его уст сам собой.
— Что напугало тебя в Нижнем Новгороде?
Аня долго смотрела на Николая после этого вопроса, будто бы не могла решиться: рассказать или промолчать? Заглянув в его глаза, которые в этот момент лучились добротой, почему-то хотелось выбрать первое.
— Неприятное прошлое, от которого я пытаюсь бежать.
Костенко думала, что Литвинов будет расспрашивать, но тот, поджав губы, слабо кивнул головой. Быть может, ему и хотелось узнать, что произошло с ней в Нижнем Новгороде, однако он не мог нарушать ее личные границы. Он видел, как прошлое тяготило ее и заставляло ее сердце биться быстрее. Как ладони потели и как щеки от беспокойства и возбуждения пылали огнем. Как лихорадка била внутри, а глаза беспамятно метались по сторонам. Коля ощутил малую схожесть между ними: вопреки происходящему они старались не убить в себе человека.
— Тогда можно встречный вопрос? — поежившись на стуле, поинтересовалась Костенко. Раз уж сегодня ночь маленьких откровений, то ей бы тоже хотелось получить ответ на свой вопрос.
— Можно, — чертя прутиком круг на земле, ответил Литвинов.
— Я наблюдаю за тобой уже месяц. С того момента, как попала к вам в команду. Почему ты всегда сдерживаешь свои эмоции и показываешь их только на льду? Почему так стараешься добиться чего-то в хоккее, ставя другим сферам жизни самый низкий приоритет? Почему так?
Николай отбросил прут в сторону и оторвал взор от земли. Действительно ли она хочет знать хотя бы полуправду того, почему он вынужден себя так вести? Что ж. Даже полуправда может разрушить ее миф о «счастливой» жизни богатых людей.
— Когда ты сын известного человека, у других на твой счет всегда завышены ожидания, — начал Коля, глядя, как почти догорел костер. — Это касается и эмоций, и достижений. Ты можешь мечтать о чем-то особенном, только иногда вынужден поступать по-другому. Ты хочешь что-то чувствовать, но другие могут истолковать твои эмоции неправильно. Сверху наваливаются и другие обстоятельства. В итоге ты перестаешь чувствовать.
— А хоккей?
— Даже в хоккее я вынужден быть марионеткой в чужих руках. Я действительно люблю этот вид спорта. Только есть определенные правила, по которым я играю. Если не следовать им, то мне не вскарабкаться на вершину. Без хоккея я вообще перестану что-либо чувствовать.
Такого ответа было достаточно. Оставалось только предположить, какие выводы сделала Аня насчет Коли: сначала ее глаза потухли, а потом приняли спокойное выражение. Она смолкла и подняла голову высоко вверх. Растущий желтый полумесяц расположился на темно-синем небе, усыпанном многочисленными звездами. Дрова в костре уже не трещали, а языки пламени не разлетались по сторонам из-за поднявшегося ветра. Остались только черные угли. Где-то внизу, в воде, барахтались байдарки и катамараны. Высоко в небе что-то красное мерцало с угасающей силой.
— Подожди, я кое-что принесу, — сказала Аня и исчезла. Николай молча кивнул.
Вернулась она с теплым пледом в руках. Присев обратно на стул и расправив плед, Аня протянула другой его край Коле. Их стулья находились достаточно близко, но все равно пришлось прижаться друг к другу, чтобы плед обхватил обоих. Укрывшись, они уставились на звездное небо.
— Знаешь, почему звезды падают? — склонив голову набок, спросила Костенко.
— Потому что при попадании в атмосферу Земли они сгорают из-за трения с воздухом. Это всего лишь падающие камни.
— Ну и зануда! — она толкнула его в плечо, и Николай уловил лавандовый запах, исходящий от ее длинных волос. — В тебе говорит голос науки. А древняя легенда гласит, что каждый человек имеет свою звезду. Она загорается на небе в момент, когда человек рождается на свет. Когда человек умирает морально, она угасает. В такой момент важно загадать самое заветное желание.
— Хочешь сказать, что падающая звезда способна подарить человеческой душе второй шанс?
— Не исключено. Фитилек еще может зажечься изнутри, даже если кажется, что в тебя вонзили стальной кинжал. Главное — верить.
Николай ощутил, как ее теплая ладонь легла ему на грудь, в область сердца. Он сглотнул и постарался дышать не так прерывисто. Еще никто не находился рядом с ним так близко, как Аня. В этот момент он почувствовал нечто странное, что никогда ранее не испытывал: спокойствие и легкость рядом с другим человеком. Ключи, которые закрывали дверь в мир под названием «душа», медленно зашевелились в заржавевшей замочной скважине. И от этого Николай ощущал себя странно вдвойне.
— Должно быть, в школе ты очень любила астрономическую дисциплину, — продолжив смотреть на луну, твердил Коля, делая вид, будто бы не заметил ее руку у себя на груди.
— С научной точки зрения нет. Мне нравилось изучать легенды созвездий. Хочешь, расскажу про Большую Медведицу?
Литвинов кивнул и перевел внимание на созвездие.
— Большая Медведица является жертвой любовной истории. Некогда дочь Аркадского царя Ликаона — Каллисто — повстречалась с Зевсом. Она была очень обворожительная и сумела покорить его сердце. У них появился сын. Данный факт не укрылся из внимания ревнивой супруги Зевса. Гера решила отомстить разлучнице и лишила ее женской красоты, превратив в уродливую медведицу. Ее чуть не погубил собственный сын, когда увидел ее в таком обличии. Влюбленный Зевс спас ее, вознесся Каллисто на небо.
Во время рассказа Николай попеременно переводил взгляд с Большой Медведицы на Аню, которая повествовала так воодушевленно, что ее глаза искрились. Ее нежный голос пролетал мимо его ушей, а искренность и эмоциональность поражали. Этой ночью он узнал, что испытывать какие-то эмоции — это неплохо и даже возможно. Эта девушка определенно располагала к себе и переворачивала его обычный расклад. Это было странно и ново одновременно.
— Представляешь, он любил ее даже в образе гадкой медведицы! — закончив рассказ, воскликнула Аня.
— Но любовь их была неправильной и горькой. Разве это хорошо?
Костенко закусила губу и призадумалась. Не найдя ответа, выпалила:
— Вечно ты все очерняешь! Ну тебя!
Остаток ночи они провели в молчании. Аня любовалась мерцанием звезд, положив голову ему на плечо, а Коля размышлял о событиях сегодняшнего дня. Для него этот день оказался весьма насыщенным не только на события, но и на эмоции. И Николай извлек один важный урок. Фитилек еще может зажечься изнутри, даже если кажется, что в тебя вонзили стальной кинжал. Главное — верить.
Николай повернул голову, желая что-то спросить, но заметил, как веки Ани прикрыты и как она сопит. Дело уже близилось к утру. Аккуратно выбравшись из-под пледа, он подхватил ее на руки и унес в палатку. Уложив ее в спальный мешок и включив подогрев, Коля долго стоял у ее палатки, размышляя над тем, как поступить. Уйти