ждет. Взгляд бегает между Димой и перегородкой. Пытаюсь оценить смогу ли я протиснуться между ними, пока не буду пойманной.
— Ева, — Дима делает еще шаг ко мне, уничтожая любую надежду на побег. — Ева, послушай меня.
У меня не остается выбора, кроме как посмотреть на него. Этот темный взгляд больше не пустой. Он напряженный и немного… взволнованный? Я бы даже сказала растерянный. Голос хоть и твердый, но в нем отчетливо слышится тревога.
— Не смей, — шиплю я, сжимая кулаки.
Дима быстро оглядывается, шагаю в бок, но натыкаюсь на протянутую мужем руку. После чего, краем глаза замечаю, как кто-то мелькает между перегородками, и слышу стук, сменяющийся довольно сильным скрежетом. До меня доносится тихое «простите», но быстро забываю обо всем, потому что чувствую горячее дыхание Димы у меня в волосах.
— Знаю, это слишком, — шепчет он мне на ухо, — но мне нужно, чтобы мы вместе сели за тот столик. От этого слишком многое зависит.
— Мне плевать, — толкаю мужа в грудь, но почему-то тоже не повышаю голос.
— Ева, — он обхватывает ладонями мое лицо и поднимает его так, что видеть мои глаза, а я не могу пошевелиться. — Ева, от этого зависит не только сделка.
— Вот не надо, ты думаешь только о работе, — губы еле шевелятся, и голос искажается. Но обвинить Диму во всех грехах не успеваю.
Он так сильно прижимается ко мне, что наши губы почти соприкасаются, а слова напоминают шелест листвы, которой в ресторане полно.
— От того сядешь ты за этот столик или нет, зависит не только моя сделка, но и жизнь Лизы.
Глава 16
В который раз забываю, что нужно дышать. Только, когда в груди начинает жечь, выдыхаю.
— О чем ты говоришь? — обхватываю запястья мужа и отвожу его руки от своего лица. Пытаюсь сделать шаг назад и натыкаюсь ногами на кресло. Чуть не падаю, но Дима придерживает меня за локоть.
— Я тебе все объясню, — он оглядывается через плечо, затем снова смотрит на меня, — потом. Сейчас просто давай сядем за тот стол. Поверь, я бы тебя не просил, не будь это настолько важно.
— Ты действительно хочешь, чтобы я села за один стол с твоей любовницей? — я не верю своим ушам.
Дима похоже сошел с ума, и я давно бы сбежала, если бы он не упомянул Лизу. Я в долгу перед ней, и, если есть шанс помочь ей, нельзя его упустить.
— Ева, — к его темному взгляду добавляется рука, сжимающая мое запястье. Я оказываюсь в ловушке, из которой не выбраться. В нее загнал меня не только Дима и дядя Руслан, но и я сама. Почему я вообще согласилась выйти за него замуж? — Десять минут, и мы уйдем.
Димаслегка тянет меня на себя, но я не двигаюсь.
— Не могу, — мотаю головой.
Паника растекается по телу. Пытаюсь выдернуть руку, но Дима держит крепко.
— Вспомни о Лизе, — шепчет он. — Если сядешь за этот стол, очень ей поможешь.
Замираю. Смотрю Диме прямо в глаза. Он не лжет. Но и правды тоже не вижу, только бесящее спокойствие, которое каким-то чудом передается и мне.
— Ладно, — расслабляюсь я. — Но не проси меня быть примерной женой.
Выпрямляю спину и чувствую, как выравнивается мое сердцебиение. Выкручиваю запястье из пальцев мужа, и смотрю ему в глаза.
— Пойдем? — паника растворяется, уступая место уверенности. Перед глазами встает образ любовницы у нашего дома и взгляд, полный пренебрежения. Если эта белобрысая дрянь думает, что может бросить мне вызов, то она очень ошибается.
Уголки губ Димы дергаются, и он едва заметно качает головой. Но ничего не говорит. Только берет меня за руку и разворачиваются к столику напротив.
К моему удивлению, никто, кроме любовницы мужа, на нас не смотрит. Мужчины о чем-то разговаривают, я даже иногда улавливаю их смех. Зато взгляд блондинки полный ненависти, и ее оттопыренная нижняя губа становится для меня лучшим подспорьем не сбежать. Посмотрим, дорогая, кто кого.
Сжимаю руку Диму и с гордо поднятой головой иду к столику. Каблуки стучат по паркету и привлекают внимание мужчин. Улыбка спадает с лица дяди Руслана, когда он видит, что мы направляемся к ним. Взгляд любовницы мужа становится еще более разъяренным. Зато мужчина рядом с ней выглядит слишком дружелюбным. Улыбка до ушей, которая не касается его глаз, вызывает мелкую дрожь по телу, но я не останавливаюсь, пока не сажусь на стул, который выдвинул для меня Дима. На любовницу мужа намеренно не смотрю, как и на дядю Руслана, который сидит рядом со мной.
— Позвольте представить вам свою жену — Еву, — Дима садится на стул, принесенный специально для него, и под столом сжимает мою руку. — А это Петр Алексеевич Лисовец. — Мужчина приподнимается с кресла и кивает, прежде чем сесть вновь. — И его дочь — Ольга.
Ладони потеют. Дима так сильно сжимает мои пальцы, что мне не удается освободиться от его хватки, хотя я пытаюсь.
— Добрый вечер. И приятно познакомиться, — улыбаюсь Петру Алексеевичу, глядя прямо в его стальные глаза. Они такие холодные, что я невольно ежусь и отодвигаюсь подальше к спинке кресла. Дима сильнее сжимает мои пальцы, и я наконец могу сделать вдох полной грудью. Он обещал всего десять минут.
— Мне тоже очень приятно, — мужчина улыбается еще шире, показывая мне свой давно пожелтевший оскал. — Я слышал, что у Дмитрия есть жена, но не думал, что вы такая красавица.
— Благодарю за комплимент, — коротко улыбаюсь и бросаю взгляд на мужа, посылая намек, чтобы он действовал быстрее.
Я напряжена. И мне стоит огромных усилий не обращать внимания на блондинку, которая прожигает меня взглядом. Я чувствую его на себе. Он такой скользкий, неприятный и наполненный яростью, что мне нужно приложить максимум усилий, чтобы не вскочить с места и не убежать, как можно дальше. Или хотя бы не вцепиться в ее патлы. Это как повезет.
К нам подходит официант и расставляет напитки, а передо мной и Димой также ставит тарелки. Бокал белого вина манит, но я так к нему не прикасаюсь. Нельзя сейчас затуманить разум. Поэтому думаю лишь о дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
— Ольга просила у меня номер Дмитрия, — Петр Алексеевич берет бокал, наполненный красной жидкостью и делает глоток. — Но я ей его не дал. Как вижу, оказался прав. Зачем лезть в такую красивую семью?
— Папа! — писклявый визг заставляет меня прикусить щеку — только бы не сорваться.
— Что папа? — Петр Алексеевич бросает взгляд на дочь. — Вокруг