Рассмотрим, как действовали в первый день Бориловского бронетанкового сражения отдельные части танковых корпусов, документы которых наиболее полно представлены в военном архиве г. Подольска.
Остановимся на примере боевых действий 12-й мотострелковой бригады (далее — 12-я мсбр) 11-го танкового корпуса.
К моменту вступления в бой комплектование 12-й мсбр было закончено полностью.
24 июля бригада получила боевое распоряжение командира 11-го танкового корпуса о выступлении в направлении 1 км сев. Городок, затем продолжила марш в район н.п. Крутица и уже в ночь на 25 июля выслала разведку в направлении Ветрова.
26 июля, в 2.00, бригада получила боевой приказ о наступлении.
«Задача бригады: наступать за 20 тбр в направлении Ячное, сев. окр. Столбчее, вые. 221,2, зап. окр. Руднево, отм. 206,3, Цымбулово, Цкань, сев. окр. Локн, Шарапово, вост. окр. Знаменское, Бельдино, Китаево, Мощеное и, овладев ж/д ст. и рц Хотынец, выйти в р-н ю.-з. окр. Меловое»{118}.
Бригада в составе 3032 человек, имела на вооружении: пулеметов ручных — 111, станковых — 45, зенитных — 9, ПТР — 81, пушек 76-мм — 12, 45-мм — 12, минометов 120-мм — 6,82-мм — 30; более половины бригады было вооружено автоматами (1552 ед. ППШ или ППД). Кроме того, в бригаде имелось 7 бронемашин с пулеметами, 10 бронетранспортеров, 15 мотоциклов и 254 грузовых автомобиля.
Боеприпасами, ГСМ и продовольствием бригада была обеспечена полностью и за время боев перебоев в снабжении не имела{119}.
В 5.00 бригада заняла исходное положение. Фронт наступления составил приблизительно 2,5—3 км.
Противник (59-й мп 20-й тд) занимал оборону на рубеже Шемякине — Ветрово — Войново, блокируя прорыв на своем левом фланге и выход наших частей на коммуникации: ж.д. Орел — Брянск, шоссе Орел — Карачев, большак Болхов — Карачев.
Перед наступлением в 9.45 был нанесен 30-минутный авиаудар по врагу, но сначала из-за плохой видимости штурмовики «обработали» порядки своей бригады, затем, поняв свою ошибку, пытались ее исправить. В это же время началась 15-минутная артподготовка.
В 10 часов пехота и танки пошли в атаку. Через час, сбив усиленное боевое охранение, подошли на 400—500 м непосредственно к переднему краю обороны противника, но, прижатая мощным артиллерийским и пулеметным огнем, пехота залегла.
Используя время огневых налетов нашей артиллерии, к 13.00 батальоны продвинулись вперед еще на 100—200 м и, понеся большие потери убитыми и ранеными, вновь залегли на рубеже дороги от центра Столбчее на н.п. Красный.
В 15.30 с южной окраины Ветрово начали движение вражеские танки. Батальоны 12-й мсбр приняли меры предосторожности, выдвинув вперед ПТО и ПТР. В 16.00 противник силой до роты мотопехоты и 7 танками контратаковал правый фланг бригады. Контратака была отбита, противник потерял 2 танка и не менее взвода офицеров и солдат. При отражении контратаки отличился расчет ПТР — сержанты Тарасов и Куликов. Своими меткими выстрелами отважные бронебойщики в самом начале контратаки один за другим подбили 2 вражеских танка, а остальные повернули вспять. Пехота тоже отошла.
«В итоге первого дня боев 3 мсб-н занял Красный и вышел на 300 м сев.-зап. его, а 1 мс б-н вышел на рубеж 1,2 км сев. Столбчее»{120}.
Потеряв за первый день боев 295 человек убитыми и ранеными, 12-я мотострелковая бригада для перегруппировки своих сил и приведения в порядок участвующих в бою подразделений заняла на ночь оборону на достигнутых рубежах{121}.
6-й гвардейский механизированный корпус
25 июля в 17.30 командующий 4-й танковой армии устно поставил командиру 6-го гвардейского мехкорпуса следующую задачу: «6 гв. мк, действуя на левом фланге Армии, частью сил совместно с 8 ск с утра 26.07.43 г. прорвать оборону противника на рубеже Коноплянка — Лунево — Мал. Чернь. С прорывом обороны ввести главные силы и к исходу дня выйти в район Шахово, Горки, Лунино, перерезав железную дорогу Брянск — Орел в районе Шахово»{122}.
Командир корпуса генерал-лейтенант А.И. Акимов решил: «Прорыв обороны осуществить силами 49 мсбр, усиленной двумя батареями 1 гв. сап и 56 тп при поддержке 51 гв. лап и 240 минп, с последующим вводом в прорыв 16 и 17 мбр, имея в резерве 3 мсб 17 мбр, одну батарею 1 гв. сап и 29 тп.
49 мбр получила задачу, наступая с рубежа Егино, вые. 211,6, прорвать фронт и в дальнейшем наступать в направлении Руднево, Рожкова.
16 и 17 мбр сосредотачивались в районе Ивановский, Кудиновский, Верх. Радомка, Плащанское с задачей — с выходом 49 мбр на рубеж р. Орс войти в прорыв и в огневом взаимодействии с 11 тк наступать в направлении Сурьянино, Градуновка, Мартыновский, Муратове и к исходу дня выйти в район Шахово, Бунино, пл.[атформа] Беднота, Сальково, Городище»{123}.
Наблюдательный пункт командира корпуса (совместный с командиром 5-й гвардейской стрелковой дивизии) находился на опушке рощи в 1 км к югу от н.п. Турьи. Имелась прямая телефонная связь с командиром 8-го стрелкового корпуса, КП которого был оборудован на восточной опушке рощи в 1,5 км к западу от н.п. Ивановский.
Командир корпуса с Н.П. мог связаться со штабом, частями корпуса, в том числе артиллерийскими, по телефону, рации и через офицеров связи.
К началу боевых действий части корпуса, участвующие в прорыве, начали развертываться с хода на рубеже Егино — вые. 211,6, имея для организации взаимодействия 3—4 часа.
Несмотря на сжатые сроки подготовки наступления, 6-й гвардейский мехкорпус в 11.45 начал атаку. К исходу дня части корпуса продвинулись на глубину 3—4 км, выйдя передовыми частями на рубеж р. Орс в районе Войновский.
В течение дня противник, маневрируя резервами, шесть раз контратаковал части корпуса силой до батальона пехоты при поддержке до 20 средних танков. К концу дня стало очевидно, что в полосе наступления корпуса обороняются части 18-й и 20-й танковых дивизий и что на этом рубеже противник создал сильную противотанковую оборону, преодолеть которую с ходу не представлялось возможным.
Из воспоминаний участника боев немца Хайнца Рольфа:
«11. Новое направление советского наступления.
Наряду с направлением восточнее Орла получило развитие новое направление — левее 20-й танковой дивизии, таким образом, ситуация на этом участке фронта осложнилась. Требовалась отвлекающая атака в отвлекающей атаке. На помощь 20-й танковой дивизии пришла справа 18-я танковая дивизия.
26.07 поступило сообщение: на подходе 50 танков противника, предполагаемое направление удара — правый участок соседней дивизии. Вестовой офицер 21-го танкового полка, направлявшийся в командный пункт, чтобы доложить о ситуации полковнику Веберу, увидел на расстоянии 100 м три прорвавшиеся Т-34. К счастью, ему удалось спастись, и он известил командира полка о танках противника. В это время с тыла зашли еще несколько танков. В бой сразу же вступили наши танки, и положение удалось стабилизировать. Вокруг повсюду были танки противника. В этот момент немецкие танки открыли огонь. Вскоре на поле боя стояло несколько подбитых советских танков. Из 50 машин было повреждено 32, преимущественно танкистами 4-й роты. Пехота, наступавшая с танками, была рассеяна либо отступала. Танковое наступление противника провалилось.
Только под Шемякине у 109-го моторизованного полка ситуация оставалась напряженной. Поэтому туда в срочном порядке были отправлены танки T-IV и T-III. В Сурьянино неожиданно появился прорвавшийся танк Т-34, однако вскоре он застрял на заболоченном участке. Наши танкисты вытащили танк, нарисовали на нем крест и ввели его в бой против своих же войск. Танкисты отметили прекрасные ходовые качества Т-34, однако прицельное приспособление и внутреннее оснащение танка… оставляли желать лучшего.
На другой день наши танки находились в засаде вокруг Ветрово: 4-я танковая рота западнее, а другие части восточнее Ветрово. В 11.15 начался сильный артобстрел с участием реактивных установок. Через 15 минут русские танки с пехотой начали наступление с обеих сторон дороги Красный — Ветрово. Танкисты подпустили танки противника на расстояние нескольких сотен метров и открыли по ним шквальный огонь. Четыре танка Т-34 загорелись сразу, пятый, охваченный огнем, несся полным ходом на танк нашего командира, чтобы протаранить его. Таран не удался, в нескольких метрах от цели советский танк взорвался. 4-я танковая рота после этого развернулась вправо и обстреляла наступавшую пехоту, которая отошла на прежние позиции. Таким образом, наступление было отбито.
Во время этих боев наша мотопехота находилась в тяжелом положении. Немецким танкам приходилось сражаться с многочисленными танками противника. Артиллерийский обстрел сменялся танковыми боями. В это время мотопехотинцы, которые оказались в самом эпицентре боя, были вынуждены залечь и подвергались жесточайшему обстрелу артиллерии, танков и реактивных установок, к тому же их обстреливали с воздуха. При этом пехоте, несмотря ни на что, предстояло остановить наступление русских мотострелков, следовавших за танками. Это оказалось вдвойне опасным. После успешного отражения вражеской атаки командир танковой части противника предпринял контрмеры: последовал прямой обстрел пехоты. Еще большей опасности подверглась пехота в тот момент, когда ей пришлось отражать особенно мощный удар противника без поддержки собственных танков. Постепенно основная тяжесть боев переносилась на подвижные крепости, т.е. танки.