По утрам, если не было срочных вызовов, Дмитрий закидывал дочку туда, а сам спешил на пла нерку в Крепость. Не по пути, но плевать. Теперь она школьница, почти взрослая. А еще совсем недавно, весной и летом, он водил ее в детский сад…
Детский сад устроили в помещениях приюта. Приют для всей бесхозной малышни, потерявшей родителей, разместили в знаменитом особняке Боссе, что на 4-й Линии. Камерный, теплый дом, предназначенный для жизни. С очень хорошим актовым залом, в котором детки играли спектакли из мирной жизни. Особую ценность представляла продуманная система отопления с «колосниками»: внутри стен от каминов расходились трубы-воздуховоды, прогревая сразу по две комнаты. Не случайно на заре XXI века некий губернатор, имя которого забыто, подарил этот особняк, бывший филиалом Капеллы, конкретному автору дворовых песен, имя которого сейчас никому не нужно.
И детский сад, и школа-интернат работали круглосуточно, многие родители ведь работали ночами.
Насчет работы. Игнорировать общественно-полезный труд было с ебе дороже. Потому что только если ты полезен многотысячной общине, Комитет обеспечит тебя едой, топливом и электричеством. И, к слову, лишь работающие мужчины, буде возникнет у них потребность, имели право раз в неделю наведаться в бывший отель «Прибалтийская» – к «военно-полевым женам», в чьи обязанности входило быть ласковыми и доступными.
– Сейчас придут, – сказал Дмитрий.
– Зря ты отдаешь ее в чужие руки, – запела привычную песню жена Алена. – Все равно я сижу дома. Когда дитя на глазах – как-то оно спокойнее. Нет, ты настоял на своем… Как там за ними смотрят? Проверяют ли ноги? А если она вспотеет, кто переоденет?
– Угомонись, Натке в компании лучше. И, кстати, там теплее, чем у нас, ты же знаешь.
– Это да…
Алена не работала, была домохозяйкой. Мужниного пайка хватало на троих, плюс Василий постоянно что-то приносит из рейдов – в придачу к собственному пайку. Сталкеры все гда заныкивали часть хабара, не сдавали в общий фонд, но на это смотрели сквозь пальцы. Лишь бы ходили и добывали, герои.
– И потом, ты ж не сидишь в квартире, – добавил Дмитрий. – Ты крутишься целый день по острову, как и я. Добытчица моя, пчелка, – Он притянул Алену к себе, обнял. – Чем это у нас пахнет?
Пахло жареной фасолью…
Капитан полиции Дмитрий Глухарев, бывший опер, а ныне глава Новой милиции и член Военного комитета Васильевского острова, любил эти минуты. Мир вокруг был безумен, и только здесь, дома, отгораживаясь от безумия дверью, он вдруг вспоминал, что такое норма. На контрасте – острейшее ощущение.
К его фамилии сейчас абсолютно никто не цеплялся. А ведь в прошлой жизни с нею был кошмар, нескончаемые насмешки. Как же, однофамилец культового мента! Возможно, это была единственная аномалия, которая устраивала Дмитрия.
Жила семья на 3-й Линии, возле Большого проспекта. Старый фонд, хорошая трехкомнатная квартира. Прошлой осенью, когда вселились, дом почти пустовал, занимай любую. Но вскоре зомби поперли из залива, и жители новостроек, особенно с насыпных земель, тоже рванули в центр. А когда грянула зима, подтянулись остальные – из тех домов, где не было котельных. В старом фонде котельные сохранились почти везде.
– Перехвачу чего-нибудь, – решил Дмитрий, входя на кухню.
Готовила Алена на плитке, работающей от газового баллона. Серьезная привилегия. Военный комитет в полном составе заправлялся пропаном на Балтийском заводе, запасы газа там еще оставались.
– Не пора ли окнами заниматься? – спросила она, пока муж разрывал пачку сушеных бананов.
– Давай не сегодня.
– Когда скажешь, Митя. Колотун тут уже…
Вообще-то квартиру выбирали, чтоб в окнах были стекл опакеты. Но все равно оконные проемы пришлось зимой затягивать полиэтиленом, сохраняя тепло. Это в придачу к печке-буржуйке. Сейчас полиэтилен был снят, но сентябрь на дворе, осень скоро кончится, настоящие холода не за горами.
– Подожди, посмотрим, как с отоплением пойдет. Завтра на ТЭЦ котлы пускают.
– Наконец-то…
Когда Дмитрий, подъев сайру в масле, вымазывал сушеным бананом консервную банку, Алена не выдержала:
– Да где ж их носит?!
Она нервно выглядывала на улицу. Там совершенно стемнело.
– Тьфу! – сказал Дмитрий и поднялся. Вытащил рацию. Давно надо было вызвать Норкина и спросить, какого черта. Размяк товарищ капитан.
– Норкин, отзовись! – гаркнул он.
Ответа не последовало.
– Норкин, Миша!
Тишина.
– Тьфу… Кто там есть, Ханык, ау!
– Чего кричишь, кэп?
– Норкин молчит.
– И чего? Батарея села.
– С ним мои дети, Салтан! Ты чем там занят?
– Я в процессе, Димыч.
– В каком процессе?
– В процессе дефекации, миль пардон. Потом выносить пойду.
– Говнюк! Шутки шутишь?
– Какие шутки? У нас ведро уже полное, сейчас пойду во двор.
– Подождет ведро. Сбегай, посмотри, дома ли Норкин. Тебе рядом.
Алена предположила с надеждой:
– Может, Василий ее к себе привел?
– Пойду проверю. – Дмитрий сорвался с места.
Племянник поселился отдельно от Глухаревых – так захотел. Самостоятельный шибко. Нашел квартиру в соседнем подъезде. Вроде и рядом с родней, но все-таки вне контроля. К нему в гости частенько заходили девчонки старше его, по шестнадцат ь лет, по восемнадцать. Пацан еще совсем, а туда же… хотя чего я брюзжу, одернул себя Дмитрий. Нравы нынче простые, пока жив – радуйся жизни.
Он долго стучал в квартиру Василия. Никто не открыл.
Темный ужас рождался в нем, вытесняя здравый смысл и логику. Натка, Натуля, Натали… Страх потерять ребенка – самый тяжелый из страхов, никакими средствами не лечится. Он скатился с третьего этажа («Ну что?» – крикнула Алена в раскрытое окно; он только махнул рукой) и помчался к метро «Василеостровской».
В школе-интернате дочери не было. Охранник, вооруженный «калашом», сказал, что Василий взял Наташку уж два часа как, если не больше. В груди у Дмитрия оборвалось…
Больше того, Норкин был тут – сидел, поджав ноги, на диванчике. Голова разбита. Он улыбался растерянной улыбкой. Воспитательница неумело пыталась его забинтовать.
– Что, Миша? – присел возле него Дмитрий.
– Не помню, как сюда попал, – сказал тот, улыбаясь непрерывно и виновато. Искательно заглядывал командиру в глаза: – Мы с парнем, кажется, шли за твоей Наткой… ты ведь меня просил, командир… или нет, не просил?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});