сокращение торговли, так как торговые отношения с Испанией прекратились, а с другими странами еще не наладились. Товарооборот Веракруса, составлявший в 1796–1820 гг. в среднем свыше 21,5 млн. долл, в год, упал в 1821 г. до 17,2 млн., в 1822 г, — до 14 млн., а в 1823 г. не достиг и 6,3 млн.{127} К тому же, поскольку крепость Сан-Хуан-де-Улуа продолжали удерживать испанцы, которые сами взимали пошлины с товаров, доставлявшихся иностранными судами в Веракрус, поступления в мексиканскую казну от таможенных сборов были вообще весьма невелики. Между тем правительственные расходы непрерывно росли. Огромные средства тратились на содержание войск и административных учреждений, а также на выплату высоких окладов и пенсий. Согласно опубликованным в январе 1822 г. официальным данным, почти вся сумма доходов казначейства за первые четыре месяца независимого существования ушла на армию, жалованье чиновникам и самому главе регентского совета{128}.
Стремясь к расширению территории «Мексиканской империи», Итурбиде стал усиленно добиваться аннексии генерал-капитанства Гватемалы, где также нарастало антиколониальное движение. Особенно широкий размах оно приобрело в самой западной провинции — Чьяпасе, граничившей с мексиканской Оахакой.
В конце, августа — начале сентября 1821 г. было объявлено об отделении Чьяпаса от Испании и его присоединении к Мексике. Вслед за тем, 15 сентября, собрание представителей населения столицы генерал-капитанства (города Гватемалы) приняло декларацию о независимости и созыве 1 марта следующего года конгресса всех провинций Центральной Америки, которому надлежало решить, быть ли Гватемале суверенным государством или войти в состав «Мексиканской империи».
В течение октября Итурбиде дважды обращался к бывшему генерал-капитану Габино Гаинсе, продолжавшему осуществлять высшую гражданскую и военную власть, с предложением присоединить управляемую им территорию к Мексике. Но гватемальское правительство не решилось сразу уступить этому требованию. Только 5 января 1822 г. Гаинса официально объявил о включении Гватемалы в «Мексиканскую империю». Однако уже через несколько дней «провинциальная депутация» Сан-Сальвадора, возглавлявшаяся священником Хосе Матиасом Дельгадо, заявила об отделении этой провинции от Гватемалы и предстоящем созыве конгресса, на рассмотрение которого будет представлен вопрос об объединении с Мексикой. Поскольку стало ясно, что, несмотря на позицию Гаинсы, аннексионистские планы встречают в Центральной Америке сильное противодействие, Итурбиде якобы для «защиты» населения направил туда войска под командованием полковника Висенте Филисолы. Они заняли Чьяпас и в мае вступили в Гватемалу.
В конце 1821 — начале 1822 г. были проведены четырехстепенные выборы в мексиканский конгресс. Хотя правящая клика при помощи всевозможных ухищрений пыталась обеспечить избрание лишь угодных ей депутатов, среди последних оказалось и много противников Итурбиде, что свидетельствовало о растущем недовольстве широких слоев населения.
Учредительный конгресс открылся 24 февраля в помещении бывшего иезуитского храма св. Петра и Павла. Обратившись к депутатам, Итурбиде в своей речи с негодованием обрушился на «смутьянов» и «возмутителей спокойствия», разжигающих недовольство, вражду, раздоры и мятежи. Он выразил уверенность, что конгресс, «исходя из соображений справедливости и благоразумия, ограничит свободу, дабы она не подверглась опасности капитулировать перед деспотизмом и не выродилась в распущенность, постоянно угрожающую безопасности общества». Чтобы подсластить пилюлю, генералиссимус пообещал, что под эгидой конгресса «воцарится справедливость, заблистают достоинства и добродетели, начнут новую жизнь сельское хозяйство, торговля и промышленность, будут процветать искусства и науки; наконец, империя станет краем радости, землей изобилия, отчизной христиан, опорой благонамеренных, государством разумных, предметом восхищения всего мира, а первый мексиканский конгресс — памятником вечной славы»{129}.
Провозгласив (в соответствии с «планом Игуала») создание «умеренной конституционной монархии, именуемой Мексиканской империей», конгресс вручил исполнительную власть регентскому совету, во главе которого продолжал оставаться Итурбиде. Вместе с тем он объявил, что воплощает национальный суверенитет и обладает всей полнотой законодательной власти. Функции правительственной хунты были исчерпаны. Когда Итурбиде, ссылаясь на свои заслуги, потребовал особого почетного места в зале заседаний парламента, депутаты отвергли эти притязания, и ему пришлось удовольствоваться креслом слева от председателя.
В конгрессе, начавшем свою деятельность с открытой конфронтации с правительством, сложились три группировки: бурбонисты, итурбидисты и республиканцы. Позиции последних были слишком слабыми для самостоятельных выступлений, и потому многие из них поддерживали на первых порах бурбонистов, поскольку считали претензии генералиссимуса на мексиканскую корону более реальной угрозой, нежели возможное принятие ее Фердинандом VII или другим представителем династии Бурбонов. Главная задача заключалась, по их мнению, в том, чтобы не допустить вступления на престол Итурбиде и выиграть время, необходимое для разработки либеральной конституции и создания условий для установления республиканского строя.
Приверженцы Итурбиде, маскируя свои планы, до поры до времени тоже действовали заодно со сторонниками Бурбонов. В результате бурбонисты заняли вначале доминирующее положение. Но вскоре стало известно, что 13 февраля испанские кортесы объявили Кордовский договор незаконным, отказавшись, таким образом, признать независимость Мексики. Это известие привело к распаду группы, ориентировавшейся на Бурбонскую династию. Часть ее присоединилась к республиканцам, остальные примкнули к итурбидистам. Теперь борьба развернулась между этими двумя группировками.
Рассчитывая осуществить свое намерение занять трон с помощью армии, Итурбиде старался восстановить ее против парламента, увеличивал численность войск, большая часть которых дислоцировалась в столице, и тратил крупные суммы на военные нужды. В связи с очевидной подготовкой государственного переворота возрастало число депутатов, протестовавших против этих действий.
Между приверженцами Итурбиде и большинством конгресса разгорелась борьба, отражением которой явились споры по финансовым вопросам. Конгресс принял в марте решение о снижении жалованья офицерам и чиновникам, а также поставил вопрос об уменьшении военных расходов за счет сокращения армии и перебазирования части ее из Мехико в провинции. Напротив, Итурбиде, настаивавший на сосредоточении войск в столице, требовал дополнительных ассигнований, чтобы довести их контингент, едва ли превышавший к концу 1821 — началу 1822 г. 20 тыс. человек, примерно до 36 тыс. Свое требование он мотивировал угрозой испанского нападения, а также опасениями по поводу возможных действий России против Калифорнии и вторжения англичан на Юкатан из Белиза.
Однако реальная опасность могла в то время исходить практически лишь от Испании, располагавшей крупными вооруженными силами на Кубе. Что же касается вероятности угрозы со стороны двух других держав, то предположения Итурбиде являлись совершенно беспочвенными: селение Росс, основанное в 1812 г. Российско-американской компанией на побережье Верхней Калифорнии (северо-западнее залива Бодега), представляло собою всего лишь небольшую деревянную крепость, гарнизон которой насчитывал не более полусотни человек, а британские силы в Белизе были явно недостаточны для каких-либо враждебных акций против Мексики{130}.
К началу апреля конфликт между Итурбиде и конгрессом чрезвычайно обострился. На заседании парламента 3 апреля генералиссимус, ссылаясь на якобы полученные им документы, во всеуслышание заявил, что среди депутатов есть предатели. Это заявление вызвало бурную реакцию. «Цезарь перешел Рубикон!» — воскликнул председатель конгресса Хосе Иполито Одоардо. «Хотя