того случая, когда условные защитники проиграли условным атакующим, происходили по два раза на дне. Всем старшим воинам было дано задание придумать противодействие и предложить свои варианты преодоления обороны. Додумались до фашин. Связки прутьев переплетали ивовыми тростинами и вот этим вот закидывали ров, чтобы проще его преодолеть.
После такого лайфхака я решился выделить часть топлива для противодействия. Соляру смешали со смолой и решили, в случае чего-то подобного, поджечь все накидываемые фашины… вместе с теми, кто их туда закинул. Сейчас семь горшков уже готовы к использованию и ждут своего часа.
Стрел заготовили просто невообразимое количество. Для местного народа невообразимое, для меня, по крайней мере, понятного числа, хотя, подобного количества я никогда и нигде не видел, даже на фестивалях реконструкторов. Наконечники, все же, больше каменные, но это если смотреть сравнительно количества. А так, железных наконечников было полторы сотни к стрелам, ну и чуть более семидесяти к арбалетным болтам. Двадцать четыре арбалетчика, разделенные в отряды по двенадцать человек располагались на двух участках обороны.
И вот сегодня я просыпаюсь с чувством тревоги. Нервозность, впрочем, не только меня посетила. Севия ни с того, ни с чего начала плакать, сидя на краешке нашей кровати. Ее всхлипы меня и разбудили. Но в другой день подобное поведение не могло меня насторожить. Гормоны бурлят внутри моей женщины.
Эх, натворил я дел. Беременная моя красотка. Вот нужно оно было перед войной? Ну победили бы, так и следовало плодиться и множиться, так нет же… Впрочем, природу не обманешь, тут как не прерывай акт, все равно молодые, готовые к воспроизводству тела, решат по-своему.
Но я все больше рад, чем раздосадован. Дети… Вот еще до того, как понял, что Севия беременна, не хотел никаких спиногрызов. Но стоило жене понести, сразу же пришло и осознание, что я все-таки хочу наследника, ну или маленькую принцессу.
— Не плачь! К чему слезы? Еще не поздно уйти со всеми, догонишь людей, — говорил я, обнимая Севию.
— Не пойду, я останусь с тобой, — Севия продолжила уже набившую оскомину песню.
Где-то моя жена покорная, порой, кажется бесхребетной, но вот тут уперлась рогом и все тут. Останусь и без вариантов. Мерсия, теща моя, к слову, бежала впереди всех остальных, не успел ей и пожелать попутного ветра меж ягодиц, когда она скрылась с глаз. А у меня жена декабристка. Но я был уверен в победе, потому решил, что присутствие Севии, если она все время проведет в закрытом доме, может еще более безопасным, чем идти на старое селение извергов Вара.
Именно туда отправляли людей. Много думали, начинали строить шалаши на острове, но все равно было признано, что нахождение женщин и детей рядом и с даже малой, но вероятностью, быть схваченными, сильно ослабит наши оборонительные способности. Если только врагу удалось бы высадится на острове, чтобы взять в заложники наших женщин и детей, то часть воинов могла выйти из подчинения и ринуться отбивать своих родных. А так, будут далеко, да и ладно.
На прежнем месте общины извергов остались жилища, есть шанс, что вражина не догадается идти в ту сторону. Ну и две звезды воинов, которые сопровождали женщин и детей должны были подготовить и ловушки по дороге и, если что, наметить пути отхода дальше в лес, благо, люди знали места лучше кого бы то ни было и могли пройти даже по болоту. Естественно, исход был не без припасов. Изрядно прорядили, буквально три дня назад, стадо туров, которое оказалось неразумным и все еще паслось неподалеку. Теперь пастись там, почти что и некому.
— Что за шум? — отвлекся я от успокоения своей женщины.
Во дворе поднималась суета. Пока не было сигнала, но шевеление нарастало. Кто-то куда-то бежал, иные перекрикивались.
— Глеб! — прокричал Корн под окошком моего «божественного чердака».
— Что случилось? — выглядывая из окна, спросил я.
— Сигнал от дальнего дозора. Идут водой, много, очень много, — мне показались нотки паники в тоне грозного молодого воина.
— Буду! — выкрикнул я и ускорился.
Броник, каска, разгрузка, АК-74, Сайга, пистолет. Офицерский камуфляж, новые берцы натовского образца. Все лучшее на мне и со мной. В голову проникла предательская мысль, что перед смертью, или уже в гроб, принято одевать самое новое, чистое, дорогое, а в могилу часто кладут то, с чем ассоциировался человек. И вот в таком виде, как я выбегал из дома, меня можно укладывать в гроб. К хренам малодушные мысли! Меня так просто не возьмешь, стрелой простою не достанешь… Как-то там еще, но две оставшиеся строчки четверостишья после победы придумаю обязательно. Должен же появится первый поэт в этом мире.
— Стасик, твою мать! Вставай, скотина рабская! — кричал я, завидев, что мой раб только протирает глаза.
Хреновый у меня раб, отдыхает мало того, что больше иных работников, к слову, лично свободных, но даже больше, чем я, на минуточку, его хозяин. Но в том я виноват, еще ни разу даже доброго подзатыльника не прописал, а порой надо.
— Быстро! Жду у катера! — выкрикнул я, устремляясь к реке.
Если не успеет, выпорю, вот ей богу, высеку так, что месяц на спине не поспит. Или нет… варенья и меда больше не дам. Последнее для Стасика будет большим наказание, чем физическое.
— Говори! — выкрикнул я, направляясь к катеру.
Рядом бежал Корн, который должен был отправиться со мной. На рослом молодом воине был бронежилет, каска, но в дальнейшем он выглядел сюрреалистично. Лук, стрелы, колчан из бересты, железный топор, один из тех, что только несколько дней назад изготовили. Вот обувь я ему не дал, жаба внутри меня не позволила. Хотелось, чтобы я до конца с своих дней имел нормальную обувку, привыкать к местным мокасинам не было желания.
Стасик успел. Бежал, задыхался, с выпученными глазами, споткнулся при спуске с холма и скатился вниз, но успел. Этот поц выглядел более органично, хотя так же напоминал постапокалипсического бойца. В руках у воина-раба было охотничье ружье, заостренная кочерга, к которой приделали деревянную ручку и внешне сделали похожей на шпагу, но такую дрянную, что Д’Артаньяна сердечный удар хватил бы. Но тут это было решением, причем более выгодным, чем каменный топор. Если сильно изловчиться, то и колоть таким девайсом можно и рубить и подрезать. Но для ближнего боя в катере есть еще один автомат с примкнутым штыком, а использовать такое оружие в рукопашной, я