Читать интересную книгу Запоздалые истины - Станислав Родионов

— Как вы его назовете? — спросила Медузочка.

— Бледнолицый, — предложил Петельников, встал и направился к парню.

Но Бледнолицый нацепил маску с трубкой, подошел к берегу и сразу нырнул в мелководье, исчезнув в воде, словно уполз по дну. Хорошо, парень спортивный.

Петельников сел на полотенце и обозрел его вещи. Одежда, сандалии, сумка, две книги... Интересно, какие? Он распластался и чуть прополз, рассматривая гальки, — ему и правда нравились их серые отшлифованные поверхности, причудливо расписанные прожилками кварца и кальцита. У самой одежды Бледнолицего инспектор поднял невзрачный камешек и глянул на книги: «Искатель» и «Желтый пес» Сименона. Да этот парень жаждал приключений...

Когда он вышел из воды, Петельников лениво спросил:

— Как температура в глубинах?

— Нормальная...

— Книги здесь достал или с собой привез?

— Здесь достанешь...

Они разговорились — отдыхающие знакомятся быстро.

Через двадцать минут Петельников уже знал, что Олег приехал из Сибири, работает в леспромхозе и хотел бы познакомиться с Медузочкой или с Черненькой.

— Тут погода любовная, — засмеялся он, обнажая белые крепкие зубы, которыми хоть проволоку перекусывай.

— Детективы уважаешь? — спросил Петельников, показывая глазами на книги.

— А то.

— Сам бы хотел дельце распутать?

— Мало ли чего б я хотел... Директором, к примеру, а приходится древесину валить.

— Тогда слушай, — заговорил Петельников строгим и напряженным голосом.

Олег сидел вроде бы спокойно, но глаза под белесой челкой заблестели любопытством и слегка задергалась кожа на скулах. Он уже не смотрел на девушек да и моря не замечал.

— Даешь, — вздохнул Олег завистливо.

— Пойдем вместе?

— Сейчас? — он нервно скрипнул галькой.

— Пусть жара спадет. К вечерку...

Они договорились встретиться у столовой под кипарисом.

— Индеец! — крикнула Черненькая.

— Только окунусь! — тоже крикнул Петельников, взял у своего нового приятеля маску и нырнул подальше, в глубину. И очутился в зеленом зале, в котором были развешены голубые причудливые светильники — медузы парили рядами. Видимо, их гнал поднявшийся ветер.

Плыл инспектор радостно.

Петельников убедился, что на юге понятие «вечер» — зыбкое. Он пришел в назначенный час и был удивлен невесть откуда взявшейся темнотой. Олег опаздывал. Инспектор купил на всякий случай коробку спичек, потоптался, походил, угостил бесконурую собаку беляшом и присел на глыбистый камень. Стемнело окончательно, по-ночному. Луна залила проселок своим апельсиновым светом. Кипарис, в тени которого расположился Петельников, слегка блестел — наверное, от пыли.

Общественник опоздал на час. Он появился из-за угла столовой, беззвучно ступая по рыхлой пыли — она казалась жидкой. Глаза его от лунного света желтовато поблескивали. И челка пожелтела.

— Чего опоздал? — сурово спросил инспектор, как спрашивал на розыскных операциях.

— Да решил пожрать.

Петельников втянул воздух — от кипариса вроде бы пахнуло кисловатым алкоголем.

— Пил?

— Кружку сухонькой бормотухи. Семечки!

Нет, это не походило на розыскную операцию. Прогулка, вечерняя прогулка по берегу моря. Впрочем, его новый приятель мог бояться — поход с неизвестным человеком в неизвестное место, да еще в темноте.

Олег тряхнул кистями. Из одного рукава появился электрический фонарь, из другого — короткий стальной прут. Конечно, боялся.

— Идем, — сказал Петельников и шагнул в пыль.

Они пошли. Пока тянулись дома, еще перебрасывались словечками.

— Вечерами что обычно поделываешь? — спросил инспектор, как бы спрашивая, не оторвал ли его.

— Известно... Вино, кино и домино. А ты вообще-то кем вкалываешь?

— Автослесарем, — соврал он, чтобы избежать расспросов, да и правда работал после школы в гараже.

За поселком говорить перестали; тут было безлюдье и тишина. Только пели свою вечную песню цикады, да изредка, когда они пересекали лощины, впадавшие в море, слышался шуршащий налет волн. И запах. Петельников не мог понять, чем это пахнет. Запах казался трогательно знакомым. Вдыхаемый, он ложился на душу, внося какое-то неясное беспокойство. И когда они начали спускаться в овраг, черный, словно его налили тушью, Петельников осознал этот щемящий запах — сено, пахло его родной средней полосой и домом. Трава здесь от жары и безводья сохла на корню. Инспектор даже хотел заговорить об этом с Олегом, но тот шагал рядом сосредоточенно, видимо, чувствуя запах только своей бормотушки.

Хватаясь руками за кожистые листья дубков, они поднялись из оврага, миновали две горушки и увидели его — белый дом, отливающий блеском выветренной кости.

— Вот он, — вполголоса сказал инспектор.

Олег не ответил, лишь высунул из рукава стальной прут.

Они смотрели на заброшенные стены, и у Петельникова было такое ощущение, что он высадился где-нибудь на Марсе и должен сделать первый шаг к неземным существам.

— А если их много? — предположил инспектор.

— Раскидаем, — глухо буркнул Олег.

Нет, трусом он не был.

Они начали осторожно подходить к двери, переступая консервные банки и горы лежалого мусора. Олег шагал гибко, беззвучно. Инспекторские кеды тоже не шумели. Кусты здесь сцепились особенно дружно. Плечо Олега вспарывало их зеленую плоть, и они смыкались за Петельниковым, как вода за пловцом. У двери инспектор покосился на окно — меж редких досок зияла чернота. Он даже себе не признавался, что тот глаз казался ему — нет, не страшнее — противнее, чем компания уголовников.

Дверь была закрыта. Олег пнул ее ногой, и она скрипуче уехала в темноту.

— Свети, — шепотом приказал инспектор.

Яркий луч полоснул сухую землю и ушел в дом, как проглоченный мраком. Они вошли.

В доме ничего не изменилось. Грязная бумага, стружки, клочки сена, пакеты из-под молока... В углу берлоги чернел пролитый вар. Пахло пересохшей бумагой и грязью. И тишина. Даже мыши не шуршат.

Нет, в доме что-то изменилось: у стены лежало бревно, темное от жары и времени.

— Его не было, — инспектор кивком показал на бревно.

— Туристы приволокли.

Впрочем, при лунном свете Петельников мог и не заметить.

Олег шарил лучом по стенам и полу.

— Куда ж тут можно пропасть? — спросил он, засомневавшись в рассказе Петельникова о глазе и скуле.

— Черт его знает, — задумчиво отозвался инспектор, поднял с пола сухой комочек и растер: глина, зеленая глина. Та самая, которой была запечатана бутылка.

— А это чего? — вдруг спросил его помощник и показал себе под ноги.

Линия-щель в досках пола оконтуривала четкий прямоугольник. Подпол, в доме подпол. Своим металлическим прутом Олег поддел крышку. Приоткрылась она легко. Петельников схватил ее, поставил на ребро и заглянул вниз, вслед брошенному туда фонарному лучу — там ничего и никого не было.

Фонарь вдруг погас. И в тот же миг стальной прут с дикой силой врезался сзади в шею инспектора...

Он рухнул в подпол и потерял сознание...

Очнулся Петельников, видимо, от боли в затылке. Он ощупал себя и повертел головой — удар прута лег чуть ниже шеи и позвонков не повредил. Саднило лоб, на котором запеклось немного крови. Слегка поташнивало. Видимо, сознание он потерял, ударившись головой о стены подпола.

Темь стояла такая, что ее хотелось разгрести руками и сделать в ней какой-нибудь серенький проход. И такая же была тишина — лишь изредка со стены скатывались песчинки. Казалось, что он очутился не на земле. Он и был не на земле, он был в земле.

Подвал рыли на совесть. Метра три глубины. До люка над головой руки не дотягивались — хватали только мрак. Забыв о брезгливости, Петельников начал шарить по каким-то стружкам и опилкам, собирая куски древесины. В углу нашел помятую жестяную канистру. Из мусора вывернул полкирпича. Несколько реек оторвал от стен, на которых когда-то держалась дощатая обшивка. И стал сооружать из всего добытого что-то вроде подставки или пирамиды. Это шаткое сооружение его выдержало, задрожав от тяжести. Он дотянулся до половиц люка, уперся в них и тут же понял, что крышку придавил такой груз, который снизу человеку не поднять. Бревнышко! Специально припасенное бревно метра на четыре. Тут и с лестницы не поднять. И все-таки он попробовал еще, напрягаясь из последних сил, пока его пирамида не рассыпалась и ноги не осели на пол. От напряжения усилилась тошнота. Кровь стучала в затылке и шее так, словно этот Олег продолжал ритмично бить своим прутом. И дрожали ноги.

Петельников отдохнул. Подкоп, нужен подкоп. До моря тут недалеко — обрыв же. Найти бы консервную банку или какую-нибудь железку. Он вспомнил про спички, купленные в столовой.

Инспектор чиркнул одну и закрыл глаза — маленькое желтое пламя показалось атомной вспышкой. На второй спичке глаза привыкли. Он осмотрелся...