На столе перед мумией под толстым слоем пыли лежала открытая книга. Но труп не мог ее видеть. Его высохшее лицо ото лба до подбородка покрывал огромный круг паутины. И в центре этой паутины сидел громадный паук, многоликий, узкотелый, мягко покачивающийся в своей тонко сплетенной колыбели.
Пол позади стола был голым, без ковра. Под тонким слоем пыли можно было разглядеть толстые линии, нарисованные потускневшей красной краской. Большой круг со вписанной в него пятиконечной звездой, через ее внутренние перекрестья проходили еще два концентрических круга, один сантиметрах в пятнадцати от другого. По концам звезды стояли пять высоких подсвечников, в которых все еще торчали желтые восковые миртовые свечи.
Рубен обошел стол и низко нагнулся над пятиугольником. Смахивая и сдувая пыль, он расчистил участок пола и выпрямился, чтобы разглядеть его более пристально. По двойному внутреннему кругу тянулась надпись. Рубен узнал несколько еврейских букв и различил слова, которые, по его мнению, были латинскими. Внутри центральной части звезды без какой-либо видимой закономерности были расположены многочисленные символы. В некоторых он узнал астрологические знаки, в других – кабалистические фигуры, но происхождение остальных оставалось менее ясным. Они казались почти африканскими.
В комнате появился Дэнни, и Рубен поднял голову. Ни тот ни другой не проронили ни слова. Дэнни стоял на пороге, ожидая, пока увиденное понемногу дойдет до его сознания.
– Ты в порядке, Рубен?
– Да, все нормально.
– Это все взаправду, или я сплю? – произнес он полушепотом. Но он знал, что это не сон. Он уже видел это раньше в своем кошмаре, много лет назад, скорчившись под влажными простынями, с пронзительным криком стремясь вырваться на свет из кромешной тьмы. Глубоко внутри Дэнни был испуган, очень испуган. Глубоко внутри Дэнни помнил то, чем кончится его кошмар, то, о чем он не рассказал Рубену.
Дэнни шагнул к одному из книжных шкафов. Смахнув паутину, он вытянул один том с ближайшей полки. Это была большая, in folio,книга в тяжелом переплете из телячьей кожи, скрепленном большими бронзовыми скобами. Рядом стоял небольшой столик. Дэнни положил на него книгу и расстегнул застежки. Страницы потеряли свой первоначальный цвет, в остальном же замечательно хорошо сохранились.
Титульный лист был набран толстым шрифтом. В центре была изображена фигура, состоящая из четырех концентрических кругов, образующих ленту, в которой располагались два набора еврейских и два набора греческих букв. Внутри круга были помещены различные геометрические фигуры, еще еврейские буквы и ряды того, что выглядело как цифры. Внизу под кругом стояли французские слова: Le Grand Pentacule.Великий Пятиугольник.
Что касается заглавия, оно тоже было на французском: Les clavicule de Solomon. Traduit de I'Hebruex en Langue Latine par le Rabin Abognazar et Mis en Langue Vulgaire par M. Barault Archeveque d'Arles.В самом низу страницы стояла дата: MDCXXXIV: 1634.
Сама книга, по-видимому, представляла собой трактат о ритуалах магии, сопровожденный формулами заклинаний, оберегающими знаками, диаграммами и рисунками, изображающими магические обряды.
Рубен подошел к Дэнни. Вместе они прошли вдоль полок, вытаскивая наугад книгу за книгой, быстро просматривая каждую, прежде чем вернуть ее на место. Еще тома на французском, несколько – на латыни, с таинственными заглавиями и странными надписями: De Occulta Philosophica Libri Tres; De naturalium effectum causis, sive de Incantationibus..; Steganographia, hoc est, ars per occultam scripturam animi sui wluntatem absentibus aperiendi certa..; Grimorium Verum; Lemegeton; Veterum Sophorum Sigilla et Imagines Magicae; De Septem Secundies...
В одном ряду они обнаружили более сорока томов на английском, немецком, и голландском языках. Рядом с ними стояло несколько книг на греческом, почти дюжина – на еврейском, три – на языке, который Рубен счел арабским, и одна, язык которой был ему неизвестен. Большинство были датированы семнадцатым и восемнадцатым веками и большей частью были изданы в Париже, Лейдене, Касселе, Базеле и Дармштадте. Самым недавним было издание на английском, в пол-листа, выпущенное в 1800 году в Бостоне Натаниелом Аккернехтом. Написанная неким Персеверансом Хопкинсом, она была озаглавлена «Отрезвляющее Предупреждение Праведникам, Являющее Собой Отчет о Недавних Событиях в Нантакете».Книга была сильно зачитана, и ее поля были сплошь испещрены заметками, сделанными мелким, неразборчивым почерком.
На узком столике в задней части комнаты, прямо под нависавшими портретами, лежала куча затянутых паутиной бумаг, большинство из которых, при близком рассмотрении, оказались письмами. Странными письмами на нескольких языках, но в основном на французском и немецком. Их тексты перемежались цитатами на еврейском и латыни, цепочками цифр, астрологическими и кабалистическими знаками. Целые куски некоторых писем выглядели закодированными. Они приходили со всей Европы, включая несколько из Митау в Курляндии и довольно большое количество из Будапешта, Риги, Бреста и других городов на востоке.
Наибольший интерес представляла пачка из сорока с лишним писем, написанных одной рукой. Они были на французском, вверху стояло «Кап-Франсэ». Даты начинались с 1762 года и кончались 1807, однако почерк почти не изменился за это время. Кап-Франсэ, разумеется, было старым названием Кап-Аитьена, бывшей северной столицы Гаити в те дни, когда это была французская колония Сан-Доминго. Подпись в конце писем была неразборчива.
Вся пачка хранилась в небольшой шкатулке, отдельно от остальных писем. На дне шкатулки лежал плоский золотой предмет. По форме это был полудиск, примерно фут в диаметре, с зазубренной прямой стороной и ровной полукруглой, словно его отломили от более крупного диска. Его поверхность была покрыта странными знаками, ни один из которых не был знаком Рубену. Что-то в этом полудиске говорило том, что его происхождение, как и происхождение символов на полу, возможно, могло быть африканским.
Рубен захлопнул шкатулку.
– Дэнни, чтобы впоследствии не возникло никаких проблем с Коннелли, вот смотри, я забираю их с собой. Я хочу показать эти письма Анжелине. Полудиск тоже.
– Думаю, нам надо выбираться отсюда, – сказал Дэнни. Он направился к лестнице.
– Погоди минуту, – окликнул его Рубен. Все время, что он провел в комнате, его взгляд постоянно возвращался к фигуре, сидевшей за столом. Что-то влекло его в ту сторону.
Он хотел увидеть книгу, посмотреть на ту страницу, которую этот колдун в квакерском наряде читал, когда пробил его час. Он опасливо приблизился к столу сбоку. Рука мумии покоилась на открытой странице, тонкая и сморщенная, втянутая в рукав, как коготь. Когда Рубен передвинул ее, он потревожил все тело. Паук шевельнулся и пустился наутек, он пробежал по паутине и нырнул за нее, ища убежища в пустой правой глазнице колдуна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});