Читать интересную книгу Закат в Лиссабоне - Чингиз Абдуллаев

— Где он? — спросил Дронго.

— Сейчас приведут, — ответил ди Маседу. — Не понимаю, почему он отказывается?

— Это он! — вмешался Тишкин. — Значит, это «Сервал»! Сделал пластическую операцию и скрывается в Корее…

— …под именем Ким Чен Ира, — язвительно закончил за него Дронго. — Давайте подождем, пока его приведут сюда.

Через несколько минут в комнате появился корейский делегат в сопровождении двух сотрудников полиции. Он молча прошел к столу и сел напротив ди Маседу.

— Почему вы не хотите нам помочь? — спросил тот. — В чем дело? Разве вам не объяснили причины наших действий?

Ким Сен молчал. Он смотрел на сотрудника Интерпола и молчал.

— Вы меня понимаете? — не выдержал ди. Маседу. — Вы ведь говорите по-английски?

— Немного, — ответил кореец, — но я не хочу давать свои отпечатки.

— Это не зависит от вашего желания, — резко заявил Ди Маседу, — вы обязаны подчиниться нашим требованиям.

— Почему? — спросил Ким Сен. — Что я сделал противозаконного? — Английским он владел совсем неплохо.

— Ничего. Никто вас ни в чем не обвиняет. Но в отеле совершено преступление, и мы обязаны всех проверить.

Кореец задумался. Затем покачал головой.

— Нет, — твердо сказал он, — я не хочу.

Ди Маседу взглянул на Дронго и пожал плечами.

— Ничего не понимаю! — сказал он. — Может, ты попробуешь с ним поговорить?

Дронго поднялся и подошел поближе.

— Вы врач по профессии? — уточнил он.

— Да. Я занимаюсь инфекционными болезнями, — ответил Ким Сен, — и считаюсь одним из лучших специалистов в своей стране. Можете послать запрос в Пхеньян.

— Не стоит, — успокоил его Дронго. Он заметил, что у Ким Сена немного дрожат руки, — его собеседник явно нервничал. — Никто не сомневается в вашей квалификации. Вы закончили институт в Пхеньяне?

— Нет, в Москве, — ответил кореец. 

— Вы знаете русский? — уточнил Дронго.

— Конечно, знаю. И очень хорошо. Я защищал докторскую диссертацию в Москве.

— Почему вы отказываетесь? — Дронго неожиданно перешел на русский язык, и кореец вздрогнул, испуганно посмотрев на него.

— Откуда вы знаете русский? — спросил Ким Сен. — Вы ведь сотрудник ВОЗ? Или Интерпола?

— Я тоже учился в Москве, — не стал вдаваться в подробности Дронго. — Так почему вы боитесь сдать на проверку свои отпечатки? Вы понимаете, что своим отказом ставите себя в незавидное положение. Они будут считать, что именно отпечатки ваших пальцев остались в номере, где произошло преступление.

Тишкин подошел ближе. Он заинтересовался разговором.

— Я не дам снять отпечатки своих пальцев, — снова сказал Ким Сен. 

— В таком случае вас арестуют как человека, подозреваемого в преступлениях, и снимут отпечатки пальцев принудительно, — устало пояснил Дронго. — Неужели вы ничего не поняли? В отеле произошло убийство.

— Убийство? — переспросил Ким Сен. Он растерянно оглянулся по сторонам. — Вы говорите правду?

 — А вы считаете, что столько сотрудников полиции, Интерпола и португальской армии собрались вокруг отеля только для того, чтобы пошутить над вами?

Ким Сен задумался. Затем тихо и неуверенно произнес:

— Если так нужно… Я не знаю…

— Вас что-то пугает? — догадался Дронго.

— Да… — ответил кореец, — но я хотел бы поговорить с вами наедине. Вы меня понимаете? — По-русски он говорил тоже довольно хорошо.

Дронго обратился к ди Маседу:

— Ты можешь найти нам отдельную комнату для разговора?

— Думаешь, так нужно?

— Полагаю, что да. Нашли этого Асплунда?

— Пока нет.

— Тогда найди нам комнату. Это сейчас самое важное.

 Глава шестнадцатая

Ди Маседу попросил дать ключи от одного из соседних номеров и передал их Дронго.

Когда они с корейским делегатом остались одни и Дронго запер дверь на ключ, Ким Сен, оглядевшись по сторонам, вдруг спросил:

— Вы уверены, что за нами не следят или не прослушивают эту комнату?

— Это не полицейское управление, — пояснил Дронго, — а обычная пятизвездочная гостиница. Здесь нет такой аппаратуры. Что вы хотели мне сказать? 

— Я специалист по эпидемиям, — начал рассказывать кореец, — по массовым инфекционным заболеваниям. И такие специалисты в нашей стране имеют определенный статус. Вы меня поняли?

— Не совсем.

— Мне разрешили вылететь в Лиссабон только потому, что опасность атипичной пневмонии стала слишком очевидной, — пояснил Ким Сен.

Дронго внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Специалист по эпидемиям… — медленно повторил он, покачивая головой, — вы — специалист по биологическому оружию? Верно?

Кореец молча кивнул. Он не произнес ни слова.

— И вы опасаетесь, что ваши отпечатки будут использованы в дальнейшем как свидетельство вашего сотрудничества с представителями западных спецслужб. — Теперь Дронго не спрашивал, ему все стало ясно.

Ким Сен не стал даже кивать. Однако его вид говорил о готовности к дальнейшему разговору.

— Куда вы пропали после ужина, — спросил Дронго, — вас искали по всему отелю?

— Ходил на площадь, — честно ответил Ким Сен, — смотрел на закат солнца. Здесь очень красивый закат. Солнце уходит в океан, как будто растворяется в нем. Если помнить, что находишься на самом краю Европы, в этом зрелище есть нечто романтическое и грустное одновременно. Потом просто гулял по городу.

— Вы хорошо говорите по-русски, — отметил Дронго, — может, в Москве вы учились не только в медицинском? И кроме того, что защитили диссертацию, еще и стажировались там в каком-нибудь биологическом центре?

Ким Сен вздрогнул, но ничего не ответил.

— Как возникла эта атипичная пневмония? — спросил Дронго. — Это действительно новая разработка биологического оружия? 

— Я ничего не знаю, — нервно ответил кореец, — и не нужно ни о чем меня спрашивать.

Но Дронго настойчиво повторил вопрос:

— Вы поэтому приехали? В Пхеньяне считают атипичную пневмонию новым биологическим оружием китайцев?

— Мы пока ни в чем не уверены.

— И поэтому вы не соглашаетесь на дактилоскопическую экспертизу?

Кореец снова промолчал.

— Сделаем так, — предложил Дронго, — чтобы никто вас ни в чем не подозревал, вы дадите свои отпечатки пальцев мне. Я всего лишь бывший эксперт Интерпола, частное лицо. Тогда в дальнейшем вы сможете на любом детекторе лжи смело признаваться, что никогда не давали своих отпечатков ни одной правительственной структуре Запада. Вас устраивает такой вариант?

Ким Сен задумался.

— Но я знаю, что вы передадите мои отпечатки в Интерпол, — напомнил он.

— Не передам, — заверил его Дронго. — Я только проверю, не совпадают ли они с отпечатками, которые нашли в номере, где произошло убийство. Договорились?

— Хорошо, — согласился Ким Сен, — когда мы можем приступить?

— Прямо сейчас. Не обязательно пачкать свои руки в краске. Вот вам пластинки. Достаточно будет, если вы просто возьмете их в руки, — предложил Дронго.

Кореец взял пластинки. Через десять минут Дронго уже знал, что отпечатки пальцев Ким Сена не совпадают с отпечатками «Сервала». В шесть часов утра полицейские закончили свою работу. Были проверены все участники конгресса в Лиссабоне, за исключением Кобдена, живущего в другом отеле, двух делегатов, улетевших еще днем, и Асплунда, так и не появившегося в своем номере.

Уставший ди Маседу разрешил снять оцепление. В полицейские участки были направлены фотографии Асплунда. На Фарерские острова отослали специальный запрос. Тишкин отбыл в посольство, ни с кем не попрощавшись. Ди Маседу коротко попрощался с Дронго и уехал в своем автомобиле.

Дронго вернулся к себе в номер. Было уже утро. Он принял душ, посмотрел на часы. И, переодевшись, снова вышел из своего номера. Когда он оказался перед дверью в покои сеньоры Машаду, его охватили сомнения. Если она не откроет, то будет права. И если не захочет с ним разговаривать, он должен ее понять. Но ему будет неприятно. Дронго немного помедлил и все-таки постучал. Дверь открылась сразу как будто его ждали. «Кажется, поспать мне так и не удастся, — подумал Дронго, — но это все равно очень и очень неплохо».

Когда Дронго уже выходил из номера Зулмиры, чтобы побриться у себя в комнате, она протянула ему фотоаппарат.

— Ты оставил его в автобусе, — пояснила Зулмира, — а я взяла его, чтобы тебе вернуть. Я почему-то чувствовала, что ты все-таки придешь сегодня. Мне не хотелось ждать до следующей ночи.

Он улыбнулся и вышел из комнаты, мягко закрыв за собой дверь. Фотоаппарат он оставил портье, попросив отправить его в мастерскую, чтобы там срочно проявили и напечатали фотоснимки. А сам отправился на очередное заседание конгресса.