взгляд, острый как шпилька. Но почти тут же ведьма смягчилась.
— Милая, наивная Майра. Ты ведь ничего не знаешь о магическом браке, верно?
Это напоминало начало долгой, нудной лекции, в результате которой Майра будет умолять Саломею остановиться. Однако Верховная была права — познания ее о волшебстве были поверхностными, мозаичными, больше походившими на то, как ребенок представляет себе устройство мира вокруг себя — в общих чертах и с чужих слов.
Намного больше Майра знала про нежить — и монстров.
— Почему ты решила выйти за него? Просто взглянула ему в глаза и все, готово?
Майра никак не могла взять в толк. Саломея, что дорожила свободой больше, чем даром, внезапно решилась обзавестись спутником жизни? Смахивало на не смешной, дурацкий розыгрыш, зашедший слишком далеко — выбор подвенечного платья не входил в планы Майры на сегодняшний вечер.
Но было чему удивляться. Рассказ ведьмы о знакомстве с будущим мужем изобиловал романтическими подробностями, которые были совсем не в ее натуре. Каким был закат, горевший над крышами, где прошло их первое свидание. Какое вино заказал жених и что он говорил. Как нежно держал Саломею за руку, пока над Колизеем догорал жаркий июль.
А затем все встало на свои места.
— О, он невероятно могущественен, — ведьма хихикнула как девчонка, алея щеками. Румянец сполз на шею и раскрасил ключицы. — Рядом с ним я чувствую себя в безопасности.
Теперь желание Саломеи заключить брак обрело хоть какой-то смысл. Майра в глубине души тоже хотела бы найти кого-нибудь, кто будет внушать ей покой и умиротворение. Пока таких персонажей днем с огнем было не сыскать.
Саломею отвлекла хозяйка — принесла еще одно платье. Шелк скользнул по плечам, затянулись нити корсета, а пышная юбка с тихим шорохом осела у ног. Саломея замерла перед зеркальной стеной, разглядывая каждую деталь.
— Ты такая красивая, — шепнула Майра, потерявшая голос от восторга. Платье, расшитое рунами и заклинаниями, блистало ярче новогодней гирлянды, так ослепительно, что на глаза наворачивались слезы.
— Вот оно, — Саломея погладила вышивку кончиками пальцев, пропустила между пальцев складки шелка, а затем улыбнулась. — Я возьму его!
Хозяйка лавки, не веря своему счастью, торопливо озвучивала цену, выбирала дату на подгон платья по фигуре, и когда основные моменты были улажены, Саломея обернулась к Майре.
— Не грусти, малышка. Однажды ты тоже пойдешь под венец, и я надеюсь, ты разрешишь мне выбрать для тебя наряд.
Во рту стало горько, Майра помрачнела.
— Даже если я выживу, стать чьей-либо женой мне не суждено. Кто захочет жениться на монстре?
Но ее тихий голос без следа поглотила внезапная тишина — свирепая и угрожающая. Да и обстановка изменилась, а в ушах шумело — второй раз за этот день Майру без согласия магически переместили в другое место. Соль сделала это мягче, а Саломея… Саломея просто выдернула ее из кресла, перенося как игрушку, по своему желанию.
— Прости, — ведьма совсем не раскаивалась. — Время поджимало.
— Где мы? — выдохнула Майра хрипло, облизывая пересохшие губы и забывая о чем они говорили раньше.
— Это древнее капище, — пояснила Саломея, стоявшая посреди поляны. В ее ладонях плавал лепесток голубого огня, откидывающий тусклый свет на три шага кругом. Но толку от этого было немного.
Вокруг поляны сомкнул ветви дремучий лес, такой густой, что деревья переплетались друг с другом, наполовину утопая в густом снегу. Над головой не было ничего кроме черного, бархатного неба, но не так-то просто было избавиться от мысли, что за ними наблюдают. Кто-то, чье существование не могло быть осознано крохотным человеческим разумом. Майра даже уловила очертания лиц, проступающих из глухой ночи, но тут же отмахнулась от этой мысли.
— И что мы здесь делаем?
После света и блеска свадебного салона, лес казался еще темнее. Где-то в чаще заухал филин, но крик его резко оборвался, и все снова смолкло.
— Оно последнее в здешних лесах. Дальше на севере их больше, но к ним тяжело пробраться. И не безопасно.
Саломея сомкнула ладони, и огонь разросся — поднялся вверх завитками, озаряя прогалину голубым и салатовым. Посветлело, но сумрак в чаще, куда огонь не доставал, стал только гуще.
Майра затаила дыхание — лица, что мерещились ей, оказались реальными. По краю поляны, на равном удалении друг от друга, кто-то поместил тринадцать деревянных истуканов.
Позеленевшие от времени плоские лица с молчаливым неодобрением взирали на нее, как будто ждали момента разомкнуть деревянные уста, запечатанные так давно, что они и сами уже не помнили, что когда-то могли говорить.
— Жутковатое местечко, — Майра поежилась, обхватывая себя руками, чтобы согреться. Мороз крепчал, в глубине чащи ворчливо запела вьюга.
Лес утопал в сугробах, но здесь, на поляне, под ногами хлюпала грязь, словно снег падал и тут же таял, не успевая улечься. Что же там было похоронено, под землей?
Ведьма присела на появившийся из небытия стул с высокой спинкой и закурила. Дымок отрывался от алевшего кончика сигареты, складываясь в руны Старой Школы. Она либо творила магию, либо просто развлекалась, убивая время.
— Сделай мне одолжение, — ласково попросила она, взмахивая рукой. — Возьми лопату и копай вот здесь.
Указанное место обнаружилось между третьим и четвертым идолом, лопата, которой еще минуту назад не было и впомине, — рядом. Майра нерешительно взялась за черенок, вжала ботинок в наступ. Лезвие вошло в землю только на половину, кроша заиндевевшие комья грязи. Идолы неодобрительно взирали на нее сверху вниз.
— И зачем все это нужно? — спросила Майра, когда остановилась передохнуть. Руки болели, мышцы противно жгло с непривычки, и под капюшоном выступил пот. Нет, этот вечер она точно планировала провести не так.
— Во время церемонии, на которой наши силы станут единым целым, мы с будущим супругом должны обменяться Дарами, — будничным тоном сказала Саломея, как будто они сидели в лавке у камина или на диване в гостиной. Последнее слово она произнесла выделила особенно, как будто у него был особенный, сакральный смысл.
— Подарок?
Верховная кивнула, поправляя сбившуюся на затылок шляпу. Вид у нее был слегка запыхавшийся, утомленный, и Майра не впервые уже задумалась — сколько усилий тратят ведьмы и чародеи, чтобы творить магию? Чем они ее питают?
Орфей колдовал легко, как дышал, волшебство искрило в каждом его движении — легко и беззаботно — точно он вел по воздуху гусиным пером. Заклинания Саломеи оставляли на кончике привкус гари, имели вес золотого слитка.
— Вроде того, — подтвердила она, стряхивая пепел под ноги, где он быстро и без следа растаял в грязи. — Что-нибудь особенное. Что-то, от чего его сердце забьется чаще.