рот рукой, и побледнела. Простонав, доктор подхватил её на руки и стремглав понёс из дома. Уже больше часа ждавший хозяина слуга огромными от удивления глазами смотрел, как его хозяин нёс на руках, а потом усаживал в экипаж какую-то молодую барышню. Давненько в их доме не появлялась женщина.
Глава 8
Двейн очнулся от противного лязганья открывающейся ржавой щеколды. С трудом разлепил глаза и попытался подняться, но его тут же пронзила резкая боль в подреберье. Его «счастливое» детство научило его безошибочно определять характер полученных им травм. Он попытался глубоко вдохнуть, но тут же понял, что как минимум два или три ребра сломаны. Голова плыла, лицо и одежда были залиты кровью. Помогая себе одной рукой, парню всё-таки удалось сесть, прижавшись спиной к стене.
– Очухался?
Двейн тыльной стороной ладони попытался стереть кровь с лица и молча поднял глаза.
– Сам виноват. Но думаю, этот урок пойдёт тебе на пользу. Будешь сидеть тихо, – охранник хохотнул, – глядишь тогда, может, и доживёшь до каторги, а там, – он снова заржал, – уж сколько протянешь. – Я тебе тут поесть принёс, – он с тоской оглядел парня, – но думаю, с отбитыми кишками еда тебе сегодня не полезет, хотя… такие помои я бы и здоровый жрать не стал. Ладно. Только воду оставлю.
Двейн равнодушно смотрел на него, каждый его вдох отдавался болью в рёбрах.
– Не знаю, кто там за тебя хлопочет, но завтра обещали к тебе доктора прислать.
Двейн криво усмехнулся и постарался сесть ровнее, не хотелось показывать свою слабость перед этим «хорошим» человеком.
Охранник пошёл к выходу, но остановившись у самой решётки, не оборачиваясь тихо сказал:
– Девка твоя жива.
Двейн мгновенно распахнул глаза и стал медленно подниматься, цепляясь за стену. Тюремщик тем временем развернулся и стоял, что-то сосредоточенно вспоминая, даже почёсывая голову от напряжения.
– Друг сделал всё, как ты просил, – тюремщик облегчённо выдохнул и сплюнул, – Кажется так… Напридумывают всякой ереси.
Он был так погружён в свои мысли, что не сразу заметил, что к нему, прыгая и опираясь практически на одну ногу, вплотную подошёл Двейн, глядя на него горящими глазами. В какой-то момент парень не устоял и почти упал на охранника.
– Да ты что спятил? – заорал от неожиданности тюремщик, – Куда ты лезешь? – и с силой толкнул парня. – Точно полоумный, – и быстро вышел, со злостью захлопнув за собой решётку.
Двейн с силой приложился о стену. На несколько минут его пронзила боль, от которой он чуть не потерял сознание, но он не обращал на неё внимание. Сердце его сейчас было готово выпрыгнуть из груди.
– Спасибо, спасибо, спасибо… – неслышно одними губами шептал он куда-то в пустоту.
Всё напряжение и усталость последних бессонных дней нашли выход только сейчас, и Двейн обессилено заплакал. А спустя время, он отключился, провалившись в сон и так и оставшись лежать на полу. Силы его кончились.
***
Мистер Харрис вернулся домой за полночь. Утром он потерял много времени, поэтому отрабатывал вызовы уже ночью. Сегодняшний день вымотал его окончательно. Дом встретил его тишиной и уютным теплом. Впервые его кто-то ждал. Он точно знал, что, несмотря на слабость и болезнь, она ждала его. От этой мысли больно кольнуло в груди.
«Этот несчастный ребёнок, сгорая от отчаяния и горя, снова будет смотреть на него глазами полными последней надежды. Безмолвно будет искать у него защиты и помощи, не смея ни о чём попросить».
Доктор тяжело вздохнул и постучал в дверь.
– Можно войти?
И услышал тихое:
– Да.
Эбби сидела на кровати, прижавшись спиной к стене и сжавшись в комок.
– Ты почему не спишь? Поздно уже.
Доктор сразу увидел опухшие красные от слёз глаза. Похоже, она плакала всё это время, но сейчас при нём она держалась. Мистер Харрис взял её за запястье, нащупывая пульс, и не поднимая глаз, тихо сказал:
– Ему передали. Он знает, что с тобой всё в порядке.
Эбби непроизвольно схватила его за руку, и тут же устыдившись своего порыва, быстро отпустила. Она молча, как-то затравленно заглядывала доктору в глаза. Не в силах вынести этот взгляд, он быстро сказал:
– Нет. Я его не видел.
Эбби судорожно выдохнула:
– Главное, чтобы он поверил, что я жива.
Доктор устало потёр лоб. «А вот об этом я не подумал. Этот упрямый мальчишка может напридумывать себе не весть что и наломать дров».
Девушка с тревогой смотрела на него.
– Что же у вас всё так сложно-то? Или может, это я уже стар для всего этого? – и тут он резко развернулся к ней, – Один шанс из десяти. Начальник тюрьмы держит своих охранников впроголодь. Попробуем завтра на рассвете подкупить одного из них, – у доктора по-мальчишечьи загорелись глаза.
Эбби смотрела на него, ничего не понимая.
– У вас будет только пять-десять минут, чтобы поговорить, с улицы, через окно. Только, чтобы услышать друг друга и поговорить.
Эбби вся подалась вперёд и посмотрела на него такими глазами, как будто он был волшебником, обещавшим ей сотворить чудо. Доктор забыл, что его пальцы всё ещё были на её запястье, и почувствовав, как зачастил пульс, быстро одёрнул:
– Ничего не могу гарантировать. Попробуем, только при условии, что ты сейчас же ляжешь и будешь спать, а не плакать всю ночь.
Эбби тут же послушно легла в постель и прошептала:
– Спасибо.
«Господи, какой она ещё ребёнок. Несчастный, загнанный в угол ребёнок. Кажется, я начинаю понимать Двейна. Как можно было дать умереть этому наивному и невинному существу?»
Доктор погасил свечи и вышел, пройдя к себе в кабинет. Он часто работал по ночам. Вот и сегодня не мог заснуть. Времени оставалось мало. Расследовать никто ничего не будет, быстрый суд и… Всё было предельно ясно. Он ещё не разобрался с наследством, но одно было точно, чтобы Эбби могла заявить какие-то права, им с Двейном надо обвенчаться. Легко сказать, обвенчаться в городской тюрьме с без пяти минут каторжником. Ну что же, он долгие годы зарабатывал свои репутацию и авторитет, а теперь, похоже, пришло время воспользоваться их плодами. Его возможности, конечно, не безграничны, но на то, чтобы протащить в тюрьму священника, должно хватить.
«Ах, ещё и…» Он уже пожалел, что поддался минутному порыву и согласился на эту авантюру, которую обещал ей устроить утром. Чистой воды авантюра, да ещё и со смутными шансами на успех, но, назад дороги нет. «Раз пообещал, придётся выполнять. Иначе она ему не простит. Стоп. Когда я стал плясать под её дудку? Стареешь, Джастин», – грустно улыбнулся он, – «Главное не наобещать им того, чего не смогу выполнить. Поэтому придётся молчать, пока не устрою всё наверняка».
***
Чуть только забрезжил рассвет, доктор, одетый в тёмную простую одежду, стоял у двери в комнату Эбби. Привлекать внимание к себе своим нарядом, сегодня точно не входило в его