– Да! – прошептала она, презирая себя за испорченность, и, приподнявшись, прильнула к нему всем телом. Последовал долгий, ненасытный поцелуй.
И тут внезапно все кончилось. Тина с усилием раскрыла глаза. Джованни стоял у окна, глядя в сад. Потом обернулся, и, Изумленная, горящая от стыда и унижения, она съежилась от холода, которым была пропитана каждая черточка его лица.
– Разве я не говорил, что твое поведение в ювелирном заслуживает соответствующего ответа?
Значит, это было наказание! Ничего больше – только наказание! Он хотел ее – отрицать это было бессмысленно, он и сейчас хотел ее самым откровенным образом. Но месть для него важней, чем собственное удовольствие. Тину пробрала дрожь. Он откажется от сексуального удовлетворения, лишь бы потешить свою мстительность. Господи, да у него нет сердца!
Ни слова не говоря, она поправила лямки, скатилась с кровати и завернулась в стеганое покрывало. В два прыжка он оказался у двери.
– Выпусти меня!
– Непременно, – твердо сказал он. – Но сначала поговорим о твоем поведении. Ты не смеешь ставить под угрозу мои решения. Думаешь, я не знаю, что ты затеяла, думаешь, я дурак? Я настроился на тебя, Тина. Я знаю, как работает твой мозг, как ты мыслишь. В любой момент мне по силам перехитрить, переиграть, пересоблазнить тебя! Ты не нарушишь своего слова. Пообещай мне еще раз, что сделаешь все, чтобы наше временное соглашение сработало, не то, клянусь Богом, я сорву с тебя все и так отделаю, что ты больше ни на одного мужика никогда не взглянешь! – И грубо рванул ее к себе.
Ноги Тины подкосились от страха, и, упав на колени, она на мгновение приникла к его ногам, ненавидя его всем сердцем. Джованни тут же оказался на полу, рядом, и стал целовать ее грубо, принуждая открыть рот. Эти поцелуи были как клейма, удостоверяющие, что она – его собственность. Безжалостно сорвав покрывало, он принялся за купальник...
– Нет! – выкрикнула она, не в силах оторваться от его глаз. Но сопротивление ее, медлительное и неловкое от страха, выглядело приглашающе.
– Хочешь меня! – прорычал он.
– Нет!
Однако чресла ее уже зажглись, и, полная томительного огня, она замерла под прикосновениями Джованни. Тело таяло, растворялось, и сладость безжалостно-мягких ласк снова стала наполнять ее любовью, которой было не сдержать никакими барьерами.
– Я хочу тебя, – жестко сказал он. – Я хочу тебя, ты будешь моей! Я могу уйти сейчас...
Тина стиснула зубы, чтобы не попросить его не делать этого. Словно прочитав ее мысли, он усмехнулся.
– Но на сей раз предпочту этого не делать. Так что я поцелую тебя в сердце... в губы... наслажусь твоим прекрасным, чувственным телом... попробую твою плоть...
Тина содрогнулась. Легко вскочив на ноги, он поднял и ее тоже, и, покачиваясь – комната завертелась вокруг, – она оказалась в кольце рук Джованни.
– Потанцуй со мной.
– Что?!
– Танцуй!
Тут уж она совсем потеряла голову. Он не позволял ей отвести взгляд, и, не отрываясь, она завороженно смотрела в кипящую черноту его глаз, не в силах прижаться к нему тесней, не в силах поцеловать, потрогать. Руки его бродили по ее телу, и Тина только чувствовала, что сгорает и плавится в этом невыносимо чувственном танце...
Ее окатило волной злости. Что она делает? Ведь он отторгает ее! Он сознательно, жестоко ее отвергает! С силой пригнув ему голову, она впилась в него и целовала, покуда не задохнулась.
– Я тебя ненавижу! Ненавижу! Но люби же меня, Джованни, черт тебя побери, люби меня!
Его лицо засветилось нежностью.
– Да с радостью, – сказал он. – С превеликим моим удовольствием!
Тина бессильно сомкнула глаза. Пусть это будет один раз, только один раз, пообещала она себе, а Джованни тем временем нес ее на кровать.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Раз, и два, и три. Каждый раз нежней, мягче, страстнее, пока ее сердце не наполнилось ощущением чуда. Голова кружилась от невысказанных чувств. Джованни помедлил над ней, блестя не знающими устали глазами, и Тина вскрикнула в нетерпении.
– Скажи, что любишь меня! – хрипло потребовал он.
– Это секс, – прошептала она. – Всего лишь секс. Ты прав, я порочная, гадкая...
– Скажи, что любишь!
Тина прикрыла глаза, соблазнительно изогнувшись, но Джованни стиснул зубы и жег ее взглядом, отказывая молчаливой мольбе, терзая языком дрожащие груди.
– Люблю, – беспомощно призналась она. – Я тебя люблю.
Было поздно. Луна освещала их нагие тела, превращая Джованни в серебряного бога.
– Мне пора, – еле выговорила Тина, жалея, что не может остаться и уснуть в его руках. Все тело ее было полно покоя и довольства, словно любовь потоком унесла прочь и годы сердечной пустоты, и боль от разбитой в черепки жизни.
Его профиль радовал глаз, хотелось обвести его пальцем. Джованни повернулся к ней и улыбнулся такой нежной, такой мягкой улыбкой, что нельзя было не вздохнуть. Про себя она снова и снова, как тайную молитву, твердила слова любви, но снова и снова возвращала себя к горькой действительности, вспоминая о том, что этот человек использует ее так же, как использовал и раньше, – чтобы избавиться от сексуального голода.
А у нее, Тины, неутоленный голод души, что прикажете с ним делать?
– Давай я тебя одену.
– Я сама!
– Нет, ты не сможешь. Ты выдохлась.
И, злясь на то, что он прав, она поплелась под его взглядом в ванную и там, в прохладном одиночестве, сдобренном ароматом фрезий, в изнеможении рухнула на пол.
Что она сделала! В зеркальной стене отражалось в полном цвету женское тело, отполированное ласками Джованни. Закрыв глаза, можно было вспомнить его тихий вскрик, когда взорвался мир вокруг них. Тина подползла к душу и, заставив себя подняться, включила холодную воду.
Джованни вытер ее тело согретым пушистым полотенцем, молча, тщательно, осторожно, стараясь не встречаться с ней взглядом. А затем одел ее – сама Тина была не в силах пошевелить и рукой. Как приятно было чувствовать его прохладные прикосновения! В последний раз, сказала она себе, в последний раз!
– Я тебя отвезу.
Соглашаясь кивком, она подняла тяжелую голову и с ужасом заметила язвительное выражение его лица. Теряясь в догадках, отказалась что-либо понимать. Дорогой они молчали, и мало того – когда Тина, выходя из машины, оперлась на его руку, невольно коснувшись тела, он отпрянул.
Джованни уже вставлял ключ, когда дверь вдруг распахнулась, и Тина оказалась в объятиях удивленного Дэна Мерфи.
– Адриана! – испугалась она.
– Ее здесь нет. Какого черта? Тина, кто это?
Тина буквально кожей почувствовала, как потрясен ее дед, с отвращением осознав, что попала в руки своего старика прямо из постели любовника...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});