Я рассмеялась.
— Без сомнения, именно поэтому твоя тетя посчитала Дункана таким приятным человеком.
Пришел Адсо с остатками стрекозы, торчащими из пасти, и сел у моих ног, чтобы я могла восхититься его удачной охотой.
— Прекрасно, — сказала я ему, мимолетно погладив его по голове. — Однако не порти себе аппетит, в кладовой много тараканов, и я хочу, чтобы ты с ними разобрался.
— Ecce homo, [230]— задумчиво пробормотал Джейми, постукивая пальцем по журналу. — Француз, как ты думаешь?
— Что? — я непонимающе уставилась на него.
— Тебе не приходило в голову, что человек, которого доктор преследовал, не был Камероном?
— Нет, — я наклонилась и всмотрелась в страницу. — Почему это должен быть кто-то другой, да еще и француз?
Джейми указал на край страницы, где располагались несколько рисунков, которые, как я подумала, были начерчены машинально. Рисунок под пальцем Джейми был французской геральдической лилией.
— Ecce homo, — повторил он, постукивая пальцем. — Доктор не был уверен, кого он преследовал, поэтому не назвал его имени. Если Камерон принял лауданум, то это должен быть другой человек, хотя Роулингс не упоминал, что в доме присутствовал кто-то еще.
— Но он мог и не упоминать, если он не осматривал этого человека, — заметила я. — Он иногда делает личные заметки, но большей частью пишет об истории болезни, своих медицинских наблюдениях и методах лечения. И лилия, начерченная на краях, не обязательно должна что-то означать, тем более присутствие там француза.
Исключая Фергюса, французов в Северной Каролине не было. Существовали французские поселения к югу от Саванны, но это было в сотнях миль от нас.
Геральдическая лилия могла быть машинальным наброском, и все же, насколько я помнила, Роулингс никогда не делал случайных рисунков. Когда он рисовал, он делал это тщательно и с определенной целью, как напоминание себе или справочник для какого-либо врача, который будет пользоваться его журналом.
Над лилией была нарисована фигура, напоминающая треугольник с маленьким кругом в вершине и изогнутым основанием, под ним были буквы. Au et Aq.
— А… у, — медленно произнесла я, глядя на них. — Аурум.
— Золото? — Джейми удивленно взглянул на меня. Я кивнула.
— Это сокращение для золота. Aurum et aqua. Золото и вода. Полагаю, он имел в виду гольдвассер — взвесь песчинок золота в водном растворе. Лекарство от артрита. Странно, но оно работает, хотя никто не знает почему.
— Дорогое, — заметил Джейми. — Хотя Камерон мог себе это позволить, он ведь сохранил унцию или две золотых слитков, да?
— Он действительно писал, что Камерон страдал от артрита, — я, нахмурившись, смотрела на страницу с загадочными маргиналиями. [231]— Возможно, он хотел посоветовать гольдвассер для его лечения. Но при чем тут геральдическая лилия или этот другой знак? — я указала на него. — Насколько я знаю, она никогда не использовалась, как символ врачевания.
К моему удивлению, Джейми рассмеялся.
— Я так не думаю, сассенах. Это масонский циркуль.
— Что? — я моргнула и посмотрела на Джейми. — Камерон был масоном?
Он пожал плечами и провел рукой по своим волосам. Джейми никогда не говорил о своем масонстве. Он был посвящен в Ардсмуире, и помимо того, что членство в масонской ложе предполагало тайну, он редко говорил о том, что происходило в этих сырых каменных стенах.
— Роулингс тоже мог быть масоном, — сказал он, не желая говорить о масонстве, но неспособный удержаться от логических заключений. — Иначе он не стал бы рисовать его.
Длинный палец указала на рисунок циркуля.
Я не знала, что сказать, но была отвлечена Адсо, который, выплюнув пару янтарных крыльев, вскочил на стол в поисках следующей поживы. Джейми одной рукой схватил чернильницу, другой перо. Лишенный добычи, Адсо прошелся по краю стола и уселся на исписанные листы, слегка помахивая хвостом.
Глаза Джейми сузились от такой дерзости.
— Убери свою пушистую задницу с моего письма, животное, — сказал он, тыча в направлении кота острым концом пера. Адсо расширенными зелеными глазами следил за кончиком движущегося пера, и его лопатки напряглись. Джейми повертел пером, дразня его, и Адсо сделал неудачную попытку ударить по нему лапой.
Я торопливо подхватила кота, издающего протестующее мяуканье, и сняла его с бумаг, пока он не натворил беспорядка.
— Нет, это его игрушка, не твоя, — сказала я коту и с упреком взглянула на Джейми. — Идем, тебя ждут тараканы.
Свободной рукой я потянулась за журналом, но к моему удивлению, Джейми остановил меня.
— Пусть журнал побудет у меня, сассенах, — сказал он. — Есть нечто странное в том, что по Речному потоку по ночам бродит французский масон. Я хотел бы посмотреть, что еще Роулингс может написать на латыни.
— Хорошо, — я прижала громко мурлыкающего Адсо к своему плечу и выглянула в окно. Солнце превратилось в золотистое сияние за каштанами, а из кухни доносились голоса женщин и детей; миссис Баг наставляла на стол, и ей помогали Брианна и Марсали.
— Скоро обед, — сказала я и, наклонившись, поцеловала Джейми в макушку, сияющую в последнем солнечном луче. Он улыбнулся и, коснувшись пальцами своих губ, дотронулся до моей руки, но когда я подходила к двери, он уже полностью погрузился в чтение. Листок с тремя черными словами, забытый, лежал на краю стола.
Глава 97
Группы крови
Я краем глаза уловила в коридоре проблеск коричневого цвета, и Адсо тут же рванул к двери, как будто крикнули заветное слово: «Рыба!» В действительности же там объявилась Лиззи, которая возвращалась из молочного сарая с миской топленых сливок в одной руке, тарелкой с маслом в другой, и кувшином молока, прижатым к груди скрещенными руками. Для Адсо это было почти также хорошо, как рыба. Он обвился вокруг ее ног, словно пушистая веревка, в явной надежде сбить ее с шага и заставить выронить ношу.
— Перестань, кот, — сказала я ему и взяла у девушки кувшин с молоком.
— О, спасибо, мэм, — Лиззи с легким вздохом облегчения расслабила плечи. — Просто не хотелось ходить два раза, — она еще раз вздохнула и попыталась вытереть нос предплечьем, подвергнув опасности масло.
Я вытащила носовой платок из кармана и вытерла ей нос, подавив материнский импульс сказать ей: «А теперь сморкайся».
— Спасибо, мэм, — повторила она, покачнувшись.
— Ты в порядке, Лиззи? — не ожидая ответа, я взяла ее под локоть и потащила в хирургический кабинет, где большие окна давали достаточно света для осмотра.