— Сегодня будем плыть долго, — сказала Ш'риии. — До самого Нантакета. Вы готовы? Ваши старшие не помешают?
— Родители? — переспросила Нита. — Теперь уже хуже не будет. Сегодня вечером… — Она вдруг оборвала сама себя. Чего ради заранее портить себе настроение на весь день? — Не обращай внимания, — сказала она. — Поплыли.
Ш'риии показывала дорогу. Путь шел прямо на северо-восток к Разрезу Нантакет. Из всего, что она прочла, и того, что рассказывало ей Море, Нита знала — это опасные, предательские воды, полные неожиданных отмелей и скрытых камней. Кроме того, волшебный ее Учебник толковал о силовых токах, которые излучают мертвые, затонувшие корабли. Главное было, как полагала Нита, не спутать эти силовые волны с теми Силами, которые, словно беспокойные призраки, подстерегают ее и столкновения с которыми избежать, кажется, не удастся.
— Ты сегодня молчалива, Молчаливая, — раздался прямо над Нитой холодный, скрипучий голос. Чуть повернувшись всем телом, Нита увидела огромную бледную тень, которая, не производя никаких видимых усилий и движений, скользила с ровной и высокой скоростью. Это было одно из тех видений, что не давали ей заснуть этой ночью. — И ты не приветствовала меня, — продолжал скрести кожу этот жесткий голос. — Вот каково твое уважение к одному из Двенадцати!
— Доброе утро, Эд'рум. — Нита ответила с тем же раздражением, какое обычно, в человеческом общении, вызывали у нее беззастенчивые попытки влезть в ее мысли.
— Ого, — удивился ее тону Эд'рум. — Однако ты смелая. Килька. Но смелость чаще всего прикрывает страх. Остерегайся, не то я потороплю события и наше знакомство совсем-совсем скоро станет очень-очень близким.
— Я хотела бы спросить тебя кое о чем, — примирительно вымолвила Нита.
— Спрашивай, Килька.
— Ты говорил, что твое дело довершать беду. Или завершать. Кажется, так?
— Ты хочешь знать, кто позволил мне это, кто дал на это право? — Эд'рум опустился ниже и приблизился к Ните. Теперь он плыл у левого глаза Ниты и виден был отчетливо и целиком. — Возможно, это было само Море, которое вы, Волшебники, слышите постоянно. Спроси у него. Ты сомневаешься? Считаешь, что Море, твое ласковое и доброе Море, не могло бы создать тех, кто способен убивать? — Голос Властелина акул оставался по-прежнему холоден и резок, хотя в нем и слышалось насмешливое поскрипывание. — Если ты и впрямь так думаешь, Килька, оглянись вокруг. Океан полон орудий убийства не менее страшных, чем мои зубы. Яды и колючки, западни и ловушки, даже когти, которые подстерегают всех и везде. Что ж, нам тоже надо есть.
Эд'рум чуть показал зубы в спокойной улыбке. Волна от этой почти благодушной улыбки прошла по коже Ниты мелкой дрожью.
— Но все или почти все они — существа бессловесные, — ответила Нита, стараясь петь спокойно. — Они не могут думать. Но ты разумен. Значит, тебе это не просто нужно. ЭТО тебе НРАВИТСЯ!
— Нравится? — Эд'рум подплыл совсем близко. — Но как мне не делать этого? Именно таким я создан, как и все мои сородичи. Мы делаем то, что потребно нам для жизни, для выживания. О, я очень чуткий. Я кожей чувствую беду. Кровь в воде — вот самый явный признак беды. И я спешу, чтобы уничтожить ее. Да, я прекращаю страдания больных и слабых. А сильные остаются для Жизни. Неужели это так мало и плохо?
— Может быть… — растерянно ответила Нита. — Но… но не думаю, что ты будешь так спокоен, если умирать придется ТЕБЕ.
— Мне? Умереть? — Эд'рум заколыхался от смеха. — Акула принимает Дар Молчаливой. Ты это узнаешь, Молчаливая. В нас, в акулах, живет бессмертие. Но как познать радость бессмертия, не соприкоснувшись со смертью? И все же нет в Море ничего, что могло бы убить меня против моей воли.
Что-то в голосе и словах акулы заставило Ниту насторожиться.
— Я не понимаю, — стараясь сдержать неприятную дрожь, пропела она. — Расскажи.
— Желание смерти должно наполнить тело. Медленно, с годами, это желание становится все больше и больше, и разум перестает сопротивляться ему. Я живу долго. Но пока мое тело сильнее желания смерти. Оно наполнено жаждой жизни. Еды и жизни. И я продолжаю плавать и подстерегать беду.
Нита продолжала плыть молча. Бледный сделал широкий круг.
— Все идет так, как должно идти, — сказал Эд'рум. — Хорошо это или плохо, но я — Разрушитель и Разрешитель Беды. Я таков, и дело мое такое. Неужто я не должен любить его? Поможет ли мне, если я стану считать свою долю несчастной? — Холодная усмешка проскользнула в его голосе.
— Наверное, нет, — нерешительно согласилась Нита.
— Я делаю свою работу с веселым сердцем, — продолжал Эд'рум, — и потому делаю ее хорошо. Это должно радовать тебя. Килька…
— О, я восхищена! — пропела Нита себе под нос, почти не скрывая иронии.
— …потому, — словно бы не слышал ее Эд'рум, — что заклинания работают лучше, когда вы. Волшебники, творите их с легким сердцем и радостью. Так что радуйся. И я буду радоваться и наслаждаться, поедая ТЕБЯ, когда придет время…
— Эд'рум, это не смешно…
— Неужели? — Властелин акул смерил ее долгим, пристальным взглядом.
Нита на мгновение остановилась. Что-то странное, пугающее было в этом коротком слове-вопросе и во всем облике акулы.
— Эд'рум, что означают твои слова, так больно царапающие кожу?
Взгляд, который Эд'рум бросил на Ниту, как обычно, ничего не выражал.
— Молчаливая тоже шутит со мной?
— Эд'рум!
— Беда, беда. Килька. Будь осторожна.
Эд'рум сделал очередной круг и подплыл к ней совсем уж близко. Нита пыталась оставаться спокойной.
— Эд'рум, — медленно и осторожно начала она, — ты хочешь сказать, что на самом деле собираешься вскоре СЪЕСТЬ меня?
— Послезавтра, — равнодушно уточнил Властелин акул. — Если мы будем во всем точны и не нарушим плана.
Нита не знала, что ответить.
— Кажется, ты удивлена? — спросил Эд'рум. — Но почему?
Ните потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы все осознать. В ней бурлили воспоминания и видения недавних дней и часов. Огромное облегчение Ш'риии, когда Нита согласилась присоединиться к Песне. Ее бесконечно повторяющиеся вопросы к Ните о том, уверена ли она и тверда ли в своем решении? Молчаливое и печальное одобрение Синего Кита. Мимолетное замечание Ш'риии о той важной роли, которая отведена Молчаливой… И слова Клятвы с ее настойчивыми повторениями, и строка, которую Нита считала лишь ничего не значащей частью церемонии. Кажется, она сама твердила: «…и я соединю свою кровь с их кровью, если потребуется…» Или что-то вроде этого?
Нита с трудом перевела дыхание.
— Эд'рум, — слабым голосом пропела она, — я думала, Песня… и все это… нечто вроде игры… — Нита не смогла договорить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});