— Я уверена, что в конце концов исправлюсь. — Она легкомысленно рассмеялась. — Вся эта работа держит меня на цепи.
— Действительно плохо, что карьера, которую ты выбрала, так скажем, раздувает пламя… — Гриффин ответил на молчаливый вопрос, который задавали ее глаза. — Как ты сказала мне сегодня днем, в архитектуре много эротики. А я знаю, как постоянное раздражение может стать навязчивой идеей…
Она смочила накрашенные в абрикосовый цвет губы своим язычком, в то время как ее тело ерзало на черном вельвете обивки стула.
— Гриффин… — Брэнди откашлялась, но обнаружила, что помидор, который он нежно засунул ей в рот, мешает выговаривать слова.
— Это яблоко любви, дорогая. — Его густой низкий голос возбуждающе подействовал на ее напряженные нервы. — Вообще-то я устроил банкет любви.
От неожиданности она проглотила помидор целиком.
— Ты… Ты что сделал?
Гриффин кивнул.
— Мы начали с любимой еды Казановы, с устриц. Затем этот набор набитых витаминами овощей… — Его гладкий лоб задумчиво наморщился. — Конечно, икру можно съесть и в постели…
Он вздохнул и пожал широкими плечами.
— Основное блюдо — «Торнадо Россини», говяжья вырезка с соусом из жареной печенки и трюфелей.
Он как бы игнорировал ошарашенное выражение лица Брэнди, его сильные пальцы были переплетены с ее.
— Я не хочу, чтобы ты полагалась в удовлетворении своих нужд и желаний на таких мужчин, как Пьер. — В его глазах горело обещание вечерней страсти. — Ты права, дорогая, я был резким, но сегодня ночью… — Гриффин поднял руку Брэнди и прижал свои теплые губы к ее ладони. Его язык и зубы дразнили родинку недалеко от ее большого пальца. — Эта ночь — наша.
Ужин проходил спокойно и неторопливо, но только Гриффин наслаждался каждым кусочком. Брэнди же смогла проглотить изысканные закуски только с постоянными поощрениями и значительным количеством шампанского. Только дорогое и крепкое вино делало ужин приятным.
Медленные чувственные звуки музыки из главного зала ресторана наполнили их интимный мирок для двоих. Гриффин поставил Брэнди на ноги и повел на танцплощадку, где их тела слились в зажигательном ритме.
Впервые Брэнди раскаялась, что выбрала такие туфли. Ее черные вечерние сандалии на высоком каблуке, которые обычно добавляли ей несколько сантиметров с целью запугать потенциальных претендентов на ее тело, теперь заставили ее смотреть прямо в глаза Гриффину.
Он страстно воспользовался ее замешательством. Его губы бродили по округлым контурам ее покрасневших щек, его язык дразняще облизывал алмазные сережки-звездочки в ее ушах.
— Твои духи преследуют меня как страсть. — Низкое рычание, которое он издал, заставило ее подпрыгнуть.
— Гриффин! — Брэнди набрала в себя воздух и попробовала вырваться из его сильных объятий. — Если ты прижмешь меня еще сильнее, я окажусь у тебя на спине.
Его низкий смех отразился от ее похожего на ракушку уха.
— Дорогая, у тебя такое восхитительное чувство юмора! — Гриффин откинул голову, его темный взгляд мгновенно оказался загипнотизированным ее сверкающими глазами. — У тебя также самый привлекательный ротик и самые восхитительные волосы.
Игра превратилась в страсть, страсть уже не спрятанную, а направленную на его жертву. Гриффин осыпал поцелуями ее губы, дерзкий носик, нежные ресницы. Его могучие руки прижимали ее роскошные формы к его сильному телу.
Брэнди покорно вздохнула. Она спрятала щеку в углублении у основания шеи Гриффина. Она еще намеревалась сохранить чувство здравого смысла; она собиралась бросать вызов каждому его слову, каждому жесту. Но мужчина, который держал ее в руках, любое прикосновение которого вызывало лихорадку, бушующую внутри нее, перестал уже казаться ей хищником. Свежий чистый запах его одеколона воспламенил ее чувства, а сердце ее стучало как отбойный молоток.
Может, виноваты были шампанское, нежный свет, романтическое окружение, но Брэнди даже не стала протестовать, когда Гриффин шепотом сказал, что пора идти.
Молчаливая серебристая луна сменила раскаленное солнце в темно-голубом небе, сверкающем звездами. Нежный океанский бриз проникал сквозь открытое окно «корвета», когда Гриффин вел машину по дороге на пляже.
Это был прекрасный романтический вечер. Брэнди откинулась на сиденье из белой кожи, ее глаза молчаливо обвиняли коробку передач в том, что она мешала ей покрепче прижаться к жесткому телу Гриффина.
Через несколько километров они прибудут в отель, и их любовный банкет продолжится тем, что Гриффин шутливо назвал десертом.
Брэнди взглянула на него. Он был полностью поглощен вождением, стараясь удержать спортивную машину от скольжения на мягком песке. Зеленое свечение, исходившее от приборной доски, освещало аквариумным светом лицо Гриффина. Брэнди сглотнула и заерзала на стуле; она узнала выражение, исказившее его резкие черты, — он опять был недоволен ее поведением.
Что случилось со «Святым», который был полон решимости переделать ее? Казалось, этот мужчина собрался устроить ликующий пир в честь своей пресловутой победы. Сомнения ее крепли. Веселиться еще слишком рано, подумала Брэнди.
Какой бы привлекательной ни казалась мысль о близости с Гриффином, она не желала быть еще одним легким десертом в его меню. Она хотела быть главным, основным блюдом, чем-то таким существенным и навсегда удовлетворяющим, чтобы ему больше никогда не захотелось сладенького. Реальность потрясла ее! Она влюбилась в Гриффина Клера!
Трясущимися пальцами Брэнди потерла вспотевший лоб. Ее главной целью всегда была карьера. Зачем появился этот человек и изменил ее жизнь? Гриффин не хотел любви: он просто хотел затащить ее в постель. Хотел ее тело — а почему бы и нет? Разве не она создала у него впечатление, что каждому мужчине во Флориде уже предоставилась такая возможность!
— Ну вот мы и приехали. — Низкий голос Гриффина вмешался в битву, происходившую в мозгу Брэнди.
Ей нужно было время. Глаза нашли табло электронных часов на приборной доске. Он улетал в полночь, ему придется уехать в одиннадцать тридцать. Ей оставался только час — шестьдесят минут. Она глубоко вздохнула, успокаивая себя; уж с этим она справится.
Поведение Брэнди Эббот, которая открыла дверь коттеджа и включила полное освещение, было полностью трезвым и почти вызывающим. Яркий свет едва ли способствовал романтическому настроению — как и кухня, на которую она поспешно направилась.
Брэнди с намеком бросила взгляд на часы на стене из кипариса.
— Похоже, у тебя едва осталось время, чтобы выпить кофе, — объявила она, кинув сумочку на столик, и быстро пошла собирать кофеварку, лежащую в сушке. Брэнди самодовольно ухмыльнулась: — Кофе будет прекрасным времяпрепровождением!