Да, молода еще хозяйка Перстня, малоопытна, малосечена. Гильда еще моложе будет, да учена старательно, розговито. Серьезно готовила ее мудрая мать, дней не считаючи, познаний не скрываючи, руки утрудить не жалеючи. Потому, по такому простому вопросу голову сенешалевна не сушила, не раздумывая советовала:
— Значит, ежа завести на птичнике надо. Молоком спервоначала его подманивать, чтоб прижился. А как пообвыкнет, то всех злогрызливых быстрехонько ущучит. Пацюки попервах посопротивляются, да куда им, голохвостым, супротив колючего. Отступятся, покинут птичник.
— Ох, ты! — Всплеснула руками леди Сток. — А я и забыла совсем! Завтра же и велю ежа достать. А вот…
Много вопросов обсудить надобно.
Рядом за столом сидят Сигмонд и пэр Короны лорд Сток. Не пустозвонствуют, обстоятельно ведут серьезную беседу о бедах земли Нодд, о злых временах нынешних. Мудро говорит пэр Короны.
— Витязь Сигмонд, благородны твои помыслы, благочестивы намерения, по древнему обычаю утвердить благословением герцога свой титул, не носить самовольно лордовскую корону, как многие нынче это делать стали. Да пристало ли тебе, витязь Небесного Кролика, вассальную присягу приносить герцогу Боранскому. Человек он, хоть титулом и отягощен, да разумом легок. Малодушен и корыстен. В том не секрет, что корону надел хитростью и изменой. Да не то беда, что худороден, беда, что душою низок, мелкопакостен да бесчестен. Тебе ли достойно будет, под знаменами герцогскими в его сварах с Грауденхольдцами да Скоренинцами силы свои богатырские растрачивать? Не под вымпелом Боранским, но под коронным стягом, миньоном благородного Сагана, назначено тебе бедную землю Нодд, от недругов боронить.
— Да я и сам подумывал, к черту герцога, к королю надо ехать.
— Если дозволишь, лорд Сигмонд, совет могу дать. Сейчас в столицу ехать не ко времени. Погоди немного, не торопись. Не хочу беду накликать, да чует мое сердце, скоро беда придет. Заявятся в пределы Ноддовские, злые недруги, силы ратные. Вот тогда тебе и быть с королем, биться-сражаться с супостатами. Сила твоя велика, отвага всем известна. Послужишь Короне делом, быть тебе у Сагана в почете он тебя отметит, приблизит к себе.
Так говорил высокородный пэр Сток, Сигмонд согласно слушал.
Благоденствовали путники в гостеприимном замке. А погода исправлялась. Следующим утром еще моросило, а к обеденной поре незаметно развиднелось, черные тучи попрозрачнили, тени на земле означились, а там уже синее небо проглянуло и яркое солнце горячо в лазури засияло.
Высоко в небесах парит парит хищный птах, клекотом округу полнит, расправил крылья, перья сушит. Дождливые дни — дни голодные. Его добыча, сурки-травогрызы, от непогоды в норы попрятались. Им то что, нора глубока, суха, подстилка из мха и пуха выложена. Запасы кормовые в достатке, знай сиди себе, грызи зерна да спи. А хищному то каково? Ему в нору не пробраться, в гнезде не просохнуть, пропитания не добыть.
А нынче повыбирались зверюшки на раздолье, солнышку рады, спешат наверстать упущенное, семена-зернышки в норы поснашивать. А с небес уже зоркий глаз следит, глаз голодный, разбойничий. Выбирает добычу по-знатнее, чтобы камнем рухнуть к земле, вонзить крепкие острые когти в тучное тело, и, расправив крылья, взмыть в синеву неба, к гнезду направиться. Ждут в плетеных хоромах малые детушки, птенцы желторотые, злокрикливые, злоедливые. Вот вам детушки угощение, ждет вас нынче пирование, кровь горячая, плоть обильная.
По погоде порешили было, радушием хозяйским не злоупотреблять, следующим же утром откланяться, отправляться в дорогу дальнюю. Да лорд Сток отговаривал.
— Погостите еще, гости дорогие. Аль хозяйка не красна, аль перина не мягка, аль повара не старательны?
Еще звал на охоту съездить, ловчие, мол, оленя выследили, добычу царскую. Предложение это, от чистого сердца сделанное, было заманчиво. Да и не принять его, отвергнуть, значило бы выказать неучтивость, не годилось так поступать.
Решили с отъездом повременить, велели повозку распрягать, коней расседлывать. Да прискакал тут в замок встревоженный кланщик.
Соскочил со взмыленного жеребца, пошатываясь, поспешил в своему лорду. Принялся возбужденно говорить, рукой указывая на близкий лес. Осуровел пэр Сток не только лицом, всею статью, в жестких движениях его фигуры не было уже прежней мягкой учтивости радушного хозяина. Суровый воин отдавал приказы. Кликнул близких людей, начал распоряжения делать. Кланщики, брови хмуря, торопливо разошлись по сторонам, сзывали своих подчиненных, надевали панцири, доставали оружие.
Гости стояли в стороне, понимали, что серьезное произошло. Видели, как беззаботная радость внезапно сменилась угрюмой сосредоточенностью дел. Подошедший лорд Сток выглядел взволнованным и несколько смущенным.
— Лорд Сигмонд, леди Гильда. Я необдуманно просил вас погостить в моей вотчине, но обстоятельства так изменились, что я настоятельно рекомендую вам тотчас же покинуть мой замок. Видит благостный Бугх, что неприятно мне такое говорить, и прошу не видеть в том оскорбления. Нет его в моих словах. Не бесчещу вас такой просьбой, не забыл я светлый долг гостеприимства. И только помышлением о вашем благе, заставляют меня просить вас удалиться отсюда наискорейшим образом. Не держите на меня зла, а сейчас прощайте. Неотложные дела не позволяют мне проводить вас, согласно достоинствам вашим. Пусть светла будет ваша дорога, и беспечны дни.
Сигмонд молча слушал эту, несколько сумбурную речь. Видела Гильда, как потускнел его взгляд, как поскучнело лицо. Поняла, не уйдет от грядущего Сигмонд, не оставит одного благородного хозяина Перстня.
— Нет, лорд Сток. Никуда мы не поедем. Лучше скажи, с кем воевать будем?
Пэр Короны благодарно склонил голову.
— Это ответ героя. Но, поверь мне, витязь, никто худого не подумает, если ты покинешь мой замок, не вмешаешься в чужую файду. Не легкая победа ждет нас завтра, но смертный бой. Закат солнца не многим суждено увидеть.
— И нечего твоим недругам на зори пялиться. — Гильдины глаза горели зеленым огнем. — Мы им пыль с ушей пообтрусим.
— Не спеши с ответом, отважный. — Отвечал лорд Сток. — Мой человек привез худые вести. На замок движется разбойник Бурдинхерд Шакалий Глаз. Довелось мне однажды разбить его банду, а вот самого атамана повесить не смог. Скрылся тот, скользкий, как гад ползучий. И ядовит смертельно, червь подколодный. Нынче собрал шакалюга большое войско, грозится Перстень сжечь. Сил у него много. Слышал я, по ту сторону Пустоши, он приступом взял и разорил замок Чертенбен, а тот по более моего будет. Как ни горько говорить, но от вас скрывать не стану — не чаю отстоять Перстень. Велики силы разбойные, тяжкий день нам предстоит.