лоб. Чувствую, как блузка прилипает к спине.
– Ты не замёрз? – спрашиваю у Алексея. Это нам с Вальтером тепло. Даже жарко. А Лёша практически всё время на одном месте.
Нет. Улыбается, глядя на нас.
– Домой? – возвращаю улыбку. – Я почти отдышалась.
Да. Кивает Лёша.
Мы медленно идём к дому. Держу Алексея за руку. Пальцы у него тёплые, несмотря на то, что он не надевает перчатки. Обхожу с другой стороны и проверяю правую руку. На улице нет сильного мороза, и обморозить её он не должен, но холодные пальцы всё равно пугают. Грею их теплом своей ладони и ловлю благодарный взгляд.
Теперь я понимаю, что такое тихое счастье. Оно намного сильнее любых слов, клятв и обещаний. Его нежные касания я чувствую каждой клеточкой своей души. Добрые, и безмятежные. Это любовь, которая взаимна. Когда ты дышишь в унисон с тем, кого любишь. Это святая мечта для двоих.
Глава 21
Лифт останавливается на Лёшином этаже, и Вальтер издаёт недовольное рычание.
– Вальтер, фу! Рядом! – Натягиваю поводок, держу собаку ближе к себе. Алексей выходит первым, но вдруг резко останавливается.
– Ну, наконец-то! – слышу недовольный голос, от которого у меня невольно стынет кровь.
Уперев руки в бока и загораживая проход в квартиру, стоит жена Алексея.
– Нагулялся? – звучит с презрением. Только вот Алексей ответить жене не может. – А ты неплохо устроился. Санитарочку себе завёл. Чтобы горшки было кому за тобой выносить?
Делаю шаг вперёд, но не подхожу ближе из-за Вальтера. У этой чокнутой хватит дури написать заявление на собаку.
– А ты решила вспомнить про мужа? Проверить, живой он или нет? – Всё равно не могу сдержать себя.
– Ты смотри-ка! Какая идиллия! – Марина окидывает меня презрительным взглядом с головы до ног, но видимо, не считает достойной внимания. – Ключи! – требует, протянув руку.
Вальтер дёргается, заставив Марину отступить на шаг.
– Лучше убери пса. Иначе его быстро усыпят, – бросает мне. – И да. В твоих услугах больше никто не нуждается. Свободна!
Я не знаю, что мне делать. Просто так оставить Лёшу с этой гадиной я не могу.
– Мне вызвать полицию, а заодно и живодёрню? – давит Марина.
Ничем хорошим это не закончится. По закону она жена, и это её дом. Достаю из кармана ключи и хочу положить на протянутую руку, но Лёша забирает их у меня. Он сам открывает дверь и заходит в квартиру, а его жена ухмыляется, глядя ему вслед.
– Зачем он тебе? Ты всё равно его бросила, ни разу даже не вспомнила. – Я всё ещё надеюсь, что благоразумие возьмёт верх. Ведь Марина ясно дала понять – Алексей ей не нужен.
– Зачем? Я его жена. Или ты забыла?
Нет. Я не забыла. Об этом я помнила каждую минуту. Как о самом страшном кошмаре. И вот он обрёл материальные очертания, разбив крохотные надежды, что Марина без возражений подпишет согласие на развод.
– Алексей всё равно разведётся с тобой, – произношу вслух больше для себя, чем для неё.
– Тебя это никак не касается. – И ледяной взгляд в упор, который говорит, что просто так её не сдвинуть.
– Мне нужно забрать свои вещи.
– Забирай и проваливай.
Хочу зайти, но Марина жестом останавливает. Берёт мою сумку и пакет с продуктами, который я не стала разбирать, оставив в прихожей, и выставляет за порог.
– Не думай, что я оставлю всё так, как есть. Я позвоню Володе и Сержу. У тебя не получится запереть мужа в доме инвалидов.
– Звони, кому хочешь. Хоть президенту Америки, – добавляет с какой-то садистской радостью Марина и, заметив моё растерянное лицо, захлопывает перед моим носом дверь.
Душу разрывает от чудовищной несправедливости, а сердце рвётся туда, где остался Алексей. Он уже не беспомощный, но противостоять один против здоровых мужиков, если за ним приедут, не сможет.
Достаю телефон и набираю номер Володи. С каждым длинным гудком надежда на помощь меркнет. Я похожа на маленькую девочку, которая не знает, что делать, и готова разрыдаться от своего бессилия. Если бы только слёзы могли решить проблему.
Совершенно забыв про пакет, спускаюсь по лестнице на этаж ниже, где живёт Лариса Олеговна. За новой металлической дверью громыхает музыка, и слабую трель звонка не слышно. Ругаю на чём свет стоит Дэвиса и со всей силы стучу кулаком в дверь. Но чёртову Казанове явно не до меня. Он занят делами «поважнее»!
Я уже отчаиваюсь достучаться, как дверь неожиданно распахивается. На пороге стоит Дэвис и со сдержанным неодобрением смотрит на меня. Взгляд прозрачных глаз совершенно трезв. Да и сам детектив выглядит безупречно, если не считать двух расстёгнутых пуговиц на рубашке и ослабленного, немного спущенного галстука. Будто он не принимал никакого участия в пьяных оргиях.
– Надя… – звучит осуждающе, давая понять, что я ему помешала.
– Йен! – Не обращая внимания на его недовольство, вскрикиваю от радости, что мне открыли, и бросаюсь к мужчине.
– Для Ларисы я – Ян, – мягко поправляет меня.
Да хоть Йагупоп! Взрывается в голове.
– Там… Там… – От волнения я не могу произнести ни слова и лишь показываю рукой наверх.
– Яник! – доносится из глубины квартиры зовущим голосом. – Ты где, мой пупсик?
Боже! Йен действительно своей лысиной напоминает пупса. В другой раз я бы посмеялась над таким точным прозвищем, но сейчас мне совершенно не до шуток.
– Иду, моя карамелька! – гнусаво отзывается Дэвис и снова поворачивается ко мне. – Надя, вы немного, я бы даже сказал совсем, не вовремя. Я же просил…
– Но там Марина! – выкрикиваю в сердцах и тут же ощущаю мужскую ладонь на своих губах.
– Тише! Тише, моя дорогая, – шепчет Дэвис прямо в лицо, закрывая мне рот.
И я вынуждена заметить, что от него совсем не пахнет спиртным, а лишь лёгким, довольно приятным парфюмом. Вытаращиваю глаза и взглядом показываю, что больше не буду шуметь. Йен сразу же убирает руку.
– Там Марина! – кричу ему уже шёпотом. – Она… Она вернулась.
– Я знаю, – ответ звучит совершенно спокойно. – Иначе зачем я здесь? – Дэвис своей мимикой выразительно изображает вопрос.
Я не знаю, зачем он здесь, когда Лёша там… С Мариной. Один!
– Но…
–