Читать интересную книгу Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия

— Спасибо. — Генри положил трубку. Тут он вспомнил, что в его бумажнике всего четыре фунта десять шиллингов и, чтобы заплатить за обед, ему, вероятно, придется занять у Вероники. Тем не менее сейчас была еще половина двенадцатого, а у него оставались дела в «Стиле». Генри взял записную книжку и направился в художественный отдел.

Патрик Уолш стоял спиной к двери и делал какой-то набросок. Когда дверь открылась, он громко сказал, не оборачиваясь:

— Вы что, читать не умеете? Убирайтесь. Вход воспрещен.

Доналд Маккей, собиравший макеты у окна, поднял глаза и застенчиво улыбнулся Генри.

— Доброе утро, инспектор, — сказал он.

— А, это вы опять, верно? — проворчал Патрик, не оборачиваясь. — Чего вам еще? Мы заняты.

— Я хочу, чтобы вы, если возможно, воспроизвели у себя в воображении события вторника. — Он посмотрел на Доналда. — Мистер Маккей, вы сказали мне, что мисс Филд ни разу за весь вечер не покидала кабинета мисс Френч. Если вы немного подумаете, то, я уверен, поймете, что ошиблись.

Доналд задумался.

— Был один момент, — произнес он, — мы все находились в фотолаборатории. Дверь открылась и через несколько секунд закрылась снова. У меня возникло чувство, что это Рейчел, но она увидела, что мы заняты, и ушла.

— По ее словам, — сказал Генри, — она прошла через фотолабораторию, через другую дверь вышла в коридор и направилась в сторону дамской комнаты.

— Уверен, что это не так, — несколько нервно ответил Доналд.

— А вы что скажете, мистер Уолш? — поинтересовался Генри.

Не поднимая глаз от наброска, Патрик ответил:

— Неужели вы и вправду думаете, что я провел вечер перед сдачей парижского номера, раздумывая, не отправилась ли наша Рейчел в туалет? Господи, да вы с ума сошли! У меня была куча работы. — Он помолчал и добавил: — Она приходила сюда один раз. Спрашивала, где Марджери. Я сказал ей, в лаборатории.

— И что она сделала потом?

— Наверное, вышла. Я не заметил.

— Через какую дверь?

— Говорю вам: не имею ни малейшего понятия. Я вернулся к работе, а она исчезла так же быстро и незаметно, как обычно.

Генри обратился к Доналду:

— Мисс Филд уверена, что вы ее узнали.

— Да, я так и сказал. Но она просто заглянула в дверь и пошла обратно… Господи, инспектор, — Доналд казался утомленным и возмущенным в одно и то же время, — зачем бы мне лгать? Да и какая разница?

— Большая на самом деле, — ответил Генри, — по крайней мере тому, кто хотел заполучить ключ от здания редакции «Стиля», было важно узнать, что кабинет мисс Филд пуст, а ее сумка осталась там.

Доналд побледнел, затем покраснел, и, когда вновь заговорил, в его голосе был слышен гнев:

— Если вы имеете в виду то, о чем я догадываюсь, то это чудовищная ложь.

— Между прочим, — поинтересовался Генри, — а что вы делали после того, как мисс Филд заглянула в дверь?

Доналд замялся и неуверенно проговорил:

— Видимо, пошел сюда. Точно не помню.

— А все остальные остались в фотолаборатории?

— Ну… Да…

— И вы не пошли в кабинет главного редактора, который, как вы знали, пустовал?

— Разумеется, нет. Правда, Патрик?

— Не спрашивай, я не имею ни малейшего понятия, что и когда ты делал.

— Ну что ж, — очень вежливо произнес Генри, — если решите изменить свою версию событий, я буду у себя.

Патрик тихо проговорил:

— Выметайтесь из моего кабинета и больше не заходите.

— С удовольствием, — ответил Генри. Он вернулся в свой кабинет, набрал номер мисс Филд и спросил, не уделит ли ему мисс Френч несколько минут.

— Она очень занята, инспектор, — сурово ответила Рейчел.

— Могу я поговорить с ней?

Прежде чем Рейчел успела ответить, в трубке прозвучал решительный голос:

— Мисс Френч слушает. Что я могу для вас сделать, инспектор?

— Уделите мне немного своего драгоценного времени, если это возможно.

— Разумеется. — Ответ последовал немедленно. — Минуту, я проверю свое расписание.

Генри услышал неразборчивое бормотание, в котором, однако, ему удалось различить голос мисс Филд, резко говорившей:

— Нет, мисс Френч, вы не можете это отложить, это очень важно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В конце концов Марджери снова взяла трубку:

— У меня собеседование с кандидатом на место Хелен в четверть первого, а в час назначена деловая встреча за обедом. Я хотела ее отменить, но мисс Филд мне не позволила. Она может быть настоящим тираном, поверьте. Думаю, лучше всего нам встретиться прямо сейчас. — По всей видимости, ее перебили, потому что она произнесла, обращаясь не к Генри: — Да, я знаю, что черновой вариант должен быть готов сегодня. Я закончу его после обеда. Что ж… передайте мисс Мэннерс, что с этим придется подождать до завтра… — Затем она вновь сказала Генри: — Мне прийти в ваш кабинет?

— Думаю, так будет лучше всего.

Марджери стремительной походкой вошла в маленькое помещение. Под отороченной норкой шляпкой мерцали серьги с большими топазами, а ее темно-коричневый костюм и крокодиловые туфли были безупречны, как всегда.

— Надеюсь, вы простите меня, если я буду следить за временем, инспектор? — спросила она. — Боюсь, сейчас я живу в еще более жестком ритме, чем обычно, поскольку приходится помимо собственной делать и работу Хелен. Надеюсь, новая девушка подойдет. У меня такое чувство, будто я лишилась правой руки.

— Понимаю, — кивнул Генри. — Я постараюсь быть краток. Вы сказали мне, что не любите сплетничать, и я вам верю. Но теперь, после того как я лично встретился с вашими сотрудниками, я был бы очень благодарен вам за помощь.

— О чем идет речь? — насторожилась Марджери.

— Помогите мне их оценить.

— Ну что ж. — Интонацию Марджери при всем желании нельзя было назвать доброжелательной.

Генри осторожно начал:

— Давайте начнем с Олвен Пайпер. Судя по всему, она умна, но не слишком тактична. Она с большой теплотой относилась к мисс Пэнкгерст — практически боготворила ее, — но она обладает твердостью духа и стойкостью характера, которые помогут ей пережить даже такую трагедию. Я думаю, она импульсивна и вполне способна на насилие. Другой вопрос, способна ли она задумать и совершить преступление? А как считаете вы?

— Не стану от вас скрывать, инспектор, что мне все это кажется верхом дурного вкуса.

— Убийство — это в принципе дурной вкус, — мрачно ответил Генри.

Они не мигая некоторое время смотрели друг на друга. Затем Марджери произнесла:

— Хорошо, продолжайте.

— Вам нечего добавить к этому портрету Олвен?

— Она идеалистка, — проговорила Марджери так, будто слова причиняли ей боль, — наивна так, как может быть наивен только человек большого ума и способностей. Она никогда не задумывается о том, насколько ее поступок может быть оправдан… с дипломатической или другой точки зрения. Она просто идет вперед и делает то, что, как она считает, должно быть сделано, не задумываясь об обстоятельствах.

— Да, — согласился Генри, — опасная черта. Должно быть, у нее много врагов.

— Я бы не стала называть их врагами. Она приводит людей в бешенство в первую очередь потому, что смотрит на них сверху вниз. К примеру, она не может принять того, что иногда Терезе приходится ставить в номер снимок платья, которое ей совершенно не нравится, если его производитель тратит тысячи фунтов, размещая рекламу у нас. А на вечеринке после прошлого показа Николаса Найта произошла ужасная сцена. Он поинтересовался мнением Олвен о его коллекции, и она заявила, что все в ней либо чудовищно, либо содрано у парижских кутюрье. Я думала, у Николаса начнется истерика. Вероятно, та коллекция и вправду не была его лучшей, но нельзя же говорить людям такое. Она пытается быть тактичной, но я искренне убеждена, что она не может сказать актеру или драматургу, что ей нравится их работа, если она не думает так на самом деле. Это очень осложняет жизнь. Она… не умеет прощать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Интересно, — проговорил Генри. — А что вы можете сказать о Терезе Мэннерс? Или лучше о супругах Хили?