Читать интересную книгу Окончательная синхронизация - Сергей Шангин

Оставаться на базе, значит подписать себе смертный приговор. Для побега есть только один вариант, но и он может накрыться медным тазом.

— Вертолет готов к вылету? — как мне показалось шепотом спросил я у куратора.

— Не надо так орать, я тебя хорошо слышу! — прозвучал, как через вату, ответ куратора. — Давно готов, я им приказал быть готовыми в любую минуту! Есть план?

— Пилоты наши? — спросил я, молясь, чтобы это было не так.

— Нет, прислали с Большой земли, а что это меняет? — куратор явно не рассматривал вариант побега с базы.

Да и как он мог такие варианты рассматривать, если база — закрытый объект, он человек военный, следовательно с объекта выход только по специальному разрешению командования, которым никто в воздухе не размахивает и по рации азбукой Морзе не сообщает.

— Это все меняет! На этой базе сейчас все против нас, точнее против меня. Если не верите, можете прогуляться по окрестностям. Я не сильно ошибусь, если скажу, что вся база сейчас подтягивается к этой точке. Нужно срочно линять с базы и подальше!

— Прекратить истерику, — рявкнул куратор командным голосом, явно считая, что гражданским нужно преподать урок хорошего тона и поставить на место. — Отдавать приказы и принимать решения буду я!

— Семен прав, можете с ним спорить, но я чувствую их злобу кожей, — подтвердила Эвелина. — Вы, конечно, командир, но в этой ситуации мы лучше ориентируемся. Поверьте на слово, нет времени доказывать и убеждать. Нужно искать аварийный маршрут! Вы что-нибудь знаете такое об этой базе, что не могут знать обычные обитатели?

— Да, — не слишком охотно признался куратор. — Если мы сможем пробраться к складам, то оттуда выберемся через резервный ход. Его оставляли на случай скрытной эвакуации персонала.

— Ведите! Мы будем стараться расчищать дорогу, но нам нужно видеть, с кем мы имеем дело, иначе воздействие невозможно!

— Вам?! Разве она тоже…? — куратор ошеломленно переводил взгляд с меня на Эвелину, — Почему тогда…?

— Вам очень нужно выяснить это сейчас и здесь или мы попробуем вырваться из окружения?

— Хорошо, давайте за мной! — приказал куратор и быстрым шагом устремился в ту сторону, откуда вылетела граната.

На ходу он рванул с разгрузки гранату и швырнул ее в стену возле самого поворота. Граната рикошетом улетела за угол и взорвалась. Град осколков изрешетил пластмассу перегородок, окрасив стены в кроваво-красный цвет. Мне совсем не хотелось увидеть, что там за углом, но нам нужно было именно туда.

Никогда не забуду эти глаза. Трое молодых здоровых парней лежали с развороченными внутренностями и все с открытыми глазами, из которых ушла пустота, оставив только недоумение и боль. Смертельная боль вытеснила чужой контроль и вернула им прежнее сознание, они умирали, не понимая, что именно случилось, почему идет бой и почему так больно. Они словно спрашивали у меня: «За что?» А я, торопливо пробегал мимо, стараясь отвести взгляд от их глаз и ничего не мог им ответить, кроме: «Простите, мужики, простите за все! Я найду того, кто виноват в вашей смерти и ему будет страшно умирать!»

Куратор бежал впереди упругой походью хищной кошки. Автомат в его руках коротко взрыкивал, убивая наповал всех, появляющихся в поле зрения. Сраженные беспощадным свинцом падали замертво бойцы и уборщицы, доктора и поварихи. Они падали и умирали с открытыми глазами — чтоб ты был проклят, изверг! Разве можно такое творить с людьми, что же ты охраняешь такое, ради которого можно запросто убить сотню человек?

— Да не убивайте вы их, — заорали мы хором куратору, — мы же можем их выключать. Только стопорите, чтобы дать нам несколько секунд.

— Если получится, — сквозь стиснутые зубы прошипел куратор. Он сам превратился в некую машину уничтожения, вспомнив навыки, приобретенные в боевых операциях. Наше счастье, что я не стал его сканировать, и в моей памяти нет его синхронизации. Иначе он с таким же успехом давно уже превратил нас в мясной фарш, шпигованный свинцом. Еще нескольких нападающих он остановил выстрелами в ноги, и нам удалось отключить их на время. Может быть, это спасет им жизнь. Хотя, как только они очнутся, чужая воля потащит их к цели — к нам, где бы мы ни находились.

До складов оставалось совсем немного, когда мы услышали странный скрежет, источник которого узнали выглянув за очередной поворот. Дороги вперед не было — коридор наглухо перекрывала стальная стена.

— Черт! — сплюнул куратор, — Они добрались до пульта управления базой.

— И что это означает?

— Это означает, что сейчас вся база разделена на небольшие сегменты, которые можно легко… быстро в комнату! — заорал он, одновременно всаживая всю обойму автомата в замок ближайшей комнаты.

Из вентиляционных отверстий в потолке повалил густой белый дым. «Все… — мелькнула нецензурно оформленная мысль, — потравят, как крыс, суки!»

Сильным ударом ноги открыв дверь, куратор бросился к дальней стене и начал простукивать ее в поисках чего-то понятного только ему.

— Есть! — прошептал он и решительно всадил нож в стену.

Резким движением резанул пластик, сунул руку в образовавшееся отверстие и нажал нечто невидимое нам. Часть стены рядом с отверстием с легким шипением ушла внутрь, открывая не слишком большую щель. Куратор сбросил разгрузку и, держа ее на весу, протиснулся внутрь. Мы без вопросов полезли следом. Какие тут вопросы, когда газ через дыры в двери уже подбирается к нашим глоткам? Потайная дверь с шелестом скользнула на место, закрыв нас от газа и опасности.

— Газ — это крайняя мера, полная зачистка базы, — коротко бросил куратор, переведя дух, — сейчас все, кто оказался внутри закрытого периметра, уже мертвы.

Он тряхнул плечами, словно расправляя невидимый груз, и, не оглядываясь, уверенно зашагал по узкому слабо освещенному коридору, словно это был его привычный ежедневный маршрут. Кто знает, вдруг так и есть на самом деле.

— Через минуту будем в ангаре, склады отменяются. Будьте готовы быстро прыгнуть на борт, за опоздавшими возвращаться не будем.

Он вытащил из-за пазухи портативную радиостанцию и, нажав несколько кнопок, коротко бросил в трубку: «Заводи! Уходим под обстрелом!» Где-то неподалеку послышался рокот заводимого двигателя, постепенно переходящий в оглушительный рев. Вертолет готовился к немедленному старту.

— Стойте! — внезапно остановилась Эвелина, — Нельзя нам туда!

— Это еще почему, — ощерился куратор, — сейчас я командую — вперед, иначе мы трупы!

— Вперед пойдем, только сперва нужно завязать ему глаза и заткнуть уши!

— Мадам совсем сдурела от страха? Или молодой человек боится вида крови? — поинтересовался куратор, плавно задирая ствол автомата в ее сторону, собираясь видимо без особых затей пристрелить неожиданную помеху.

Я приготовился ударить его по автомату, надеясь хотя бы сбить ему прицел. Но Эвелина успела крикнуть:

— Если он их увидит, считай, что они станут такими же зомби, как те в коридоре. Делайте, что говорю, иначе мы точно трупы!

Куратор расслабился, опасность не казалась ему реальной, но отбрасывать возможность опасности, значит проиграть еще до битвы. Он молча рванул клапан аптечки и выхватил три рулончика бинтов, остальное содержимое аптечки высыпалось на пол. Эвелина сразу поняла его замысел — два рулончика мне прижали к ушам и третьим замотали глаза вместе с ушами. Я моментально ослеп и оглох.

«Не бойся, я рядом! — прошептала Эвелина».

«А ну-ка, брысь отсюда — не хватало и тебя зацепить! — рассердился я».

«Господи! — возмутилась Эвелина, таща меня за собой, — С каждой минутой я все больше убеждаюсь, что мужчины напрасно считают себя умнее женщин!»

«Это почему еще! — обиделся я».

«Если бы он мог меня зацепить, то сделал это давным-давно! Он не видит меня, и я не знаю почему, но уверена на все сто, что для него я невидимка. Мог бы давно уже сам догадаться!»

Я промолчал, что тут скажешь — умыла спеца по самое не хочу. Еще в тот момент, когда аналитики сошли с ума, я должен был заподозрить это. Она не попала под его контроль, а помогала мне гасить их. Правда в то время мои мозги были заняты совсем другим, оправдывал я собственное тупоумие. Непонятно получается, у меня с ней самая сильная синхронизация и он должен был в первую очередь вцепиться в нее. Но не вцепился и более того не видит ее вовсе. Может ее ответный удар что-то сбил в его настройках.

Мои мысли были самым беспардонным образом прерваны грубым рывком. Меня подхватили под мышки и втянули в вертолет, швырнув в кресло. Чьи-то руки быстро прицепили ремнями к креслу и, в тот же момент рев турбин стал слышен даже сквозь бинты — мы взлетали.

«Слушай, а что мне так до самого Парижа лететь, как больному? — поинтересовался я у Эвелины раздраженным тоном недовольного ребенка».