не считая того, что когда сказали: «А теперь родители поздравляют молодых», Василий выхватил у Владика купленный мной букет и как ни в чем ни бывало, пошел поздравлять. Я посмотрела на маму. Она прошептала: «У, паскуда».
И вот мы в ресторане. Загородный ресторан отделан под старину, во дворе две беседки, фонтан и альпийская горка. В зале живая музыка и ведущая. Все гораздо шикарнее, чем было у Владика, чувствуется размах. Когда молодые подъехали к ресторану после катания по памятным местам нашего города мы с Василием и Алины родители благословили их. Я при этом постаралась встать как можно дальше от него и не смотреть в его сторону. Алин отец преподнес им хлеб-соль, мама благословила иконой, а я осыпала из сита конфетами, хмелем и мелкими монетами. Обычаи, особенно свадебные, на Кубани соблюдают свято. Надеюсь, что здесь меня не будут на тачке катать по грязи. Вроде все торжество должно уложиться в один день.
Угощения были шикарные: много закусок, несколько горячих блюд. Все шло по сценарию тамады: гости пели, плясали, дарили подарки, участвовали в конкурсах. Мама, несмотря на пожилой возраст, лихо отплясывала со всеми в общем кругу. Дошла очередь до конкурса родителей. Ведущая вызвала на сцену родителей Али, Василия, и потом назвала меня по имени отчеству. Наступила небольшая пауза, пока я выбиралась из-за стола, музыка смолкла, и в наступившей тишине Вася вдруг заорал на весь ресторан:
– Ты что, забыла?
Наступило всеобщее замешательство, люди стали переглядываться, переговариваться негромко, я остановилась на том месте, куда успела дойти.
А Василий, показывая пальцем на ведущую, продолжал орать:
– Ты забыла или мне матом сказать?
Гул в зале усилился, ведущая побледнела, потом покраснела и сказала в микрофон:
– Наталья Витальевна, извините, ваш конкурс будет позже.
Мне было неприятно под взглядами шестидесяти человек возвращаться на место, но ведущей было во много раз хуже!
Она вышла потом на улицу и проплакала целый час. А ко мне тут же подбежали родители невесты и другие их родственники, и все хотели со мной поговорить, и все хотели со мной познакомиться. Так неожиданно, не сказав ни слова, снискала я всеобщую популярность. Получилось как на свадьбе у Владика – реакция людей была одинаковая. Что бы он про меня ни говорил, по его поступкам сразу все видели, что с ним жить невозможно.
В качестве свадебного подарка отец подарил Егору дом, тот самый в котором мы жили, когда приехали из Ташкента. Правда, через два месяца он его продал, это был не более чем красивый жест на публику.
Я вернулась домой с неприятным осадком на душе. Наверное, оттого, что все важные события в жизни моих детей были, есть и будут связаны с бывшим мужем. А мне так хотелось бы вычеркнуть его из жизни раз и навсегда, никогда о нем не слышать, не видеть и не вспоминать.
Глава 11– Нам всегда везет, не правда ли?!
Наступила осень, с затяжными дождями и липкой, с трудом отмываемой грязью на обуви. Холод и уныние затронули даже мою всегда жизнерадостную маму, тем более что дело с получением гражданства и пенсии так и не сдвигалось с мертвой точки и блуждало где-то в коридорах миграционной службы. Мы всей семьей искренне недоумевали, почему это все никак не может решиться в течение уже полутора лет. Мама родилась в России (в Ташкент она попала вместе отцом-кадровым военным, который учился там в академии бронетанковых войск, а потом погиб на фронте). Могли бы хоть пенсию платить, ведь в Ташкенте за сорок лет трудовой деятельности мама аккуратно платила взносы в пенсионный фонд. Где теперь эти деньги, не может сказать никто. Конечно, я стараюсь ни в чем ей не отказывать, но маме обидно, и за всю свою долгую трудовую жизнь она не привыкла зависеть от кого-то. К тому же, что при получении гражданства ей выплатят пенсию только за шесть месяцев, а за остальное время пенсия ее пропадет (или пойдет в карман кому-то из чиновников, что тоже не исключено). Куда мы только не пытались обращаться – бесполезно.
Мама сидит у окна на кухне, повязав теплый платок (отопление в квартирах еще не включили) и проверяет курсовую работу, которую я ей принесла на предмет каких-нибудь «ляпов». Я скачиваю работы из Интернета изменяя Магадан на Краснодар, угольные вагонетки на комбайны, читаю быстро по диагонали, поэтому бывает иногда в строительном предприятии мелькнут расходы на корма и удобрения, или где-нибудь проскакивают гривны вместо рублей. Еще мама смотрит на общий смысл, не совсем ли бредятина получается. Я за кухонным столом допиваю чай, потому что только пришла с работы.
– У тебя завтра есть занятия у Юрия Петровича?, – спрашивает мама, поднимая глаза.
– Да, я теперь буду заниматься компьютерной грамотностью с его братом, который мне глазки строит.
– И что?, – спрашивает мама, которая хочет, чтобы у меня была личная жизнь. Вернее, она считает, что у меня должна быть полнота жизни, а это значит и работа, и отдых и путешествия, и личная жизнь.
– Ничего. Буду заниматься, деньги зарабатывать.
– Ну что, он совсем тебе не нравится?
– Мам, ну он может и не плохой в том смысле, что не пьет, не курит, не дерется, но какой-то он совсем уж колхозный, что ли. У нас точек соприкосновения нет.
– Натусь, ну тебе что с ним, диссертацию защищать что ли? Попробуй, может что-то и получится? Он женат?
– Разведен.
– Ну вот видишь!!!
Мне не хочется продолжать этот ненужный спор, поэтому я подхожу, целую маму, и говорю:
– Нам же всегда везет, правда?
Мама в ответ обнимает меня и улыбается.
В окно барабанит дождь. Я одеваюсь, беру зонтик и выхожу на улицу навстречу ранним осенним сумеркам, перепрыгиваю через лужи и бреду по направлению к своему дому.
Дома тоскливое осеннее настроение не оставляет меня. Я долго смотрю в окно, по которому стекают дождевые капли и думаю о том, что жизнь стала пуста, у детей своя жизнь, и они во мне не нуждаются….Если бы не мама, то и вообще не с кем словом перемолвиться. Может, и правда согласиться на предложение Виктора – брата Юрия Петровича? Но от мужчин всегда одни проблемы, будет претендовать на мое время, внимание и ревновать к каждому столбу…Хотя, конечно, он прав, что в случае, если отношения не сложатся, я ничего не теряю: расстанемся, да и все. Так ничего и не решив, забиваюсь под одеяло и пытаюсь согреться (скорее бы уж включили отопление) и проваливаюсь