– Многое из того, что говорил и начинал делать В.И. Бураковский, получило своё развитие в Центре ССХ им. А.Н. Бакулева и стране. Мультифокальный атеросклероз – диагноз, который вошёл в медицинскую терминологию при Владимире Ивановиче, а само направление благодаря ему получило колоссальное развитие. Всё с большим и большим успехом нам удаётся «гоняться» за мультифокальным атеросклерозом со скальпелем. Лечение больных, у которых поражены артериальные системы нескольких уровней, перестало быть медицинской фантастикой и стало рутинным делом многих центров, работающих по сегодняшним мировым стандартам. Я помню счастливое лицо своего учителя, когда он получил первый экземпляр моей книги, отпечатанный в Германии, и свой душевный дискомфорт оттого, что на обложке я был единственным автором. Хотя первыми авторами должны были быть В.И. Бураковский, Г.Г. Гельштейн, В.С. Работников, А.С. Спиридонов, Ю.С. Петросян, Л.Ф. Фитилева, Н.С. Бусленко и многие другие профессора, благодаря которым я стал научным сотрудником и получил возможность работать в передовой области медицинской науки.
Но это был не единственный его подарок в жизни, за который я до сих пор ему кланяюсь. В клинико-диагностическом отделении центра написаны 18 монографий на актуальные темы диагностики и лечения больных с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, опубликовано более 230 статей в центральных журналах и за рубежом.
Мой личный интерес на сегодняшний день в развитии кардиологии – передавать хирургам точно продиагностированных наших больных, а затем грамотно вести их реабилитацию после операции. Хочу отметить, что тупиковых ситуаций у постели больного, где прежде врачи «разводили руками» и ничем существенно не могли помочь, остаётся всё меньше и меньше. Заметьте, всё это за весьма короткий период развития специальности. Уверен, при должном инструментальном, материальном обеспечении диагностики и клиник мы могли бы сыграть важную роль в одной из самых существенных проблем страны – в демографии, сократив смертность и увеличив продолжительность жизни. Мы, к примеру, реально научились предотвращать инфаркты, но даже и при происшедшем инфаркте миокарда быстро возвращать в строй высококвалифицированный, работоспособный слой населения в возрасте от 40 до 60 лет.
Не могу не обратиться к статистике: во всём мире – в США и странах Западной Европы более половины причин смерти населения приходится на осложнения атеросклероза – инфаркты и инсульты. Но у них это происходит после 70 лет, а у нас – после 50. А теперь, как говорят, думайте сами, решайте сами, стоит эта проблема государственных усилий или не стоит.
Владимир Иванович Бураковский любил напомнить, что рубль, вложенный в сердечно-сосудистую хирургию и кардиологию, даст 10 рублей прибыли государству в виде экономии на многочисленные затраты по обеспечению инвалидов и на социальные субсидии людям, которые могли бы в лучших условиях ещё многое сделать для страны. Недавно побывав в США, я нашёл подтверждение любимой поговорке шефа. Возраст, по которому берут в России на работу, как известно, до 40 лет. Приоритетный возраст, по которому берут на работу в США, – от 40 до 60 лет. Вот как у нас в стране не уважают фактор здоровья.
Вы спрашивали, что мне лично интересно? Самое большое удовольствие – видеть, как у учеников появляются ученики, и понимать, что это бесконечно…
– Ваше отделение – полная фантастика на унылом фоне отечественного здравоохранения и по оснащению, и по внешнему виду, по удобству для больных и даже по дизайну. Вы сами всё это придумали?
– Большое спасибо за характеристику отделения. Чётко могу сказать, что институт, палата, койка – лицо врача, ответственного за это. Ибо при желании (я говорю о хороших врачах) у каждого есть возможность сделать среду лечения лучше, комфортнее и краше. Принципы, которые мы (я и мои сотрудники КДО) закладывали при создании отделения, были очень простыми и понятными: создать условия и для сотрудников, и для больных с тем, чтобы впоследствии можно было спросить и с тех и с других. И они оправдались. Я сам получаю удовольствие, обходя отделение. Несколько лет назад у нас побывал президент «Филипса». Ему сказали, что в России есть медицинское отделение, которое нужно копировать. А вечером был приём в посольстве Нидерландов, на который я был приглашён. Каково же было моё удивление, когда президент «Филипса» стал рассказывать своим соотечественникам, что ничего подобного он не ожидал увидеть в России и что наше отделение – одно из лучших, которое он когда-либо видел.
Безусловно, помогли друзья и спонсоры. Но за всем видимым самое главное – врачи. Я абсолютно убеждён, что врачевание может осуществляться только одухотворёнными людьми. И сразу хочу заметить: ничто так не угнетает дух, как бедность. Надо это как-то преодолевать.
В нашей специальности, по-моему, неуместно говорить о творческом взлёте. Этот взлёт в каждом трудовом дне в течение всей жизни. Но зато мы имеем преимущество: с каждым годом в своей специальности не стареем, а становимся опытнее, а поэтому ценнее. Мой отец в семидесятилетнем возрасте, будучи очень опытным и много практикующим специалистом, сказал: «Только сейчас я ощущаю себя настоящим врачом». Поэтому вывод: врач красив всегда и в любом возрасте. И сожаление поэта: «…красота как станция минует…» – к нам точно не относится.
Мне очень важна поддержка друзей, которые многое вкладывают в деятельность нашего отделения.
– Если бы национальную программу «Здоровье» поручили написать вам, что бы вы сочли первоочередным и самым актуальным?
– Немало об этом уже сказано и написано, но меня удивляет одно: многие мои пациенты возвращаются ко мне после долгих консультаций и поездок в различные ведущие клиники мира. Ничего не имею против этих путешествий. Человек, у которого есть такая возможность, вправе реализовать свои возможности без оглядки «на патриотизм». Но 90% случаев посещения врача – это внезапно возникшая ургентная ситуация: не успеют не добежать, не долететь. Нужно в своей стране иметь медицину, которой можно было бы доверять. Поэтому в первую очередь в национальной программе я бы сделал акцент на специалистов скорой помощи. Ибо они в большинстве случаев спасают жизни и находятся на пунктах распределения, когда принимают решение, куда направить пациента. А часто это имеет первостепенное значение.
Не вдаваясь в прочие подробности (ответ на ваш вопрос требует трактата), я бы сделал акцент на самом новом в медицинской науке, что готово уже для массового внедрения, укрепил бы законодательную базу, позволяющую новым методам скорее стать обычной практикой. Говорю так, имея опыт применения в нашем центре, в нашем отделении нового метода неинвазивного (бескровного) лечения ИБС, стенокардии и сердечной недостаточности. Это метод неинвазивной контрпульсации. Он может быть применён практически у более 90% больных и имеет минимальные противопоказания, для диагностики которых нет необходимости помещения пациента в специализированный стационар. Преимущества: быстрое обучение кардиологов на местах и возможность лечения больных в поликлинике. Кроме того, этот же метод поможет лечению таких распространённых недугов, как артериальная гипертензия, сахарный диабет, а также некоторых неврологических заболеваний, которые раньше считались не поддающимися лечению. Такие предложения надо, что называется, подхватывать на лету, только так наша медицина «выбьется в люди». Думаю, у многих моих коллег в разных отраслях медицины – онкологии, травматологии, ЛОР, офтальмологии – немало подобных предложений. Вот если мы всё это богатство не соберём вовремя и опять утонем в словах – не будет в стране качественной медицины. Нужны воля власти и такие энтузиасты, каким был, например, Святослав Фёдоров.
– Остаётся ли время для «немедицинской» части жизни и как вы им распоряжаетесь?
– Я ценю семейное воспитание и пример родителей и учителей, которые мы получили в детстве. Всё, что заложено тогда, никуда не исчезает. Бывает, встретишь старого знакомого, которого не видел лет 30–40. Начинаешь общаться и очень скоро понимаешь – человек не изменился. Как говорят, на апельсиновом дереве банан сорвать не удастся. Поэтому свободное время, редкое, надо признаться, отдаю только чтению и общению с близкими людьми…
– Как молодого ещё академика и человека с успешной карьерой спрошу: как делать карьеру и не стать карьеристом?
– Мне кажется, слова «карьера» и «деньги» не имеют какого-либо смысла, по крайней мере в отношении врачей и священнослужителей. Я спрашивал в своё время учителя: «Владимир Иванович, вы такой добрый человек, чуждый интригам, почему стали руководителем?» Он ответил: «Я многое собирался сделать в своей специальности и не хотел, чтобы мне мешали». Это и есть ответ на ваш вопрос.