Читать интересную книгу Украина.точка.РУ - Михаил Белозёров

– Как же её разрулишь, – пожаловался Цветаев, – если я не знаю, что Антон задумал.

– А он ничего не задумал, он пошёл на Бессарабский рынок, – бездумно сказал Гектор Орлов, вылавливая из в банке очередную сардину.

Целый ящик этих сардин Пророк притащил накануне и строго-настрого запретил к нему прикасаться. «Для Герки», – хмуро бросил он.

– Зачем пошёл?

От сардин исходил пьянящий запах. Цветаев сам бы умял баночки три, но нельзя – всё больному Гектору.

– Наверное, чтобы узнать о подвигах Жаглина? – предположил Орлов. – Ты ведь знаешь, я к нему хорошо относился. Жаглина любил. Жаглин ему ничего плохого не сделал.

Можно был ещё добавить, что он прикрывал ему спину последние три месяца. Об этом почему-то все забыли.

– Да, странно… – высказался Цветаев и ещё больше задумался.

При взгляде на весёлую морду Жаглина, все сомнения, которые грызли Цветаева, испарялись, как иней под солнцем. А когда Жаглина не стало, они постепенно стали одерживать верх, и с этим ничего нельзя было поделать. Где это видано, чтобы человек за один раз смог «взять» троих. И где? В центре, под носом у властей и дайнов. Ну ладно, предположим, думал Цветаев, когда я заведусь, то наверняка сумею отчебучить и не такой фокус, если, конечно, очень и очень постараюсь, но ведь я не буду по-глупому испытывать судьбу, опасно. А Жаглин при его сыроватом сложении и полном отсутствии реакции смог, хотя и был ранен? Как ему это удалось?

– А ты всё спишь, – так хитро сказал Гектор Орлов, что Цветаев возмутился: «И ты туда же!»

– В смысле?..

– Иди, добывай алиби, блин! И меня заодно выручишь! Мне тоже надо отмыться! Так что на тебя одного надежда. А теперь принеси мне кофе! Молока не забудь!

Пока закипал кофе, Цветаев пораскинул мозгами: есть два адреса: Зинка и некий Бурко из Оболони. Как он хоть выглядит? С них и надо начать.

– Я же под арестом! – выложил он все свои страхи, когда принёс Орлову кофе.

От природы он был таким правильным, что самому было противно. Сашку жалко, думал он, Генку Белоглазова жалко и всех остальных жалко. Даже Антона жалко!

– Кх! – чуть не подавился Орлов и закашлялся. – Фу! – отдышался он. – Чудак человек. Антон придёт и скажет, что ты виноват, и что ты будешь делать после этого? – он с иронией посмотрел на Цветаева.

– Не знаю, – пожал плечами Цветаев. – Застрелюсь!

– Вот именно! – воскликнул Гектор Орлов. – Человек – кузнец своего алиби! Иди наконец с богом!

– Но он же не прав!

– А кого это волнует на войне?! – Орлов посмотрел на него выразительно. – Спишут тебя в предатели и забудут, и меня заодно шлёпнут, думаешь я не понял, о чём Антон вчера говорил.

По спине у Цветаева пробежал озноб дурного предчувствия.

– Не понял, – признался он.

– Ответственность на нём за провал группы, он за всё отвечает. Надо найти крайнего. Крайним назначен ты!

– Но это же подло! – воскликнул Цветаев, хотя уже был готов действовать.

– Забудь об этом на войне. Она всё спишет, – повторил Орлов.

– Понял, – кивнул Цветаев и уже собрался было выложить свой план действий, как Орлов его остановил.

– Стоп!!! Ничего мне не говори. Не хочу Антону врать.

И глаза его вспыхнули куражным светом.

– А что ты скажешь?

– Скажу правду, скажу, что ты ушёл, чтобы найти концы. У тебя есть, где их искать?

– Есть, – согласился Цветаев и снова подумал о Зинке Тарасовой.

Лучшего кандидата в связные не найти. Притащу её сюда, пусть она всё ему расскажет, злорадно решил он, представляя растерянное лицо Пророка, и как он будет каяться, ползая в ногах.

– А если?.. – заикнулся Цветаев, всё ещё пребывая в сомнениях.

– Слушай, – воскликнул Орлов сварливо, – дай мне поесть в конце концов! Знай, что я на твоей стороне, и баста, дай поесть!

Он обжирался вторые сутки, спал и ел, спал и ел, и никак не мог наесться.

– Спасибо, брат, – только и пробормотал Цветаев, но духа у него от этого не прибавилось.

* * *

На это раз он подготовился основательно. Взял тот самый пистолет, который его спас на Михайловской, «Машку» капитана Игоря, естественно, «калаш», который, как всегда, демонстративно бросил на сидении справа, а «Машку» бережно завернул в покрывало Татьяны Воронцовой. От покрывала тонко пахло духами, как напоминание о довоенной жизни.

Гектор Орлов провожал каждое его действие весёлыми глазами:

– Молодец! – хвалил он, радуясь еде. – Я бы тоже с тобой, да сам понимаешь…

Цветаев махнул на прощанье и ушёл без слов, чего с Орлова возьмёшь, пока не наесться за все дни плена, соображать не будет.

У него возникло стойкое ощущение, что он больше не вернётся на эту явку, что он вообще последний раз видится с Гектором. «Тьфу, тьфу, тьфу», – поплевал через левое плечо, и, страдая, влез в машину. Вместо «косоглазого» у них теперь был красный «бмв», потрёпанный, старый, без «габаритов», но с надёжным мотором.

На посту «Выдубичи» документы никого не интересовали. С уважением поглядели на автомат, на пистолет, висящий в кобуре под мышкой, и спросили с ехидной подковыркой:

– За майдан або ЄС?..[136]

Голоса были вполне миролюбивыми. Скажу за майдан, а это львонацисты, скажу за ЕС, а это бандерлоги, ущемлённые властью, подумал Цветаев. Как разница, махнул он на себя рукой.

– За ЄС[137], – ответил и внутренне сжался, готовый ко всякого рода неожиданностям, совершенно забыв, что у него под мышкой пистолет.

– Куди їдеш?[138]

– На підкріплення[139], – сообразил Цветаев.

– Вони на Грушевського стоять. По Лесі Українці об'їдь[140], – услужливо посоветовали ему.

Вот и разделился майдан, понял Цветаев, вот и пришёл конец рукоблудной революции.

– Спасибі![141] – искренне поблагодарил он.

На площадь «Нетерпимости» всё ещё выясняли отношения. Майданутых было меньше, они терпели поражение, а уходить собирались никак не меньше как громко хлопнув дверью, то есть со стрельбой, дракой и соплями: «Нас зрадили!»[142] Революция закончилась, несмотря, на то, что майданутые хотели вечно продолжать её. Кто на рукоблудной войне побывал, тот здоровья не видал.

В соответствии с рекомендациями бандерлогов, Цветаев свернул на бульвар Леси Украинки и через две минуты уже тормозил на Верхней улице у дома Тарасовой. Здесь ничего не изменилось, разве что у откоса стоял микроавтобус с тонированными стёклами и заляпанными номерами. Под колесом валялась бутылка из-под водки.

Цветаев не стал надевать куртку из-за жары. Подошёл к автобусу, заглянул на место водителя, оно оказалось пустым, внимательно посмотрел в парк на откосе, словно там был ответ на все вопросы, а потом – на высотку, и покачал головой. Нехорошо, решил он, нехорошо, а что «нехорош», сам не знал, хотя подспудно ощутил подвох. После этого на всякий случай достал пистолет и передёрнул затвор, хотя не был уверен в правильности своих действий.

В подъезде пахло туалетом и, как обычно, вездесущими кошками. Дом же был полон непонятных шорохов и звуков, которые таили в себе скрытую угрозу. Цветаев на полусогнутых, словно проводил зачистку, крался, как зверь, помня о тех, кто прикатил на автобусе. Но столько ни осторожничал, сколько ни пытался разобраться в этих странных звуках, наполняющих дом, и в своих ощущениях, тревожных, как наваждение, вид голого человека, справляющего малую нужду на лестничной площадке, явился для него полной неожиданностью, и всё тут же стало на свои места: монотонный шум вдруг оказалось журчанием мочи, а говор – человеческой речью, доносившейся из-за неприкрытой двери, за которую юркнул смутившийся человек. Был он худой и синий, как слива, из-за многочисленных наколок.

Цветаев выпрямился, спрятал пистолет в наплечную кобуру и, сам не знаю почему, вздохнул с облегчением: слава богу, никого не пришлось убивать. Человек появился так же стремительно, как и исчез. На это раз он был в полосатых трусах по колено и с сигаретой в зубах.

– Фу, напугал ты меня, – произнёс он миролюбиво, – дай огоньку.

Цветаев протянул зажигалку и спросил:

– А что здесь такое?

– Пьём, гуляем! – человек с уважением поглядел на пистолет, торчащий рукояткой вперёд.

– И Зинка здесь?

– И Зинка, – с едва заметным вызовом ответил человек.

Цветаев сделал вид, что в данный момент не претендует на неё, что зашёл сюда случайно. Из-за двери высунулась простоволосая девица с потекшими глазами:

– Паша, ты скоро?..

Но увидев Цветаева, смутилась и юркнула назад. На девице ничего не было, кроме галстука и серёжек в ушах.

– Только она занята, – многозначительно сказал Паша и широко улыбнулся, впрочем, пьяная ухмылка так и гуляла у него на губах.

– Ничего, я в следующий раз приду, – пообещал Цветаев и сделал шаг назад, словно Зинка его действительно мало интересовала в том смысле, как решил Паша, хотя у неё и были соблазнительные формы и всё такое.