Су Хёк, который забыл побриться, спустился вниз с темной щетиной. Он нашел Ю Чжин в писательской студии: она сидела за ноутбуком. Ю Чжин слегка подняла руку в знак приветствия, а потом взмахом отослала Су Хёка к Си У, который стоял за стойкой кафе.
– Хённим! Как спалось? Я приберег для тебя завтрак. Садись в саду, я сейчас принесу еду, – сказал Си У, закончив разбирать книги.
Су Хёк знал обитателей «Книжной кухни» меньше сорока восьми часов, но, как ни странно, испытывал к ним больше симпатии, чем к коллегам, с которыми проработал больше года. Си У принес ему яблоки, круассаны и йогурт с орехами и клубникой. Несмотря на припекающее солнце, в тени сливового дерева, где находился стол, царила приятная прохлада. Ветер разносил по саду запах кофе. Су Хёк невольно оглянулся и посмотрел на гору, где вчера проходил сбор каштанов.
Мальчика, с которым он познакомился вчера, нигде не было видно, – возможно, они с родителями уже уехали. В следующую минуту появилась Ю Чжин с кофейником в руках.
– А вы, оказывается, соня, господин Каштан. Я думала, вы встанете не позднее десяти!
Поддразнивать друг друга теперь выходило так же легко и естественно, как дышать.
– Я решил совместить завтрак с обедом, чтобы немного сэкономить, – ловко парировал Су Хёк.
Рассмеявшись, Ю Чжин налила ему кофе, насыщенный аромат которого смешивался с запахом травы. От темных туч, которые нависли над Соян-ри ночью, не осталось ни следа. Высокое небо было ясным, почти прозрачным. Су Хёк отпил из чашки кофе и спросил:
– Где-нибудь здесь можно покататься на машине?
Ю Чжин на мгновение задумалась, а потом без колебаний ответила:
– Неподалеку есть тропа метасеквойи. Просто сверните направо на Т-образном перекрестке в километре отсюда. В последнее время тропа внезапно стала популярной. Раньше этим извилистым путем пользовались местные жители, но после того, как семь лет назад неподалеку проложили прямую дорогу, все про него забыли. Однако в прошлом году тропа метасеквойи прославилась: там сняли рекламу автомобилей и концовку какой-то популярной дорамы. Она довольно живописная, пусть даже немного неухоженная.
«И это не прибрежная дорога, по которой можно мчаться со скоростью двести километров в час, – мысленно добавила Ю Чжин и покосилась на Су Хёка, который смотрел в телефон. – На тропе метасеквойи не будет никаких фур или грузовиков. Если не рассчитывать на встречу с ними, то место замечательное».
Су Хёк оторвал взгляд от телефона, посмотрел на Ю Чжин, словно прочитав ее мысли, и тепло улыбнулся.
Пусть ему не представилось возможности проехаться на полной скорости по шоссе, но ощущения от неторопливой езды по проселочной дороге были довольно приятными. Тропинка петляла по возвышенностям и холмам, поэтому казалось, что катаешься на детской версии американских горок. Осторожно поднимаясь на очередной холм, Су Хёк увидел великолепную высокую метасеквойю, которая тихонько покачивала ветвями с игольчатыми листьями, и потом, когда он спустился вниз, то почувствовал, как напряжение полностью покидает его тело.
Су Хёк вспомнил, как одним субботним днем поехал к дедушке в Ёнхуэй-дон. После обеда они с мамой пешком отправились в ближайший супермаркет. Дорога от дедушкиного дома до супермаркета, как и большинство дорог в Ёнхуэй-дон, изгибалась вверх-вниз, как волна. В тот день на улице тоже стояла осень. Глаза слепило палящее солнце, а ровно-голубое небо было однообразно безоблачным. Во время спуска под гору ноги сами собой зашагали быстрей: ветер словно подгонял сзади, и в какой-то момент Су Хёк бросился бежать, как участник марафона.
Мама тоже побежала: ворчала, чтобы Су Хёк был осторожнее, но, должно быть, и она чувствовала, как ноги спешат вниз, а ветер толкает в спину. Похожую радость ощущаешь, когда ешь мороженое под осенним солнцем. Су Хёк бежал и чувствовал, как ветер несет мамин запах.
Он припарковал машину на обочине и некоторое время смотрел, как по холму бегут родители с ребенком.
Когда через два часа Су Хёк вернулся в «Книжную кухню Соян-ри», то выглядел намного более расслабленным. Ю Чжин и Си У поприветствовали Су Хёка так естественно, словно были знакомы с ним целую вечность. «Кажется, у меня появились друзья», – подумал Су Хёк.
Он боялся сближаться с людьми, потому что не мог никому доверять. Последние пять лет его жизнь напоминала челлендж под названием «Не дай себя одурачить», где за дружелюбными улыбками окружающих читался циничный расчет.
Несмотря на это, в «Книжной кухне» Су Хёк позволил себе расслабиться. Здесь бескорыстно кормили теплой домашней едой. Здесь можно было общаться и смеяться, не объясняя, кто ты. Здесь можно было говорить о джазовых песнях, которые нравились маме…
Су Хёк сел у стены и открыл книгу, которую подарила ему Ю Чжин. Это был сборник эссе Харуки Мураками под названием «Вечернее бритье». На приклеенном к обложке стикере было написано: «Это не намек на то, что вам нужно побриться! Ха-ха».
Су Хёк наклонил голову, пытаясь понять, о чем речь, бездумно почесал подбородок и только тогда понял, что забыл сегодня побриться. Тихо усмехнувшись, он открыл книгу. Пока Су Хёк читал, день за окном клонился к закату и суббота медленно подходила к концу.
* * *
В воскресенье утром Ю Чжин, Су Хёк и Си У встречали рассвет на берегу озера Чхонджинхо. Они сидели на скамейке, пока солнце не взошло и молочный туман не рассеялся. Царила густая тишина. Для Су Хёка это было своего рода прощанием с Соян-ри и новыми друзьями. Словно осознавая это, Ю Чжин и Си У понимающе молчали. Для Су Хёка наступило время попрощаться с «Книжной кухней».
Наступило время вернуться к обычной жизни. Выходные, проведенные в «Книжной кухне», были наполнены теплом и приятными впечатлениями. Они напоминали солнечные лучи, пробившиеся сквозь мрачные тучи, или глоток свежего воздуха. Однако по большому счету в жизни Су Хёка ничего не изменилось. Время мятых футболок и отлынивания от бритья подошло к концу.
По дороге в Сеул, мчась по шоссе, Су Хёк вспомнил, как утром над озером поднимался густой молочный туман. Вспомнил, как над водой появились первые лучи рассветного солнца. В следующее мгновение сзади раздался рев двигателя, и мимо, обгоняя, промчался большой внедорожник. Спидометр показывал, что Су Хёк ехал со скоростью сто десять километров в час. Если верить навигатору, который время от времени мигал, сообщая, что до камеры превышения скорости остались считаные сотни метров, то домой он прибудет через пятьдесят две минуты.
Длинное шоссе казалось границей между морем спокойствия и тягостной повседневной жизнью. Су Хёк представил, как входит в