Читать интересную книгу Спарта. Мир богов и героев - Савельев Андрей Антонович

Образованию мощного Афинского союза способствовал природный катаклизм – разрушительное землетрясение в Спарте в 464 г. до н. э. Мессения тут же восстала, что стоило жизни трем сотням спартанцев (существенный ущерб, сравнимый с тем, который был нанесен спартанцам персами!). Расчет на помощь афинян не оправдался – присланные Афинами войска пришлось отправить назад, поскольку они вовсе не собирались усмирять мессенцев и представляли опасность для Спарты. «Демократы» сочувствовали восставшим и едва не присоединились к ним. Этот эпизод окончательно расстроил отношения между Афинами и Спартой. Сторонники спартанцев были изгнаны из Афин, был также заключен союз с противниками Спарты в Аргосе.

Катастрофы и кризисы

Хронология греческого мира разрывается катастрофами.

Первая из них – извержение вулкана на острове Фера (Санторин), которое в 17–15 вв. до н. э. прекратило существования минойских дворцов, и это привело к централизации государственного управления вокруг немного числа дворцов – в материковой Греции это были Микены и Пилос (и, возможно, еще несколько ненайденных дворцов в центральной и северной части Пелопоннеса).

Второй разрыв хронологии связан с последствиями Троянской войной – вспышкой междоусобиц и наступлением «постдворцовой эпохи», которую называют также «темными веками» – настолько мало свидетельств о ней сохранилось как в источниках, так и в археологических артефактах. Обычно это событие связывается с «народами моря», но разумнее считать, что Пелопоннес, ослабленный войнами был занят мигрирующими с севера народами, а не морскими разбойниками, которые наверняка не удалялись далеко от берега и вряд ли решились бы дойти до Микен и «дворца Нестора» в Ано Энглианос – в десятке километров от западного побережья Мессении.

Замещение ослабленной цивилизации ахейцев дорийской происходило постепенно. При этом дорийцы, первоначально обосновавшиеся где-то в Северной и Срединной Греции, уже были в значительной степени ахеизированными. Именно поэтому отсутствие каких-либо следов нашествия поражает археологов – дорийцы не оставили каких-то своеобразных артефактов, зато культурная преемственность от микенских времен вполне отчетливо сохранилась. Что позволило сохраниться и гомеровским преданиям, и сложившимся в его эпоху религиозным культам.

О том, что опасность нашествия предвидели, говорят записи на пилосских табличках, распределявших морскую прибрежную охрану и военную экспедицию в Плеврой (в Этолии на берегу Коринфского залива). Тогда же возникают укрепления Фермопильского ущелья, Истмийского перешейка, возникают или усиливаются крепостные сооружения Микен и Тиринфа.

Судя по всему, экспансия дорийцев в Лаконию и Мессению была наиболее продолжительной и завершилась позднее, чем в других частях Пелопоннеса. В Лаконии дорийский полис сначала консолидировался в северной части равнины, а затем сочетал последовательное давление с внезапными атаками на ахейские центры. Одним из таких центров был Менелайон, где при раскопках были найдены опечатанные сосуды для вина, которые явно не успели вывезти или употребить. В тот же период (12–13 вв. до н. э.) были разрушены и другие микенские центры («дворец Нестора», Мальти-Стениклара и др.). Считается, что больше всего от нашествия пострадала Мессения, где погибли или были заброшены до 90 % микенских поселений. При этом никаких следов нового населения в культурных слоях не было – они появились только через полтора столетия после катастрофы – около 1050 г. до н. э. В Лаконии этот разрыв длиннее еще примерно на век. (Впрочем, этот разрыв может объясняться недостатком археологического материала.) Это связано с упадком от нашествия дорийцев во главе с Гераклидами, которых с Пелопоннеса выгнала эпидемия (по свидетельству Аполлодора). И вернулись они лишь через несколько поколений, когда ахейцы окончательно изнурили себя междоусобицами.

Непосредственно в Лаконии существовал еще один разрыв, не столь явный, но свидетельствующий о каком-то более позднем переселении дорийцев, которое подчинило или выдавило ахейцев из Лаконии, и многие из них либо были илотизи-рованы, либо стали гражданами периэкских поселков и городков в Южной Лаконике, либо колонистами. Самые ранние ахейские колонисты появились на Кипре (около 10 в. до н. э.), затем был вторично заселен о. Фера (первая половина 9 в. до н. э.), позднее – в кипрских Литте и Гортине (9–8 вв. до н. э.). Связь с Лаконией подтверждается распространением в ахейских колониях культа Аполлона Амиклейского – переселенцами из подчиненных спартиатами Амикл. Также переселялись из Лаконии будущие жители Патр, Локр Эпизефирских и Кротона (Южная Италия). В эти переселения были втянуты и дорийцы, жившие за пределами Лаконии.

Использование железа, кремацию, аспидальные здания, протогеометрическая вазопись – все это не дорийские изобретения, а постепенно вызревающий новый стиль, замещающий микенские стандарты. Техника обработки железной руды проникла в Пелопоннес с Ближнего Востока. Кремация сама собой вытеснила ингумацию в условиях эпидемий и губительных войн и первоначально охватывала недорийские обрасти. Новый стиль вазописи образовался последовательным упрощением всех элементов микенской росписи сосудов и новыми приемами изготовления керамики и имел распространение, прежде всего, в недорийской Аттике, Аргосе и на Эвбее. То же касается и аспидальных зданий, которые существовали еще в микенскую эпоху (Нихория в Мессении) и стали использоваться чаще после глубокого упадка, потребовавшего минимизации усилий для создания жилищ.

В Спарте раньше, чем в других государствах образовалась полисная система и созданы самые совершенные структуры управления государством и обработки земли. Вся спартанская «суровость» (и даже «жестокость») связана с периодом примерно в 250–300 лет, начиная с 6 в. до н. э. Эти эпитеты лишь описывают строгий порядок, давший Спарте преимущества, прежде всего, в военном деле и обеспечении войска всем необходимым. Поначалу на полях сражений Спарта сталкивалась вовсе не с ополчением демократических полисов, а с хаотично сформированными войсками еще не сложившихся полисов. Именно поэтому вокруг Спарты образовался Пелопоннесский союз, способный на масштабные действия против крупных государств и коалиций других полисов.

Избыточное население спартиатов поглощалось войнами и получало земли в Мессении и на других завоеванных территориях. Периэки участвовали в общегреческой колонизации Средиземноморья. Видимо, илоты также были привязаны к земле лишь посемейно, а избыточная рабочая сила свободно перемещалась в греческие колонии.

Спартанскому войску до сих пор приписывают полицейские функции, хотя таковые наверняка исполнялись скромными по численности контингентами, набранными из периэков и илотов. Положение илота – это не положение раба. Поэтому то, что выдается за «плотские восстания» на самом деле было следствием внутренних распрей, борьбы за власть, которая втягивала в противоборство все слои населения. При этом Спарта знает длительные периоды полного спокойствия плотской массы.

Судя по достаточно позднему свидетельству историка Эфора (4 в. до н. э.), который вовсе не был поклонником Спарты, илоты ни в коей мере не могли считаться рабами. Возникшее при завоевании Лаконии спартиатами зависимое положение илотов не позволяла кому-либо продавать их как товар или освобождать от зависимости. Илоты были прикреплены к земле, а со спартиатами расплачивались как свободные арендаторы этой земли. Также Эфор свидетельствовал о свободном статусе периэков, которым, правда, приходилось платить всякого рода оброки. При этом их города оставались независимыми и с течением времени приобретали черты свободных полисов. Вероятно, особый статус периэков перешел к ним со времен до завоевания – они и прежде стояли над илотами. Может быть, спартанцы учредили свою государственность, освободив илотов от рабства.

Мы видим самую совершенную организацию государства, далеко опередившего другие полисы – фактически «феодальный» порядок с прикреплением илотов к земле, но при их очень широкой самостоятельности и отсутствием вмешательства «служилого сословия» (воинов-спартиатов) в местные дела и произвольных изъятий богатств или урожая у земледельцев. Расслоение между спартиатами постоянно нивелировалось, в том числе и нивелировкой числа семей, обрабатывающий клер, закрепленный за спартиатом – от 4 до 12 семей. Скорее всего, это было связано с унификацией дохода каждого спартиата вне зависимости от плодородности клера и эффективности труда илотов. Усреднение дохода давало спартиату достаток, равный достатку афинского «всадника».