— К-к-какую хозяйку?
И тут до меня дошло. Мелкая нечисть появилась в Гвендарлин во втором семестре. Одновременно с леди Барбарой Глайд. Той самой леди Барбарой, на которую я выплеснула зелье ордена. Ну, дела!
— Так это воспитательница вас сюда притащила? — спросила я сердито. — Незаконно?
— Но-но, — возмутилось несколько голосков.
— Мы вообще-то местные, — просветил кто-то с дивана.
— Как твой кот, — вторило еще одно существо. То, что сидело у окна.
— Тихо! — рассвирепел главный упырь. — Все секреты разболтали, олухи? Или парочку оставили про запас?
«Олухи» вздохнули в разнобой и притихли, поглядывая на меня с опаской.
— Вы — подарок Гвендарлин? Зеркал-близнецов? — спросила я изумленно.
Страх исчез. Урсул же не зло, значит, и эта мелкота тоже. О том, что их стараниями Дитрих пересчитала ступени, я старалась сейчас не думать. В конце концов, мой котяра тоже умеет пользоваться маникюром. На Милли по ковру тек, как истинный хищник.
— Угу, подарок, — нехотя признался главарь и повторил прежний приказ. — Хозяйку расколдуй.
— Э-э-э… — протянула я. — А чего ее расколдовывать. Ну, не помнит она меня. Подумаешь.
— Барбара не только тебя забыла, — пробасил странный собеседник.
— А еще почему мы вернулись в Гвендарлин! — подсказали с пуфика.
— Тьфу! — не сдержался главарь. — Велел же, рты закрыть!
Мелкота горестно вздохнула, а я открыла этот самый рот, чтобы поинтересоваться подробностями забывчивости воспитательницы, но на «сцене», то бишь, на лестнице появилась она сама. Собственной персоной.
— Чего голосите? — спросила тихо, но грозно. — Весь сектор перебудите.
Упыри (или как их там?) вскочили с дивана и пуфиков. Выстроились в ряд, готовые выполнять любое указание хозяйки. От Урсула подобной исполнительности не дождешься. С другой стороны, лучше благородный кот, обожающий гулять сам по себе, чем банда странных невидимок.
— Ну? Что за столпотворение устроили? — леди Барбара уперла руки в бока.
— Дык, мы… того… — неуверенно начал главарь, косясь на меня, незамеченную хозяйкой.
— Нечего тут заикаться, — припечатала воспитательница. — Идите делом зай… займ…
Дамочка замолчала и задумчиво почесала лоб. Каким бы делом она ни планировала озадачить «домашних питомцев», оно мгновенно стерлось из памяти. Как по волшебству. Или именно благодаря ему. Точнее, чертову зелью ордена.
— Не шумите, — велела леди Барбара напоследок и отправилась восвояси.
Существа уставились на меня с укором, вразнобой качая головами.
— Вот видишь, что ты наделала, — объявил главарь осуждающе. — Исправь всё. Иначе…
— Иначе что? — спросила я, не показывая волнения. А сама судорожно гадала, существует ли способ повернуть процесс вспять. И возможно ли вернуть воспоминания выборочно? Воспитательнице ни к чему помнить, как застукала меня в спальне Милли.
— Иначе, — темные глазки существа нехорошо прищурились, — каждую ночь будем являться к тебе в спальню и сидеть у кровати толпой. Посмотрим, как тебе это понравится.
Тело запылало. Будто я огневик, готовый выплеснуть пламя.
Только этих уродцев и не хватало в мои бессонные ночи!
— Пожаловаться не сможешь, — злорадно объявили за спиной главаря. — Кроме тебя нас никто не видит.
— шеР
Решат, что ты того… на голову ущербная, — добавил кто-то пискляво.
— Исключат! Исключат! — радостно затрещали еще несколько голосов.
Я топнула в сердцах.
— Ну, вас! В болото!
Язык чесался спросить, куда намеревалась отправить мелкоту леди Барбара. И по какой такой причине они вернулись в Гвендарлин. Но вряд ли меня удостоят ответа. Ничего. Еще поинтересуюсь. У нас ведь столько совместных ночей впереди!
****
На следующий день дополнительные занятия не состоялись. Поток гостевых «педагогов» временно иссяк. Однако после обеда около трети учеников собрали в самом большом из тренировочных залов. В качестве зрителей. Педагоги намеревались решить, как поступить с Элиасом. А массовку директор велел собрать для устрашения. Чтоб остальным неповадно было.
Леди Барбара лично составила список полуцветов, которым полагалось присутствовать на экзекуции обидчика. Меня там, разумеется, не оказалось. Но я всё равно прошмыгнула в коридор вслед за собратьями, выстроившимися парами. Воспитательница не заметит. А остальные не сдадут. Благо Кайла с Адой среди приглашенных не наблюдалось.
— Ты поосторожней, — предостерегающе шепнул Шем.
Из нашей четверки леди Барбара взяла с собой его одного. Лиан травмирован, а Агнию дамочка не слишком жаловала. Та не пререкалась с воспитательницей, но недовольного огненного взгляда не спрячешь.
— Брось, — отмахнулась я. — Для нее я невидимка. А мне очень надо.
Душой не покривила. Лучше своими глазами увидеть расправу над Элиасом, чтобы понимать, насколько всё плохо. К тому же, я надеялась перехватить Юмми или Рашель, чтобы спросить о памятном зелье и отмене его действия. Без Агнии поговорить с девчонками гораздо проще. Главное, чтобы меня саму не перехватили. Вездесущий Уэлбрук. Или, что еще хуже, Ульрих.
На моё счастье, последнего в зале не обнаружилось. Как и Юмми. Зато Рашель сидела среди темных магов рядом с…
— Ох ты, пропасть, — прошипела я, после того, как протерла глаза.
В кресле рядом с Рашель развалился дражайший Свен! Без единого намека на шрамы на надменной физиономии. Значит, вылечился! И вернулся в Гвендарлин пакостить по новой. Наверняка, и обо мне не забудет.
Неприятно. Особенно теперь, когда защищать меня некому.
— Сочувствую, — пробормотал Шем, проследив за моим убийственным взглядом.
Этот взгляд почувствовал и Свен. Посмотрел в упор, не скрывая ненависти. Подарил гаденькую улыбочку, мол, еще встретимся, полуцвет. Шем скривился и сжал мою ладонь, но испугался импульсивного поступка, вздрогнул и разжал пальцы. По моей спине пронесся холодок. Слишком личным получился жест друга. Многозначительным.
— Прошу внимания, леди и господа.
На середину зала вышел директор Бритт. Но не один. В компании Рэма Дюваля, Летисии Дитрих и леди Барбары. Воспитательница вышагивала гордо, как герцогиня. И плевать, что полноценные взирали на нее с презрением и яростью. Лицо Дюваля напоминало маску, не поймешь, как относится к «представлению». Дитрих хмурилась, понимая, какими последствиями грозит выдворение Элиаса. Пусть и временное.
— Вы все знаете, что причина нашей сегодняшней встречи — омерзительная выходка юного темного мага, — проговорил директор сурово. — Уверен, что вы все надеетесь, что мы просто пожурим юношу и мирно разойдемся. Вы заблуждаетесь. Никому не позволено вредить педагогическому составу Гвендарлин. Любому из нас.
Ученикам не пришлась по душе речь Бритта. Одни бледнели, другие багровели. Некоторые гневно сжимали кулаки. Но пискнуть никто не посмел. Поворчать о решении директора в спальнях каждый горазд, а высказать несогласие открыто и разделить наказание с Элиасом — ни за что. Полноценные дорожат шкурой. А я вдруг поняла, почему Бритт пошел на принцип. «Любому из нас» — так он сказал. Конечно же, леди Барбара — не ровня остальным педагогам и воспитателям. Но директор принял ее на работу. Издевательство над ней — откровенный протест против его решения.
— Поступило предложение отстранить обидчика леди Барбары Глайд на полгода, — продолжил Бритт, оглядывая ряды учеников в поисках недовольных. — То есть, до следующего семестра. Прежде чем мы объявим о наказании, предлагаем Элиасу объясниться. Если он сочтет нужным.
Младший герцог счел. Появился перед собравшимися сам на себя не похожий. Никакой семейной непробиваемости, свойственной герцогине Виктории и старшему братцу. Элиас выглядел загнанным в угол. Лицо посерело, глаза припухли. Не от слёз, конечно же. От бессонных ночей.
Он остановился в середине зала. Повернулся к полуцветам во главе с воспитательницей.
— Леди Барбара, — начал, откашлявшись. — Прошу прощения за гадкую выходку.