Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 До тех пор пока это право не было ограничено, вступить в сословие рыцарей было нетрудно, - оно было открыто для всех. Но позже мы встречаем предписания, по которым в рыцари может быть посвящен только сын рыцаря.

 По преданию, Людовик VI, король Франции отдал приказ (1137 г.)8, чтобы у того, кто посвящен в рыцари, не будучи рыцарского рода, на навозной куче отбиты были шпоры, а Фридрих Барбаросса в 1187 г. запретил принятие рыцарского пояса сыновьям духовных лиц и крестьян9.

 Его дядя и историограф Отгон, епископ Фрейзингенский (1158 г.) весьма пренебрежительно отзывается об итальянских городах, в которых сыновья ремесленников посвящаются в рыцари10. В приложениях к статуту Ордена храмовников в XIII в. ношение белой мантии запрещается всем, не принадлежащим к рыцарскому роду. В случае же, если обнаружится, что кто-то принят в орден на основании данных им ложных сведений по этому поводу11, он должен быть изгнан из ордена. В то же время ленное право делает вывод большого практического значения, а именно, что все, не бывшие по отцу или по деду рыцарского происхождения, не имеют права получать лен12.

 Право на лен обозначается также термином Heerschild13, которым пользовались опять-таки для определения различных ступеней ленного права. Никто не имеет права взять лен у равного себе по званию, так как присягой (Hulde, Mannschaft) он ставит себя в подчинение ему. Первым чином такого рода обладает император, вторым церковные князья, третьим - светские князья, четвертым - графы и т.д. В Северной и Южной Германии с некоторыми различиями насчитывалось до 7 чинов. Но вскоре строгость этой иерархии стала нарушаться и к XIV в. она успела устареть.

 Таким образом, "рыцарский удар", как таковой, не имел бы никакого значения для образования сословия, а носил бы только характер личного отличия, которое нужно заслужить самому. Решающую роль имело дополнительное условие - происхождение от предков-рыцарей. Так созидалось наследственное сословие, до того времени существовавшее фактически, а не юридически14.

 Это образование сословия благодаря праву на посвящение в рыцари намечено было уже в указе Барбароссы в начале его царствования (constitutio de расе tenenda - указ о поддержании мира, 1156 г.), устанавливавшем право на поединок только за тем, кто искони и по родителям своим был рыцарем15.

 Новое понятие окончательно вытеснило давно уже переплетающиеся различия между свободными и несвободными. Несвободные, принадлежащие к новому потомственному рыцарству, перешли в дворянское сословие, а признаки их крепостной зависимости постепенно исчезли настолько16, что свободные по происхождению рыцари массами добровольно вступали в это сословие, и, в конце концов, различие стерлось окончательно, хотя кое-где некоторые следы прежней несвободы сохранились до конца средневековья. Если в прежних германских странах существовали еще свободные, имевшие, как таковые, даже не будучи воинами, преимущества перед несвободными рыцарями, то, начиная с XII в., рыцарь - свободный или несвободный - приобретал безусловные преимущества перед низшими классами свободных17.

 Таким образом, чтобы стать дворянином в современном смысле этого слова, древнегерманский воин должен был пройти через своеобразный процесс метаморфозы: сперва он признал себя принадлежащим к несвободному сословию и при этом в значительной мере смешался с потомками настоящих несвободных; впоследствии это несвободное военное и чиновничье сословие выросло в господствующую касту. Однако, этому прохождению через несвободное состояние не следует придавать слишком большое значение, - это явление определенно установлено только в Германии, во Франции же оно было так мало заметно, что его могли совершенно отрицать18. В Англии вообще не было института министериалов, на самом же деле тираническая власть английских королей над своими рыцарями была гораздо более неограничена, чем власть германских князей над своими министериалами, образовавшими, несмотря на свою формальную зависимость, весьма самонадеянную, требовательную и кичащуюся своими привилегиями корпорацию.

 Как ни велико значение образования этого нового сословия, все же трудно дать точную формулировку отдельным фазам его развития. В нашем обычном словоупотреблении под "рыцарем" мы понимаем знатного и, как правило, владеющего поместьями воина, т.е. представителя именно того сословия, которое в XII в. выделилось и превратилось в мелкое дворянство. С точки зрения военной истории мы должны или во всяком случае имеем основания называть рыцарством все военное сословие. как то, которое образовалось со времени переселения народов из расселившихся по Римской империи германцев, так и то, которое возникло после сражения при Туре в результате вассальства и ленной системы. Но это создает неудобство в том отношении, что, начиная с XII в., этот же термин охватывает гораздо более узкое понятие. Между тем исторически это неудобство вполне оправдывается, так как средневековое словоупотребление само по себе было весьма неопределенным. По существу же нет никаких сомнений, что первоначально незначительное расслоение сословия с XV в. становится все более, и более явным, и что понятие "рыцарь" относится лишь к высшему социальному слою; низший воин называется "сержант" (serviens) или "кнехт", поэтому формула "рыцари и кнехты" становится общеупотребительной для всего войска. Какую роль при этих изменениях играет случай, видно из того, что в немецком языке простой Reiter (всадник) преобразился в знатного Ritter (рыцаря), а словом "кнехт" стали обозначать самую низшую ступень, в то время как в английском языке как раз наоборот: knight (найт) означает "рыцарь". Наряду с термином "кнехт" употребляется и "кнаппе", что по этимологии означает одно и то же, ибо "кнаппе" (Knappe) произошло от "Knabe" (мальчик), а "кнехт" первоначально означало не что иное, как молодой парень. Постепенно же термин "кнаппе" вошел в употребление для обозначения сопровождавшего рыцаря молодого его слуги и оруженосца, в особенности же по отношению к таким, которые сами были рыцарского происхождения и приставлены были к своему господину в качестве ученика с целью обучения рыцарской доблести и военному искусству. В заключение напомним, что в немецком языке есть еще третье слово с тем же первоначальным значением, как кнехт и кнаппе - Thegn (Than) или Degen.

 Итак, в романо-германской части Европы образование рыцарского сословия протекало следующим образом: германские завоеватели и поселенцы вполне свободными считали только воинов, которыми, по преимуществу, были они сами. Но это не могло еще привести к образованию сословий в собственном смысле, именно потому, что сословное деление в слишком большой мере совпадало бы с этническим. Место военного сословия, образовавшегося по этническому признаку, занимает военное сословие, образовавшееся по признаку вассальной зависимости и ленного владения; в результате этих изменений стирается различие между свободными и несвободными. Остается, однако, противопоставление профессионального и преимущественно потомственного военного сословия остальным - невоенным, а в этом военном сословии отслаивается как высшее, так и низшее дворянство.

 Итак, рыцари в более позднем смысле этого слова (т.е. рыцарского происхождения, принятые через посвящение в корпорацию) образуют собой как бы военное сословие внутри военного сословия. Важно уяснить себе (что не так просто), каким образом это было возможно, ибо предпосылкой образование закрепления подобного военного сословия могло быть только действительное превосходство в военном деле, в бою, - одних правовых норм было недостаточно. То, что некогда германцы в Римской империи, жившей своей мирной гражданской жизнью, или же впоследствии викинги своими военными подвигами выдвинулись в окружающем мире настолько, что целиком считались в нем военным сословием, - это понять нетрудно. Но как могло произойти, что теперь это новое рыцарство выделилось среди остального населения настолько, что, в конце концов, стало правящей аристократией? Это понять не так-то легко, ибо природные военные способности, физическая сила и мужество передаются вовсе не настолько из рода в род, а воспитание вовсе не имеет такой формирующей силы, чтобы природные способности членов других сословий того же народа очень часто не смогли бы уравновесить и даже превзойти их. В особенности это могло иметь место в данном случае, когда наряду с рыцарством существовало, большей частью тоже наследственное, сословие кнехтов: среди них наверное часто должны были встречаться воины, которые по физической силе, умению владеть оружием и храбрости могли соперничать с любым рыцарем.

 На основании того, что рыцарский удар сопровождался религиозным посвящением, а в число обетов, приносимых молодым рыцарем, входил также обет служению церкви, очевидно и полагали, что зарождение нового сословия следует искать на почве церкви. Рыцарство образует один большой христианский орден, - впрочем, настолько мало сплоченный, что слово "орден" применимо только в переносном смысле. Тем не менее эта организация рассматривалась как подражание незадолго до того основанным на Востоке настоящим рыцарским орденам храмовников и иоаннитов, а образование всеобщего христианского рыцарского ордена многие историки считают плодом религиозного возбуждения во время второго крестового похода (1147 г.). Но нетрудно установить ошибочность такого взгляда. Если бы сущность этого явления состояла только в том, что некие воины в торжественной форме произносили определенные религиозные клятвы, то оно не приобрело бы значения в истории военного искусства и не привело бы к образованию такой могущественной, веками господствующей аристократии. Наоборот, ясно, что здесь мы имеем дело с таким явлением в истории военного искусства, которое чрезвычайно важно в смысле очень сильной потенции, и только проникновение в природу средневекового военного дела и выявление его движущих сил дает возможность понять, в результате какого процесса сложилось это явление. Для этой цели необходимо рассмотреть военную технику рыцарства.