На её губах снова расцвела улыбка сирены, а глаза девушки засияли.
— Я только за. Определенно, за.
Она, скорее всего, растеряет долю своей радости, встретив Исайю.
— Исайя может показаться грубоватым, но он хороший парень. Не хочу, чтобы ты удивлялась, когда он окажется кем-то вроде меня.
Её смех был подобен музыке.
— Что, ты не тусуешься с миссионерами в своё свободное время? А я-то думала, что когда все остальные идут домой и надевают свои домашние штаны и футболки, ты напяливаешь рубашку-поло и брюки цвета хаки.
Никто, кроме Исайи и Бет, не дразнил меня. Обычно люди обходили меня стороной.
Да, эта маленькая нимфа полностью наслаждалась игрой.
— Продолжай, Эхо. Люблю прелюдию.
Она смеялась так громко, что хлопнула ладонью по рту, что совсем не сдержало её хихиканья.
— Ты такой самоуверенный. Думаешь, если девушки тащатся от тебя и дают залезть себе в трусики с первой попытки, то я последую их примеру? Подумай дважды. Кроме того, у меня теперь есть твой номер. Каждый раз, когда ты будешь пытаться сделать из себя такого мрачного и опасного, я буду представлять тебя в розовой рубашке в полоску, с поднятым воротником, и плиссированных брюках-чивос.
Ну уж нет. Я кинулся на Эхо, чувствуя себя тигром, загоняющим жертву.
Она попятилась к стенке, но я продолжал наступать. Затем прижался к ней, ощущая каждый чувственный изгиб. Я хотел коснуться каждого дюйма её тела. Её сладкий запах пьянил меня.
Глаза девушки насмешливо смотрели на меня, но улыбка испарилась, и она прикусила губу. Черт, она хоть знала, что делала? Для девушки, пытающейся держать меня на расстоянии, она делала всё, чтобы завести меня.
— Что ты там говорила? — Я опустил голову и вдохнул тёплый аромат корицы у её шеи, проводя носом по нежной коже.
Её грудь стала быстрее подниматься и опускаться. Моя рука растворилась на линии её живота, в сантиметре от бедра. Я колебался между тем, чтобы поднять или опустить руку, оба варианта удовлетворили бы мои желания.
— Ной, — выдохнула она, неосознанно исполняя одну из множеств моих фантазий, включающих Эхо. Если я всё сделаю правильно, возможно, она воплотит ещё парочку. Едва задевая губами кожу, я коснулся её щеки и спустился ко рту. Её ногти щекотали мне грудь, сводя с ума. Желание поцеловать её стало единственной причиной дышать.
Её руки сильнее надавили мне на грудь, и наши губы соприкоснулись.
— Не могу. — Она оттолкнула меня. — Я… я… не могу. — Юмор исчез без следа, её глаза были широко распахнуты. — Я на свидании с Люком и это… — она указала на нас, — неправильно. Ты Ной Хатчинс, а я не из тех девушек, которые занимаются «этим» с… с…
Я закрыл глаза, чтобы вернуть хоть какой-то контроль над своим телом. А затем закончил за неё:
— Со мной.
— Да… нет… не знаю. Я хочу нормальных отношений, Ной. Ты можешь мне это дать?
Забавно, при этих словах она тянула за перчатки на своих руках.
— Когда же ты поймёшь, что это невозможно для таких, как мы? — Не знаю, кого я хотел ранить больше — себя или её.
Она могла притворяться, но Эхо никогда не вернётся к девушке без шрамов.
Чёрт, может, я сказал это, чтобы напомнить себе, что парень, как я, никогда не получит Эхо.
Она резко развернулась, от неё веяло той же яростью, которую я видел в первый день в офисе миссис Колинз.
— И что прикажешь делать, Ной? Сдаться, как ты? Стать наркоманкой, пропускать школу? Забить на всё?
— Это куда лучше, чем притворятся тем, кем не являешься. Почему тебе так важно быть с парнем, который кинул тебя, чтобы посмотреть чёртов фильм?
Эхо потерла лицо двумя руками, её злость испарялась.
— Ты отведёшь меня на танцы в честь Дня Святого Валентина? Буду ли я больше, чем очередная девушка на твоём заднем сидении, или стану поводом для шуток между тобой и твоими друзьями?
«Не знаю».
Правда застряла у меня в горле. Я хотел сказать, что она будет гораздо большим, но не мог. Я ни к кому не привязывался, и вот передо мной стояло это прекрасное создание, спрашивая именно об этом.
Она провела рукой по волосам.
— Всё нормально. Не напрягайся так из-за этого. Я твой репетитор, а ты… ты нуждаешься в помощи. Мы будем работать вместе, чтобы залезть в наши папки, и жить своими жизнями. Мне нужно идти. Спасибо за ужин и игру.
Эхо проскользнула мимо меня, возвращая меня к реальности.
— Подожди.
Она оглянулась через плечо. Вокруг её глаз обозначились тёмные круги, а плечи были ссутулены. Как так получилось, что я не замечал её изнеможение? Она рассказывала о кошмарах. Когда она спала в последний раз? Не моё дело… и моё молчание это подтвердило.
Когда я ничего не сказал, лучшее, что случалось со мной за последние три года, ушло. Чёрт, я был идиотом.
19 — Эхо
Десять тысяч долларов. Вот сколько механик захотел за починку машины Айреса. Потому я подниму цену до десяти долларов в час и, если мне повезёт, Ной будет учиться у меня два часа в неделю. Если я отниму федеральные, государственные, местные налоги и страховку, то смогу получить машину к… никогда.
Лучи солнца проникали через щели в жалюзи.
Свет идеально падал на фотографию на моей тумбочке со мной, Айресом и мамой.
— Привет, красавица. — Люк зашёл в комнату, закрывая за собой дверь.
С быстротой кролика, я вскочила с постели, схватила рубашку и натянула на голову, а что важнее, на руки.
— Что ты здесь делаешь?
— Я же говорил, что могу заехать. — Он пересёк комнату и плюхнулся животом на моё лиловое одеяло.
— Нет. Что ты делаешь здесь, в моей комнате? — На моей кровати?
— Твой папа и Эшли сказали, что я могу подняться к тебе.
Я приподняла бровь.
— Папа? Сказал, что ты… можешь ко мне… подняться?
— Да. Думаю, ты недооцениваешь его. Теперь он клёвый. Совсем не такой, какой был, когда мы раньше были парой.
— Раньше. Раньше у нас были крепкие отношения. Теперь… мы встречаемся. — «Пара» подразумевала серьёзные отношения, а единственное, к чему я сейчас относилась серьёзно, это к своему нежеланию, чтобы Люк находился в этой комнате, особенно на моей кровати. Со мной. — А как же утренний баскетбол со Стивеном и ребятами по воскресениям? — У парня с восьми лет был один и тот же утренний ритуал.