Читать интересную книгу Я так хочу (СИ) - Фокс Оксана

– Вы родственники мистера Берри? – осведомился мужчина.

Лина встрепенулась, кивнула одновременно с раздражённым Тимом.

– Я доктор Холбрук. Давайте присядем, – он указал на нежно-оливковые диваны вдоль стен отделённые друг от друга прозрачными перегородками, нацепил круглые очки.

– Так... – карие глаза за толстыми стёклами побежали по записям в планшете, – Кристофер Джеймс Берри, тридцать девять лет, поступил без четверти три с признаками спазмирования сосудов и пониженным артериальным давлением в состоянии обморока.

Лина попыталась дышать ровно, сосредоточилась на словах доктора, одинаково бесстрастно вещающих о выписке или летальном исходе.

– При проведении рентгеноскопии у пациента выявили обширный воспалительный очаг. Диагностирована пневмония, – Холбрук сверился с записями.

– Это воспаление лёгких? – Лина поддалась вперёд.

– Совершенно верно – бактериальное воспаление лёгких, вызванное стафилококками.

– Но… – Лина перевела растерянный взгляд с карих глаз на зелёные. – Температура и кашель появились только сегодня, то есть вчера… Как пневмония развилась за сутки?

– Возможно бессимптомное течение болезни.

Тим потёр пальцами челюсть:

– В начале месяца, Кит... Берри, подхватил бронхит во Вьетнаме. Принимал антибиотики. Я найду рецепт, если нужно.

Лина вгляделась в лицо доктора. Он быстро переносил слова Стюарта в планшет, не поднимая глаз, кивнул.

– Хорошо, что вы вспомнили. Непременно надо указать. Бактерии настолько быстро адаптируются к препаратам, что назначенное лечение может не подействовать, так как мы рассчитываем. Запоздалое лечение – это всегда риск, чреватый осложнениями.

Холбрук пожевал тонкие губы.

– Но меня больше беспокоит низкий сахар в его крови – гораздо ниже нормы, – постучав карандашом по бумагам, доктор снял очки. – Возможно это следствие длительного голодания или физического истощения – его вес не в норме. Но, я не исключаю и гипогликемию. К утру будут готовы результаты исследований.

Кончики пальцев онемели, Лина боялась уточнить, что означает подобный диагноз. Ведь это только предположение… Холбрук похлопал по руке костлявой ладонью:

– Не переживайте, миссис Берри, мы поставим вашего мужа на ноги, будьте уверенны.

– О, нет! Я – не… то есть, мы – не… Я…

– Лео – сестра Кристофера, доктор, – пришёл на помощь Стюарт.

– Гм, конечно, – Холбрук сморщил лоб и снова посмотрел в записи. – Пациенту назначен курс капельниц с антибиотиком, но тут, – он оставил на бумаге закорючку, – возможно лекарство придётся поменять или добавить новое, посмотрим. Так, ещё глюкоза, инъекции противовирусных, иммуностимулирующих препаратов… И через две недели будет как новенький, – улыбнулся доктор, засовывая карандаш в карман халата.

– К нему можно? – Лина подняла глаза.

– Сейчас у него капельница, – посмотрев на часы, Холбрук вновь пожевал губы. – Но даю вам пять минут. Помните, чтобы победить болезнь, ему нужен покой и отдых.

Лина посмотрела на Стюарта, тот кивнул:

– Иди. А я позвоню Джо и поищу нам кофе. И, блин, умоюсь, пока не довёл до конвульсий персонал.

– Спасибо, – оставив попытку благодарно улыбнуться, она побежала за доктором.

Холбрук вызвал лифт. Они поднялись на третий этаж. Бесконечно сворачивая по извилистому коридору, доктор назидательным тоном рассказывал о режиме дня, времени посещения и диете. Открыв стеклянные двери, наполовину прикрытые жалюзи, изумлённо остановился:

– Что такое?

Лина выглянула из-за его плеча. Отмытый от грима, Берри стоял у кровати, втискиваясь в сценические брюки из грубой кожи.

– Молодой человек, это что за новости? Почему вы поднялись?

Холбрук прошёл в палату, недоуменно осмотрел стойку капельницы с болтающейся трубкой.

– Выписываюсь, – буркнул Берри, застегивая клетчатую рубаху.

– Не может быть и речи! Я вас не отпускаю! Сестра! – доктор несколько раз нажал кнопку вызова в изголовье койки.

Лина остановилась напротив Кристофера. Он дышал как паровоз, воюя с обувью.

– Знаешь, о пневмонии?

– Угу.

– Надо лечиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Нет... времени.

Берри наконец влез босыми ногами в остроносые сапоги и выпрямился, отдуваясь.

– Съёмки... закончатся в пятницу.

– Перенеси! – Лина с мольбой заглянула в горящие температурой глаза. – Ведь знаешь, что не сможешь!

– Смогу, – он мотнул головой, откидывая с поцарапанного лба прядь волос. – В субботу, Грэмми.

– Вы... номинированы? – Лина не смогла скрыть удивления, понимая, как безбожно далека от новостей рядом с первоисточником.

– Пять номинаций! – Кристофер сверкнул зубами.

Лина посмотрела в довольное лицо и ссутулилась. Она подошла к Холбруку, который пропускал в палату вызванного врача и медсестру.

– Нам нужно поговорить, доктор.

Спустя десять минут Лина вернулась из соседнего кабинета физиотерапии. Перед окном палаты задержалась. Скрестив на груди руки, Берри хмуро взирал в окно за спиной рыжего стажера, который шевелил губами и размахивал в воздухе бумагами. Побелевший рот выдавал едва сдерживаемое раздражение. Крис повел глазами в сторону, посмотрел на Лину, словно знал, что за ним наблюдают. Подавив вздох, она вошла в комнату:

– Отказ от госпитализации и график лечения, – Лина протянула бланк и мятые листы, исписанные крупным почерком. – Ты можешь уйти. Но каждое утро должен приезжать на капельницы, сюда или в любую другую клинику.

Игнорируя молодого врача, который всё доказывал безумие выписки, Берри молча вышел за Линой. В кабине лифта она устало прижалась спиной к стене. Крис держал руки в карманах и следил за табло. Понурив голову, Лина не отрывала глаз от его ковбойских сапог. Неловкая близость в полумраке замкнутого пространства тянулась невыносимо. Словно друг на против друга стояли ни муж и жена, а совершенно не знакомые люди. Двери разъехались...

Павильонные съёмки закончили ровно в срок установленный Берри. Готовый материал отправился в монтаж. Опустошённый Ноа, измотанные костюмеры и визажисты, все участники съёмочной бригады безмолвно наблюдали, как Стренжерсы разбирают и упаковывают инструменты. За рядом спин Лина разыскала несчастную Дотти – девушка так и не решилась, сунуться к музыкантам с блокнотом. Вложив в тёмную ладонь диск с подписями всей группы, Лина обняла покатые плечи, последней вышла во двор.

В белоснежном салоне "Птички" Джозеф протянул банку пива. На этот раз Лина не отказалась. Четвёртый день существовала на протеиновых батончиках, энергетиках, кофе и спиртном. День перепутался с ночью. Разбитая и измученная, она сгорбилась в кресле. Френки прилип носом к иллюминатору, быстро щёлкал новым фотоаппаратом пронзительный красный закат. Стю слушал музыку в наушниках и читал книгу. Ни к кому не обращаясь, Джо громко рассказывал анекдот. Кит упёрся лбом в спинку переднего сидения, кашлял и вымучивал с мокротой стихи к новой песне. Огрызок карандаша изорвал дюжину бумажных салфеток, обрывки, словно грязные хлопья снега, усеяли голубой ковролин.

Откуда черпают силы Стренжерсы? Какое топливо движет Берри? Сколько продержится она сама? А может... Лина всё выдумала? Чьи-то руки накрыли пледом, тяжёлые веки опустились, и она уплыла в сон.

Глава 28

Гостиница в Лос-Анджелесе, неподалёку от Стэйплс-центр, отличалась от захудалого жилища в Нью-Йорке. Взгляд ласкала утончённая роскошь, окутанная флёром светскости, словно шлейфом духов. Прекрасные женщины скользили через вестибюль в блеске красоты и хрустальных люстр. На лебединых шеях, тонких пальцах и в маленьких ушах горели бриллианты и мягко таяли в глубинах дорогих автомобилей.

С рассыпанными по плечам волосами, в мятой футболке и джинсах, усталая и голодная Лина поёжилась посреди сверкающего холла. Экстравагантные цветочные композиции на круглых стеклянных тумбах отделяли диваны обтянутые жемчужным шёлком от мраморной стойки, за которой правили десять администраторов. Получив ключи от номера, Лина поплелась за рассыльным. Длинный коридор обрамляли зеркала, ботинки утопали в высоком ковре. Она отовсюду ловила мятое после перелёта отражение. Но Лина отказалась вернуться на виллу в Малибу и вновь упустить Кристофера. Она поселилась в одном из забронированных для Стренжерсов номеров, потеснив команду менеджеров и ассистентов, занявших половину пятнадцатого этажа.