Читать интересную книгу Окончательная синхронизация - Сергей Шангин

— Эвелина, быстро на пол и куратора пристрой, будем падать. Ой, мама, роди меня обратно!

Вертолет стремительно терял высоту, двигатель из последних сил взрыкивал, давая нам возможность хоть как-то снизить скорость падения, но все равно рухнули мы крепко. Земля дрогнула, а наши косточки и подавно отозвались смертельной болью. Хорошо куратору, лежит себе без сознания, в полной отключке, если и сгинем, так ему об этом только на том свете архангелы доложат.

Сквозь колокольный звон в чугунной голове я услышал хруст взрезающих упавший вертолет снарядов и рев пролетающих самолетов — нас велено добить гарантировано. Значит, сейчас будут утюжить, пришла в голову отчетливая мысль. У нас есть всего несколько секунд, пока они развернутся для захода на бомбометание.

— Эвелина-а-а, — прохрипел я, не узнавая собственного голоса, — ты как, живая еще?

— Еще не совсем, — глухо ответила она из-под кучи свалившегося на нее барахла, — но двигаться могу!

Совместными усилиями, загнав боль в самые дальние задворки сознания, мы вытащили куратора из кабины и потащили его волоком в лес. Боже, какой маленькой казалась эта просека из кабины вертолета, как я хотел, чтобы она была пошире, а теперь я мечтал, чтобы она сузилась до размера тропинки.

Едва мы успели вползти под широкие лапы ближайших елок, как подоспели наши губители. Истребители не жалели боезапас — на бедный вертолет было сброшено по несколько бомб приличного веса и выпущены все снаряды. К концу вакханалии на месте падения осталась лишь широкая воронка и поваленные взрывами деревья. Нас же забросало по уши землей и ветками, в остальном провидение хранило нас.

Самолеты покрутились еще немного, но запас топлива диктовал им необходимость возвращения на аэродром. Похоже они не получили подтверждения, что цель уничтожена. Меня все еще пасут, я как радиомаяк для них. Пока я жив, они будут возвращаться сюда и методично утюжить тайгу, пока не пропадет сигнал. Пока источник не сдохнет…

— Даже не думай, — откашлявшись от грязи, прохрипела Эвелина, — тоже мне Матросов нашелся. Ты помрешь, а мне с этим грузом по тайге мотаться? Добрый какой нашелся! Есть же способ как-то закрываться, он же умеет! — она бесцеремонно толкнула куратора в плечо, — Эй, на барже, есть кто живой?

Куратор простонал, но в чувство не пришел. Способ есть, спору нет, только секрет этого способа может быть ему вовсе недоступен. Сделали замок, и ключи в болото выбросили, чтобы не отдавать никому секрета. С них станется. Судя по событиям на базе, они с удовольствием бы и мастера, сделавшего замок туда же отправили бы, если бы таких мастеров у них прорва была. Только если бы, да кабы, так в носу грибы росли.

— Сейчас бы супчику горячего, да с блинами! — я ощутил зверский голод, за последние сутки я в основном только бегал, прыгал и с вертолетом на землю падал, а вот для обеда время как-то не выбрал.

— Вам прямо сюда подавать или в гостиной накрыть? — язвительно осведомилась Эвелина, — И перестань так думать про жратву, а то у меня самой скоро голодные судороги начнутся.

— А что я могу поделать, если у меня на завтрак был секс, на обед совещание с зомби и на ужин побег? Мужчина не может думать, если у него в желудке нет большой и вкусной котлеты! А лучше двух котлет! — я облизнулся и сглотнул выделившуюся слюну, представив себе большие котлеты, на большой белой тарелке, с тремя ломтями свежего черного хлеба.

— Паршивец, от твоих голодных галлюцинаций я сама скоро захлебнусь в слюнях. Давай-ка двигать отсюда, не нравится мне сидеть на месте в ожидании их возвращения. Очень мне кажется, что на этот раз они не самолеты пошлют, а десант высадят, чтобы нас отлавливать. Поймать, конечно, не получиться, но как только мы по ним ударим, так они нас сверху и накроют чем-нибудь тяжелым.

— Умеешь ты вдохновить, Эвелина! Слушай, а у тебя есть какой-нибудь короткий вариант имени, а то язык сломаешь всякий раз выговаривать — угораздило же такое сложное имечко дать ребенку!

— Можешь звать меня Эвой или Линой, как больше нравится. Мама хотела назвать Евой, папа Леной. После ссор и обид сошлись на компромиссе, чтобы ни то ни другое. К всеобщему удовольствию получилась Эвалина. Потом сгладили до Эвелины.

— Эва… Лина… Мне лично нравится Эва! Не возражаешь?

— Да мне сейчас по барабану, как ты будешь меня называть. Нам нужно отсюда смываться, а тут один дурак голодный, другой вовсе без сознания. Что делать-то будем?

Мы почти одновременно услышали рокот приближающихся вертолетов. Быстро они, если бы так целину поднимали, то сейчас уже при коммунизме жили. Эдакое усердие, да не к месту. Мы переглянулись с Эвой и без слов поняли — нужно двигаться. Двигаться хоть куда, лишь бы подальше от этого места. Иначе шансов у нас нет вовсе.

Далеко нам уйти не удалось. Десант высаживали с большой выдумкой, не в кучу, чтобы потом цепью идти, а совсем наоборот — несколькими мобильными группами на удалении в пару километров от места падения вертолета. Кто-то в штабе рассудил здраво, что после такого падения, если мы и останемся в живых, то особой ретивостью отличаться не будем. Нужно нас взять в кольцо и сжать его, как петлю на шее. Умеют же думать, когда хотят. Хотя нам бы кого потупей, попрямолинейней, чтобы по старинке — штыки примкнуть и цепью по лесу. И лучше новобранцев из учебки — им занятие, нам спасение.

Только не дураки там в штабе сидят, ой не дураки. МИГи на нас выпустили, сейчас крепких ребят, обученных к ведению боя в любой обстановке сбросят. Как они все это будут покрывать, когда вся война южнее и западнее нас происходит? Кто-то очень серьезный взял нас в оборот. Я то считал, что мы и так под крылышком самого серьезного ведомства находимся, ан нет — есть некто покруче.

Мысли ворочались в голове, как ленивые тюлени, пока мы пробирались по бурелому между елками, забираясь поглубже. Нам нужно время, чтобы попытаться защитить себя, что-то придумать. Нужно закопаться под корягу, под листву, чтобы скрыть себя от зоркого взгляда инфракрасных локаторов. Затаить дыхание и приглушить стук сердца, чтобы чувствительные приборы не уловили нашего местонахождения. Остается надеяться, что среди них нет сенса, иначе нам капут немедленный.

Ага, вот то, что нам нужно. Корни выворотня образовали со временем уютную пещерку. Свалившиеся позднее ветки, листва и коряги превратили ее в хорошо замаскированное убежище. Хорошо бы убедиться, что никому кроме нас не пришла в голову такая же идея. Мы остановились, я подхватил небольшую валежину и швырнул ее внутрь предполагаемого убежища. Только бы повезло, только бы…

Из-под коряги, недовольно ворча, вылез огромный бурый медведь. Увидел нас, встал на дыбки, заворчал, глазки налились кровью — еще чуть-чуть и бросится. Как назло оружия никакого, да и стрелять нельзя, сам себя выдашь — лучше уж медведю на обед, чем этим гадам в лапы.

Случайно вспомнились воспоминания охотников о повадках диких медведей. На первом месте в тех воспоминаниях стояла неукротимая ярость медведя, если он принял решение напасть. С другой стороны медведи без веской причины на человека не нападают — запаха его боятся. Не любят прямого взгляда, для них это вызов и немедленная драка.

— На медведя не пялься, как оглашенная! Искоса поглядывай, да и то редко, — тихонько прошептал я дрожащими губами, напрочь забыв о возможности ментального общения.

Не любят медведи и запаха оружия, успели за многие годы запомнить этот запах, несущий смерть тысячам из них. Если медведь встретит охотника с оружием и тот в своем оружии или боеприпасе не уверен, то лучше тому охотнику бегом взбираться на ближайшее высокое дерево. Потому как медведь неизбежно почувствует опасность для себя и ринется в атаку. Только вот с годами желание лазить по деревьям у медведя проходит, так что у незадачливого охотника есть шанс дождаться, пока медведю надоест его караулить.

— Сеня, а ты можешь его схватить? — дрожащим голоском спросила Эва, — В смысле перехватить сознание, — поправилась она быстро, увидев выражение моего лица в тот момент, как я представлял свою героическую смерть в рукопашной схватке с хищником.

— Откуда же я знаю? Не пробовали мы такого, но сейчас попробую, и ты тоже пробуй, раз уж сенсом стала!

Я постарался отрешиться от вида огромных желтых клыков в оскаленной пасти, от утробного рычания, от демонстративного взмахивания тяжелыми лапами с острыми когтями. Нужно отрешиться от всего, что может сбить настройку. Легко сказать, а глаза закрывать нельзя — отрешайся и смотри в полглаза, представляй себя на его месте. Что он сейчас видит, как он на нас реагирует? Дикий зверь, хозяин леса, хищник! Разбудили… незнакомый запах… еще пахнет горелым… упс, есть маленький контакт. Давай-ка, Михал Потапыч, я тебе зубы покажу!

Я оскалился и издал приглушенное рычание, не очень громкое, но у медведя слух дай бог каждому. «Прислушался» к реакции — еще контакт, озадачен, за серьезную угрозу не принимает, но появилась настороженность. Давай, мишка, давай, шевели мозгами, выплескивай эмоции.