пользователей большего доверия, чем традиционная финансовая система. Находясь вне закона, а зачастую и враждебно относясь к нему, они нашли множество способов его нарушить. Криптобиржи регулярно переводили или теряли деньги своих клиентов. Криптобиржи регулярно подделывали данные о торгах, чтобы создать впечатление, будто на них совершается гораздо больше сделок, чем на самом деле. Криптобиржи становились жертвами хакеров или случайных трейдеров-изгоев, которые использовали риск-менеджмент бирж.
Вот один из примеров игр, в которые играли: Несколько азиатских бирж предлагали контракты на биткойн со стократным кредитным плечом. Время от времени какой-нибудь трейдер догадывался, что может купить биткоин на 100 миллионов долларов одновременно с продажей коротких позиций другого биткоина на 100 миллионов долларов - и выложить за каждую сделку всего миллион долларов. Что бы ни случилось с ценой биткоина, одна из его сделок выиграет, а другая проиграет. Если биткоин подскочит на 10 процентов, трейдер-изгой получит 10 миллионов долларов по своей длинной позиции и исчезнет, оставив биржу покрывать 10 миллионов долларов, которые он потерял по своей короткой. Но не биржа покрывала убытки: у биржи не было капитала, чтобы покрыть убытки. Убытки были социализированы. За них платили клиенты - обычно те, кто был в выигрыше. И потери могли быть огромными. У основанной китайцами биржи Huobi один убыток был настолько велик, что она лишила всех трейдеров, оказавшихся в выигрыше, почти половины их прибыли.
В традиционных финансах, основанных на принципах доверия, никто никому не должен был доверять. В криптофинансах, основанных на принципе недоверия, люди доверяли огромные суммы денег совершенно незнакомым людям. Ситуация была не идеальной, и насколько не идеальной, Зейн Такетт понял в августе 2016 года. В том месяце биржа Bitfinex, на которой он тогда работал, потеряла биткоины на сумму более 70 миллионов долларов из-за пары хакеров, работавших в Нью-Йорке. (К моменту ареста этой пары биткоин стоил 4,6 миллиарда долларов). Зейн, живший в то время в Таиланде, стал отвечать на сообщения людей, чьи деньги потеряла Bitfinex. "Я получил много угроз смерти и предсмертных записок", - говорит он. "Угрозы смерти казались пустыми, а вот предсмертные записки - нет. Они были душераздирающими - Я вложил в вас деньги на свой новый дом, и теперь мы станем бездомными". Он ненавидел это. Потому что для него было предметом гордости быть достойным доверия других криптовалют.
После этого Зейн нашел более безопасную работу в криптовалютной фирме нового типа. Фирма специализировалась на внебиржевой торговле, то есть частной покупке и продаже крупных блоков криптовалют спекулянтам, которые по разным причинам хотели не раскрывать свои руки на публичных биржах. Парень, основавший компанию, работал в Goldman Sachs и знал, что делает. В течение следующих восемнадцати месяцев Зейн зарабатывал легкие деньги на рынках с большими спрэдами между заявками и предложениями - от одного процента и выше. Ближе к концу 2018 года ситуация на рынках внезапно изменилась. Спрэды резко сократились - с одного процента до семи сотых процента. На рынок вышел какой-то крупный трейдер. Кем бы он ни был, он более или менее мгновенно утвердился в качестве официального маркет-мейкера криптовалют. "Это произошло довольно быстро", - говорит Зейн. "И я подумал: "Что за хрень только что произошла?"". Торговая фирма Зейна находилась в центре криптовалютных рынков и долгое время не имела ни малейшего представления о том, кем может быть этот новый игрок. "Потом кто-то сказал: "Это какой-то веган, который хочет отдать все деньги на благотворительность"", - рассказывает Зейн. "Потом кто-то еще сказал, что этот же веган переехал в Гонконг и открывает свою собственную криптобиржу".
Зейну стало любопытно. Он нашел копию документа, который опубликовал веган, предложив новый вид криптовалютной биржи. Это ошеломило его. И, к своему удивлению, он обнаружил, что очень хочет работать на чувака-вегана.
Позже Сэм не мог вспомнить, почему именно он согласился лететь в Азию. И вовсе не для того, чтобы увидеть достопримечательности, к которым у него не было никакого интереса. Полеты пугали его настолько сильно, что перед взлетом ему приходилось принимать лекарства и слушать успокаивающую музыку. "Я никогда не верил, что кусок металла может летать", - говорит он. Заявленной целью его поездки было посещение криптоконференции в Макао, но по прибытии он обнаружил причины остаться. Впервые с момента своего появления на рынке он оказался в одной комнате с каждым крупным игроком в криптовалюте - многие из них были азиатами. Также впервые он позволил людям за пределами своего небольшого круга эффективных альтруистов узнать, кто он такой и чем занимался, и это произвело мощный эффект.
До этого момента, в конце ноября 2018 года, компания Alameda Research работала в тени. Они торговали более чем 5 процентами от общего объема криптовалютных рынков и все еще оставались тайной. Джейн Стрит внушила Сэму, что у публичности нет плюсов, и что лучше всего ее избегать. Он наторговал миллиардами долларов криптовалют, но никогда ни от своего имени, ни от имени Alameda Research (название которой было выбрано отчасти для того, чтобы скрыть тот факт, что фирма имеет хоть какое-то отношение к криптовалютам). Азиатские криптобиржи настолько привыкли к тому, что их клиенты не хотят, чтобы кто-то знал, кто они такие, что некоторые из них выдавали вам псевдоним, когда вы начинали вести с ними дела. Одна из крупнейших бирж того времени, BitMEX, присвоила торговым счетам Alameda Research вымышленные имена, каждое из которых состояло из трех, казалось бы, случайно сгенерированных слов. Одним из них было Shell-Paper-Bird. Другое - Hot-Relic-Fancier - было настолько странным и забавным, что трейдеры Alameda заказали картину с изображением Hot Relic Fancier. В рейтинге самых прибыльных криптотрейдеров года, составленном BitMEX, Shell-Paper-Bird и Hot-Relic-Fancier входили в первую десятку. Никто и понятия не имел, что все они - один и тот же трейдер, и кто это может быть. Все изменилось в Макао.
Я - Hot-Relic-Fancier, - сказал бы Сэм, когда его представили кому-то на конференции, которую он считал важной.
Нет, это не так, - такова была типичная реакция.
Даже Сэм знал, что он не внушает доверия: двадцатишестилетний белый парень с прической сумасшедшего, одетый в мешковатые шорты и помятую футболку. Ему нужно было достать телефон, открыть торговый счет и показать им свои деньги, прежде чем эти люди поверят ему. Как только он проделал это несколько раз, многие захотели встретиться с Сэмом. Он никогда не любил встречи лицом к лицу, но теперь ему пришлось признать, что их эффект был поразительным. За несколько недель до его отлета