Теодор лично отнес меня на руках в покои, смутило до невозможности. Но я всячески старалась об этом не думать. Важнее, из-за чего ему пришлось меня нести. И откуда на моей руке появился непонятный узор.
Узор хоть и вызвал любопытство Ланы, всё же не оживил в её памяти нужной информации о его происхождении.
Служанка Рона, имя которой я теперь знала, благодаря внимательной Лане, на мой вопрос «что это за узор?» отвела глаза и посоветовала дождаться короля.
Если она что-то и знала об узоре, поселившемся на моей руке, без дозволения короля и слова бы не произнесла. Поэтому я не стала даже пытаться её разговорить.
Я ждала его величество, как и советовала служанка. Прямо с нетерпением ждала, несмотря даже на дикую слабость. Потому что чувствовала, тем самым местом, что неприлично называть вслух, что появившийся узор сулит мне кучу неприятностей. По-другому и быть не может.
Как только Рона покидает покои, временно принадлежащие мне, перевожу взгляд на задумчиво-молчаливую Лану, сидящую на диванчике.
– О чём думаешь?
– О том, что с этим узором, – она глазами показывает на мою левую руку, – всё непросто. Он что-то значит. Что-то очень важное. Кажется, я читала про что-то подобное, но не никак не могу вспомнить. Ты бы видела, как всполошился король… И тот мужчина, он так смотрел на тебя… словно не верил в твоё существование… Странно это… – под конец замявшись, словно смолола какую-то глупость, говорит Ланара и отводит глаза.
Ей всё еще непривычно говорить со мной на равных. Открыто и без страха быть не так понятой. Годы одиночества оставили глубокий след в её душе.
Лана жила в доме родственников, но никому не было до неё дела. До её желаний, мыслей и печалей. Она все держала в себе. А сейчас потихоньку начала открываться мне. Пускать меня в свой мир.
– Лана, – зову я и, дождавшись, когда она посмотрит на меня, продолжаю, – мне важны твои мысли. Даже если ты ошибаешься или сомневаешься, я тебя выслушаю. Я хочу, чтобы ты говорила со мной открыто. Обо всем, что тебя тревожит, вызывает сомнения или подозрения. Ты моя сестра. Хоть и не кровная, но ты ближе мне, чем Нияр. Понимаешь?
Смотря на меня увлажнившимися глазами, девушка кивает. Она меня услышала.
Удовлетворенно улыбаюсь в ответ. Давно нужно было ей это сказать. Иногда слова могут быть лучшим лекарством, чем время. Быстродействующим.
– Тебе стало лучше? – вопрос Ланы снова заставляет меня прислушаться к себе. И почти сразу я понимаю, что да, мне лучше. Настойка действует! Ура! Не придется встречаться с королем, лежа в кровати, помирая от слабости.
– Лучше. Еще немного полежу и попробую встать.
– Может, не стоит? Вдруг хуже станет? – с волнением говорит Лана.
– Не хочу разговаривать с королем, лежа в кровати. Это неприлично.
Вздохнув, Лана соглашается со мной. И через пару минут, когда я чувствую что могу встать, не боясь распластаться на полу, сползаю с кровати. Лана страхует меня на всякий случай, но её помощь не требуется. Силы возвращаются ко мне с огромной скоростью. Слабость проходит так быстро, словно её и вовсе не было.
Не знаю, что там за чудо-настойка была, но я требую выдать мне про запас! Такое хорошее средство должно быть в арсенале любой леди.
Вот так почувствуешь, что силы на балу стали заканчиваться, а ты еще не со всеми кавалерами перетанцевала, отойдешь, выпьешь настоечки, и снова можно идти в бой, то есть, наслаждаться танцами с новыми силами.
Добравшись вполне уверенной походкой до туалетного столика, сажусь и смотрюсь в зеркало. На удивление, вид у меня свежий и здоровый. Даже легкий румянец на щеках присутствует.
Хороша настоечка…
Удовлетворившись своим видом, поворачиваюсь к Лане, стоящей за моей спиной, собираясь завести разговор о нашем спланированном побеге, но тут же захлопываю рот, поймав пронзительный взгляд летучей мышки, восседающей на самом верху балдахина.
Снова я про неё забыла…. Кажется, это уже входит в привычку.
– Она оттуда не хочет спускаться. Я её звала, едой манила, а она ни в какую… – проследив мой взгляд, жалуется Лана на несговорчивую мышку.
– Почему «она»? – с интересом смотрю на Лану, затем снова на мышку.
– Да потому, что характер у неё чисто женский, – со смешком, глядя на объект нашего разговора, отвечает Лана.
С куда большим интересом теперь смотрю на Лану. Не ожидала таких слов от воспитанной и тихой леди Сфилл.
– Что? – заметив мой взгляд, спрашивает Лана. А потом добавляет: – Вот уверена я, что это девочка. Ты посмотри на неё, она же одним взглядом всё свое недовольство передает. Мужчины так не умеют.
Ну так себе, конечно, аргументы… Но к тому, что спасенная нами летучая мышь – девочка, я склонялась с вероятностью восемьдесят пять процентов.
– Давай ей имя дадим, – воодушевлённо предлагает Лана.
– Думаешь, стоит? – с сомнением спрашиваю у неё. – Рано или поздно она вернется к своим сородичам. Не хочу к ней привыкать.
– Пока не возвращается, нам надо же как-то к ней обращаться, – резонно замечает Лана. – А может, ей вообще некуда возвращаться и она с нами останется. Тогда имя ей просто необходимо.
Ничего против мышки я не имела, она милая до умиления, но быть ответственной еще за одно живое существо не хотелось. Мне хватает Ланы и Алмы. Нам сначала с ними бы устроиться, жизнь наладить, а уж потом питомцев заводить.
Но, если мышка все же решит остаться с нами – гнать не стану. Но и нянчиться с ней не буду. В конце концов, она из этого мира и приспособлена к нему куда лучше меня.
А если откровенно, то я понятия не имела, как заботиться о летучих мышах. Они вроде хищники? Или нет? Наша белая красавица ела обычную человеческую еду. Эх… Еще одна головная боль на мою иномирскую головушку.
– Белянка? Ляна? Снежинка? – начала перечислять Лана имена для мышки.
Не то… нужно что-то нежное, короткое и простое. Начинаю в голове перебирать имена, на мой взгляд, подходящие для летучей мышки. Это занимает