Читать интересную книгу Агрессия: хроники Третьей Мировой войны - Алексей Колентьев

-… Ну чего, пехта, как там дела у соседей?

Женька плюхнулся рядом в сугроб, чумазое лицо неунывающего водилы не выражало ни капли тревоги. Сколько ему лет? Поди тоже восемнадцать или чуть больше. В таком возрасте смерти никто не боится, потому что не верят в возможность быстро кануть в темный холод небытия. Может быть это даже неплохо, боятся только по принуждению или от случая к случаю. Мой страх уже давно вымерз, я его почти не ощущаю. Лишь иногда боязно окунуться снова в холодный чёрный лёд смерти. Но ключевое слово здесь именно «иногда». Всё застыло внутри, нет больше сильных эмоций, только холодный расчёт и упрямство.

- Осталось человек пять-семь. Ольха-12 и Ольха-5. Одни блокированы, амеры их скоро передавят, другие… Там только сигнал с машины, людей не вижу. Нам более-менее повезло.

В синих глазах Селянинова промелькнула какая-то тень. Но имени этой эмоции я назвать не возьмусь. Он снова стал рыться в карманах бушлата и достав мятую пачку «Примы»выдернул оттуда кривой цилиндр сигареты, плотно прихватив его растрескавшимися губами.

- А бригада как? Нам помогут? Э, ты чего пехта?!

Не знаю, может быть у меня просто не вышло сдержать кривую ухмылку, но Женька побледнел и невольно подался назад.

- Помогли нам уже. Вон, приказ прислали…

Я как смог быстро, прогнал ухмылку с лица и чтобы не смущать больше собеседника. Опустил на лицо маску. Голос зазвучал приглушённо, однако так будет спокойнее. Женька успокоился и взяв в руки протянутый мной тактблок с картой и столбцом приказа бригады в левом нижнем углу. Долго, почти минуту, он вчитывался в мелкий шрифт, невольно шевеля губами и роняя табачные крошки на снег и экран компьютера. Веселье куда-то испарилось, ефрейтор вернул мне «звёздочку» и пробормотал:

- Они там совсем ох-ели… Ропша, они чего, не знают сколько нас тут и в какой жопе мы оказались?!..

- А кого скребёт чужое горе? Женя, кроме нас никто амеровскую арту не остановит. Не потому что мы особенные, а просто больше некому.

Лицо водилы вдруг из бледного стало багрово-красным, так краснеют только рыжие. Глаза спрятались в узких щёлках век, Селянинов долго и изобретательно выматерился, выронив сигарету на грудь. Потом поднял бешеный взгляд на меня и сказал:

- Надо сваливать, покрошат нас, зазря помрём… пальнём из развалин пару раз и уйдём к «пятёрке». Если машина на ходу, я вас вывезу.

Предложение водилы здравое, но как для солдата, меня не устраивало совершенно. Уйдём мы, потом уйдёт вот так же кто-то другой, а амеры останутся. Это не правильно.

- Американцы переедут на новые позиции как задумали и раздолбают ребят из третьей роты, когда те выдвинутся к северо-восточной окраине. И будь уверен, чисто раздолбят. Город не возьмут, погибнет ещё человек двести. С этим как быть?

Вот он сидит рядом, глаза полны злости и отчаянной решимости спасти свою жизнь. Он боится, как любой солдат, который не хочет гибнуть зазря. Ему так кажется, ибо перед глазами кишки лейтенанта и запах горелой человечины от которого першит в глотке. Дух этот въедливый и сколько потом ни живи, даже спиртом не вытравишь. Он видит трупы и ещё не привык пропускать эти «весёлые картинки» мимо сознания, они пока волнуют, гоняя страх по организму. Сейчас адреналин снова затуманит ефрейтору мозг, потом он будет орать на меня, начнёт сеять панику. Молодые его послушают и тогда амеры точно пройдут к своим позициям как по красной дорожке. Незаметно сместив тело так, чтобы высвободить левую руку, я примерился для удара, а правой нарочито расстегнул набедренную кобуру и показал Селянинову рукоять «глока». Смотря водителю прямо в глаза, я разделяя каждое слово сказал:

- Если приказали нам, значит больше некому, брат. Нельзя сваливать, это не по-русски.

Взгляд ефрейтора проследил за моей правой рукой, в глазах появилось какое-то новое выражение, он понял что я сделаю.

- И что, после того как вынул меня из «коробки», так просто пристрелишь?!..

- Нет, брат. По своим стрелять никогда не просто. Но если ты сейчас будешь гнать волну. Пока мы все по горло в говне сидим, амеровской пули тебе ни видать, слово даю. И прежде чем рыпнуться учти: когда выберемся, этого разговора я тебе никогда не вспомню. Ничего не было.

Секунды растянулись в длинную ленту, падая в вечность с осязаемой тяжестью. Женька смотрел на правую руку с пистолетом, но я бы просто ударил его в подбородок левой, сломав шею. Шуметь нельзя, да и салабоны будут сильно интересоваться чего да как. Но чем дольше длилась эта игра в гляделки, тем тише был огонёк решимости в его глазах. Наконец он повернул голову и зло выматерившись сплюнул в сторону.

- Хрен с тобой, ветеран!.. Один фиг помирать, так хоть не в паскудстве… Говори, чего делать.

- Не торопись. Пока мы знаем как войти, но не знаем как уходить.

Я указал ефрейтору на довольно высокую кучу щебня, метрах в двадцати от развалин дома где сейчас сидел Климов.

- Бери свою бандуру и оборудуй там огневую точку с сектором на изгиб шоссе. Ещё одну сооруди левее и ниже. Влупят по тебе не сразу, но из всех стволов, так что отыщи щель поглубже. Когда «лента» будет входить в поворот и пацаны отработают по «коробкам», ты накроешь грузовик с пехотой. Дай щедро, от души. Если накроешь грузовик, батарея останется без обслуги и прикрытия, а значит так и так стрелять не сможет.

- А остальные?

- У каждого будет своя задача. Сделай что положено и не забивай голову бесполезной информацией. Пока всё доступно?

- Да понял, не дурак!.. Тупого за баранку не посадят и в разведку не возьмут!..

Ефрейтор ушёл, даже не оглянувшись ни разу. Может быть Женька думал, что если всё пока вот так закончилось, то может быть я его пугаю. Он ошибается. Для кого другого – вполне допускаю, но только не для меня. Уже давно прошло то ощущение грани, которую сложно и боязно переступать. После того первого рва у потравленной деревни прошло и больше не тревожило. Когда впереди вновь маячит перспектива осложнить амерам жизнь, мне сложно найти причину чтобы отступить. Да, рядом двое салажат и один хитрющий шофер. Все трое для серьёзного боя никак не годятся, но у каждого в жизни наступает момент, когда нужно сделать нечто невозможное. А у пацанят даже есть преимущество перед нами с Селяниновым. Они не будут знать, что план говно в силу собственной неопытности. А как по мне, то так оно лучше всего. Снова отерев налипшие на стекло планшета снежинки, я специальным пером нанёс диспозицию для всего своего воинства и отправил в штаб бригады подтверждение на исполнение задачи. Попутно, особо не надеясь на успех, запросил данные со спутника, или БПЛА. Короче всё, что могло бы дать картинку. К моему большому удивлению, минут через пять пришёл небольшой пакет данных, содержащий три снимка и короткое видео с нашлемника – так мы зовём между собой махонькие видеокамеры, которые нам тоже в этот раз выдали, но были они чуть похуже этой. Обычно их с собой на выход не брал, работали они так себе, но вот кому-то удалось сделать приличное кинишко. Единственный их плюс – работа в тепловизионном режиме. По весу и возможностям это лучше, чем громоздкий прибор ночного видения, который тоже крепится на шлем, но весит раза в два больше.

На снимках, сделанных с небольшой высоты, чётко виднелось скопление техники. На первом снимке была площадь в одном из микрорайонов, примыкавшем к выезду на шоссе. Я увидел три танка в зимнем камуфляже, также окрашенную командно-штабную и бортовой грузовик в который грузились грязно-серые фигурки людей. На втором снимке были удачно пойманные в кадр шесть самоходных артустановок «паладин». Они выстроились на прилегающей к площади улице. Видимо рассчитывая примкнуть к головному танку, когда тот вырулит в переулок. Третий снимок отображал лёгкую неразбериху: от центра города к формирующейся колонне подоспело четыре джипа, оснащённых пулемётными турелями. Они неудачно выехали прямо перед головным «абрашкой», заблокировав тому выезд. На видео с нашлемника были всё те же джипы, они вливались между самоходками и остальной техникой, что ещё сильнее затормозило выезд. Наблюдатель повёл головой влево и я увидел колонну целиком: впереди полз танк, за ним шли два джипа, следом все пять самоходок, потом штабная машина, ещё один джип и следом грузовик с людьми, потом замыкающий джип сопровождения но… Стоп! Я снова вызвал снимки и понял: в грузовик садились не только люди, там был ещё какой-то груз. Может быть это жратва или ещё какое-то имущество, но батарея шла налегке. Задача у неё была отстреляться и снова сменить позицию. Значит, везли снаряды но не много. Но зачем, ведь всё удобнее возить в самоходках? Ладно, ребус не по моей части. Свернув фото, я выбрал иконки всей амеровской техники и совместив их с полосой шоссе на карте расставил так, как они были изображены на видео. Если порядок следования сохранится прежний, так они и проследуют прямо к месту засады. Потом отмерил вдоль шоссе на пустыре позиции отделения. Они расположатся по правую сторону, от проходящей техники, между лёжками будет стометровка и на расстоянии четырёх сотен метров от шоссе. В одной я сяду сам, в другой расположится Климов. Он вроде как постарше и выглядит более собранным. Ещё одна точка будет за Симаком, он подорвёт контейнеры с дымом, когда мы отстреляемся. Он будет на одной линии с позицией Селянинова, так что пока амеры отвлекутся на нас, он скорее всего успеет дать очередь по грузовику. У нас же с Климовым вряд ли будет возможность стрельнуть второй раз, амеры тут же накроют предполагаемые точки пуска ракет ответным огнём. Я пробью в штабную машинку, Климов постарается выцелить головной танк. «Вампир» - штука для любого современного танка практически сто процентов смертельная, да и цель большая, промазать салага не должен. Штабной «лимузин» можно продырявить и из чего попроще, но именно что продырявить. Если граната пройдёт на вылет, пассажиры просто отделаются лёгким испугом, сквозная дырка в борту и всё. Поэтому стрелять надо умеючи, а мне уже приходилось работать из подобной «шайтан-трубы», поэтому авось не промахнусь и поджарю господ иностранных офицеров как положено.