Читать интересную книгу Долина Счастья - Макс Брэнд

В душе у юноши снова воцарился покой. В конце концов, спешить ему некуда. Не стоит совершать необдуманных поступков, подвергая тем самым серьезной угрозе собственное существование в этом райском уголке!

Глава 20

Его неприязнь к Луису Кендалу вспыхнула с новой силой, едва лишь серый в яблоках конь двинулся вниз по склону, начиная долгий спуск в долину. И с каждой минутой, с каждым ухабом, с каждым облачком дорожной пыли, вылетающем из-под копыт коня, это чувство росло и крепло в душе Фэнтома.

Он думал о том, что ещё никто никогда в жизни не обходился с ним так подло; и перед его мысленным взором снова и снова возникало видение большого куста, серебрящейся в лунной свете густой кроны и направленного на него из-за ветвей ствола винтовки.

И все-таки ярость Фэнтома нельзя было назвать безотчетной. Он понимал, что никто из тех людей, с кем ему приходилось выяснять отношения прежде, никогда в жизни не сравнятся с Луисом Кендалом, который был куда хитрее и изворотливее; и вполне возможно, что этот странный, худощавый человек обладал поистине недюжинной силой. Так что теперь к охватившему его праведному негодованию примешивалось ещё и липкое чувство страха.

Всю дорогу юношу не покидало ощущение, что объекта отмщения его отделяют многие и многие мили, но солнце лишь едва-едва успело выплыть из-за гор и воссиять над горизонтом, как он уже переехал через мост и направил взмыленного коня по аллее, ведущей к дому Джонатана Куэя.

Отправившись на конюшню, Фэнтом расседлал серого, снял с него уздечку, после чего отвел коня в стойло. Проделывая эти нехитрые манипуляции, он мельком огляделся по сторонам, примечая могучую гнедую кобылу, верхом на которой можно было бы в случае экстренной необходимости минут за пять выбраться из долины. Затем он проверил пистолеты, сделал глубокий вдох и вышел из конюшни, зашагав прямиком к большому бревенчатому дому.

По обеим сторонам от него расстилалась долина, залитая ослепительным солнечным светом, и Фэнтом подумал о том, что ещё никогда в жизни не видел такой красоты. Однако теперь он поспешил поскорее взять себя в руки и не думать о глупостях.

Он был уже у самой двери дома, когда в памяти у него всплыл недавний разговор с Куэем. Эта мысль подобно пуле поразила его в самое сердце, у него закружилась голова, и он привалился спиной к стене, ощущая слабость во всем теле. Ведь он пообещал Куэю во все подчиняться этому его подручному; и верность этой клятве ему предстояло хранить в течение мучительно долгого года.

Однако это отнюдь не лишало его права прийти к Кендалу и заставить его признать свою вину или же высказать ему в глаза все, что он о нем думает! Эта отчаянная мысль придала Фэнтому уверенности. Он вошел в дом через кухню, повар обернулся, чтобы посмотреть, кто пришел, и его сонный зевок внезапно сменило появившееся на его лице удивление.

— Ну и как дела, сынок? — поинтересовался он. — Все прошло нормально? Фэнтом подошел к плите, принюхиваясь к аромату горячего кофе. Его ярость сменилась холодной решимостью.

— А сам-то как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос. — Плесни-ка этого пойла.

Повар покорно протянул ему кружку с темной дымящейся жидкостью.

— Я как думаю? — переспросил он. — Я уж ума не приложу, что и думать. Но знаю определенно, что Кендал сидит сейчас в гостиной, бледный, как смерть, и злой, как черт.

Фэнтом залпом осушил свою кружку. Все его сомнения разом оправдались, и пройдя через весь дом, он вошел в комнату, где у окна сидел Кендал.

Он сидел сгорбившись и подавшись вперед, словно сиделка у смертного одра безнадежно больного, голова его была низко опущена, а остановившийся взгляд устремлен ку-ато в угол комнаты. За окном же розовея разгоралось утро нового дня, и можно было подумать, что весь мир лезет вон из кожи лишь ради того, чтобы обратить на себя его внимание.

— Кендал! — позвал юноша.

Тот даже не пошевелился.

Его голова все так же уныло покоилась на груди, а длинные, словно обескровленные руки недвижно лежали на коленях. Кендал так глубоко погрузился в свои раздумья, что можно было подумать, будто он спит с открытыми глазами.

Тогда Фэнтом подошел поближе и встал перед ним.

— Кендал! — снова позвал он.

Ответа не последовало и на этот раз.

Фэнтом и так был вне себя от злости, а подобное отношение, когда тебя не замечают в упор и даже не глядят в твою сторону, вызвало в его душе новый прилив ярости.

— Кендал, — сказал он, — ты подставил меня. Ты хотел заманить меня в западню. Послал меня на дело, а на обратном пути, когда я уже возвращался обратно вместе с добычей, сам же и попытался пристрелить нас обоих!

Кендал даже глазом не моргнул, продолжая сосредоточенно таращиться в дальний угол комнаты.

Фэнтом подошел ещё ближе. Он весь дрожал и скрипел зубами от злости.

— Кендал, — продолжал он, — ты что, так и собираешься валять дурака? Я что, по-твоему, похож на идиота?

Произнося эту тираду, он тронул сидящего в кресле человека за плечо. Плечо Кендала оказалось твердым, как железо, словно оно состояло из одних лишь костей и сухожилий. Но на этот раз Фэнтом почувствовал, как жилы судорожно дернулись у него под рукой, и рука Кендала стремительно взметнулась вверх, подобно змее, набрасывающейся на добычу.

Длинные пальцы сомкнулись вокруг запястья Фэнтома; их кончики с силой впились в плоть и, казалось, пронзили её до самой кости. Подобной хваткой мог обладать лишь великан или сумасшедший. Рука Фэнтома мгновенно онемела, и ему начало казаться, что у него напрочь отхватили топором правую кисть. Но вот человек в кресле сверкнул своими странными, бесцветными глазами и резко вскинул голову, обращая к юноше вытянутое, бледное лицо.

— Заруби у себя на ному, Фэнтом, что когда я думаю, приставать ко мне не надо! — сказал он.

Он выпустил руку юноши, и та осталась безвольно висеть. Фэнтома охватил леденящий душу ужас и страх, какого он не испытывал с детства, с тех самых пор, когда панически боялся темноты.

— Тебе поручили работу, а ты её запорол! — проговорил Луис Кендал.

— Значит, ты был там. Ты все видел! — воскликнул Фэнтом. — Черт возьми, Кендал, ты был одним из тех, кто стрелял в меня!

— В тебя? В тебя? — переспросил Кендал и вдруг рассмеялся.

Смеющийся Кендал представлял собой зрелище довольно неприглядное. Челюсть его отвисла, губы растянулись в оскале, а из горла наружу рвалось прерывистое глухое клокотание.

— Тебя! — снова повторил он. — Тратить на тебя патроны, когда он был там?!

Он презрительно фыркнул. Затем его лицо постепенно приняло прежнее застывшее выражение полного безразличия, голова склонилась к груди, а взгляд снова устремился в угол комнаты, словно в поисках ответа на какой-то жизненно важный вопрос.