутацию эрудита. Тритемий также учился в Гейдельберге и был членом действовавшей там герметической академии Рейхлина. В 1482 году во время путешествия он остановился на ночь в монастыре неподалеку от Спонгейма и нашел обстановку там настолько подходящей для себя, что принял постриг и остался. Похоже, в основе его решения лежала не столько набожность, сколько соображения иного рода – изоляция и обособленность от все более неспокойного светского общества, доступ к книгам и материалам для алхимических и научных опытов, идиллическое уединение. Тем не менее через год он был возведен в сан аббата и провел в нем еще двадцать один год. В этот период он уделял много времени и сил восстановлению и реконструкции монастыря; он собрал библиотеку, в которой насчитывалось более 2000 томов – достаточно много для той эпохи и того места. Но он нажил себе могущественных врагов и в 1506 году был вынужден оставить свое послушание. В конце этого же года его избрали аббатом монастыря в Вюрцбурге, где он и скончался в 1516 году.