— У нас к нему есть крайне важное дело. Пропустите нас или позовите его, — стоял на своем брат Толк.
Монах за воротами еще некоторое время буравил взглядом назойливого незнакомца, потом его лицо скрылось, створка окна захлопнулась. Звякнуло железо, и ворота стали с жалобным скрипом отворяться.
— Прошу, проходите, — вежливо пригласил незваных гостей караульный монах. Его тело покрывала ряса, но даже сквозь обвисшую ткань было заметно, что ее носитель мог похвастаться недурным телосложением: высокий рост, широкие плечи, довольно крепкая фигура. Он больше походил на закаленного в боях вояку, чем на покорного служителя Создателя, ночи напролет молящегося в холодной келье.
За воротами оказалось просторно и чисто, но по-монашески скромно. Высокие, облаченные в темные рясы фигуры обитателей глядели на новоприбывших, не отвлекаясь от своих повседневных дел. Казалось, что прибытие незваных гостей их вовсе не волновало. Присущей монахам робости не было и в помине. Наоборот, все держались твердо и уверенно, с некоей отрешенностью наблюдая за посетителями.
— Ждите здесь, я схожу за ним, — караульный монах остановил гостей у входа в монастырь и неспешно скрылся за дверью.
Прошло несколько минут. Путники стояли молча, не решаясь заговорить друг с другом. Наргх в напряжении ждал момента, когда его обнаружат и начнут падать в обморок или попытаются напасть. В благожелательность монахов, тем более, если верить рассказам брата Толка, существующих лишь ради того, чтобы блюсти интересы Создателя и наказывать приспешников Бездны, он не верил. Клоин и Наринна тоже не ждали ничего хорошего, девушка даже начала жалеть, что она не настояла на том, чтобы остаться за воротами. Ей грезилось, что монахи, используя свои мистические способности, ненароком определят в ней колдунью. А вот о чем думал и на что надеялся брат Толк, не знал никто.
Вскоре за дверью раздались шаги, послышались голоса. И перед путниками возник статный человек, на голову выше караульного монаха, в красной, слегка потертой рясе с откинутым капюшоном. Он был коротко стрижен, лицо гладко выбрито. На правой щеке, чуть выше подбородка, розовел небольшой застарелый шрам. Зрачок на левом глазу белел, что говорило о давней травме. На первый взгляд ему было лет сорок пять.
— Приветствую, путники! Мое имя брат Афлан, я настоятель монастыря, — ровным голосом заговорил человек, прижав правую ладонь к груди и чуть-чуть поклонившись в знак приветствия. — Чем могу быть полезен?
Что произошло в следующий миг, предсказать не мог никто. Наргх, Клоин и Наринна, да и все монахи в округе могли ожидать чего угодно, но только не того, что вытворил брат Толк. Он лихо сорвал с себя накидку, скинул перчатки, сверкнув огромным, явно не являющимся атрибутом обычного смертного перстнем на пальце. И, поклонившись ради проформы, заговорил:
— Рад видеть вас, брат Афлан. Я Мартин Гошкоте, канцлер его величества Влайдека Третьего.
— Мое почтение, канцлер! — после короткой паузы снова поклонился настоятель, на этот раз уже ниже, выказывая должный знак почтения. Лицо его слегка озадачилось, взгляд тем не менее оставался твердым.
Чего нельзя было сказать о спутниках мнимого брата Толка. Клоин и Наринна изумленно глядели на лжемонаха, не в силах произнести и слова. Наргх же был куда спокойнее. Он, наконец, понял, что мучило его все это время — искусно скрываемая правда. Он даже был рад такому стечению обстоятельств.
— Так что привело вас к нам, господин канцлер? — вежливо поинтересовался настоятель.
— С вашего позволения, брат Афлан, я начну сразу с дела.
— Слушаю.
— Я явился от имени нашего императора. У меня нет с собой ни писем, ни просьб, ни приказов с его печатью и подписью. Моя просьба в устном виде. Вы можете верить мне, потому что этот перстень, — канцлер вытянул ладонь тыльной стороной, — уже говорит о том, что я ношу высший государственный чин. Мне пришлось перемещаться инкогнито, наняв телохранителей, о которых я вам кое-что тоже поведаю. Но позже. А сейчас — именно просьба, — Мартин на несколько мгновений замолчал, нутром чувствуя, как за ним наблюдают все, кто есть в округе, и продолжил. — Святой Орден Инквизиции. Он готовит переворот в стране. Эти сведения я получил из достоверных источников, самолично читал документ, написанный Тобольгом Ируйским. Мне нужна помощь ваших монахов, дабы не допустить революции. Вы знаете, что произойдет со страной, если мы допустим приход к власти инквизиторов. Вы знаете, что они не чисты ни на веру, ни на руку. Погибнут тысячи людей, наступит голод, болезни. Они не справятся ни с тем, ни с другим. Страна падет. Все чтимые нами идеалы сотрутся, как пыль со стола. Они уничтожат историю, напишут свою, ложную, исковерканную фанатичными ценностями. Потомки не будут знать великих походов ни Влайдека Второго, ни князя Еканиролиса, ни его предшественников. Либо эти сведения подадут им в ложной форме. Воцарится «святое правление». Но вы сами знаете, что никакой святости в нем не будет. Они построят страну, основанную на слепом подчинении не Создателю, имя которого так фанатично твердят чуть ли ни в каждой фразе, а им, инквизиторам. Понимаете, поклонение не творцу, а всего лишь горстке людей, возомнивших из себя богоизбранных защитников. Мы не должны этого допустить, брат Афлан. Мы рассчитываем на вашу помощь.
Воцарилась тишина. Мертвая. Казалось, даже ветер на время утих, видимо, тоже замерев в некой прострации от услышанного.
— Интересный поворот событий, — задумчиво изрек настоятель. — Вы хотите, чтобы мы, поклявшиеся защищать имя Создателя от бесчинств Изгнанных в Бездну, подняли меч на таких же служителей Создателя, как и мы. Чтобы мы закрыли глаза на священные титулы, предав их жестокой расправе.
— Орден Инквизиции давно уже стал отдельной организацией, несущей смерть под предлогом святости. Придет время, он сотрет и ваш и все остальные монастыри Братства Равновесия. Повод найдется, уж поверьте мне. Они не посмотрят на ваше с ними равенство по духу. Уже сейчас они не считаются с мнениями епископов и священников, будто не слыша обвинений в жестокости.
Брат Афлан ничего не сказал. Несколько долгих мгновений он буравил взглядом Мартина, будто пытаясь проглядеть его насквозь.
— Я понимаю ваши опасения, господин канцлер, — наконец заговорил он. — Я полностью согласен с вашими предположениями о будущем страны в случае прихода Ордена к власти. Я, как и многие, считаю действия инквизиторов недостойными истинных служителей Создателя. Они лицемеры. Жестокие и ненавидящие всех. Они даже хуже некромантов и демонологов лишь по одной простой причине, что тем было наплевать на человеческие жизни из-за извращенного интереса к потустороннему миру, а инквизиторы гнилы снаружи, — настоятель на миг замолчал, глубоко вздохнул, выдохнув струю пара. И спокойным, размеренным голосом снова заговорил. — Три недели назад к нам приходил представитель Ордена. Брат Холошей, если я не ошибаюсь. С собой он тоже принес просьбу, но не устную, а заверенную печатью и подписью отца Тобольга. Глава Ордена расписал свой план по завоеванию государства аж на пять листов. Он даже не просил, а требовал присоединиться к его святой армии. В случае отказа он недвусмысленно дал понять, что монастырям Братства Равновесия после прихода на трон инквизиторов придется не сладко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});