Читать интересную книгу Мастер тату - Сергей Гайдуков

– Вот! – Мышка опустила на диван рядом с Молчуном картонную коробку.

– Это что? – спросил Молчун, прочитав надпись на боку коробки – "Ариэль".

– Это Милкины вещи.

Руки Молчуна почему-то сразу метнулись к этой коробке, будто Молчун был ребенком, а коробка – новогодним подарком. В последний момент Молчун затормозил и лишь слегка тронул серый картон, а не полез внутрь по локоть.

– Откуда это? – спросил Молчун.

– Из ее квартиры, – сказала Мышка, присаживаясь на диван по другую сторону коробки. – В ту ночь... Точнее, уже утром... Я была в офисе, и Галя сказала мне: "Срочно мчись к Миле домой и забери оттуда все бумаги и записные книжки, где может упоминаться наша контора. Ежедневники, визитки и так далее..." Я взяла такси, поехала туда, собрала все бумажки... Ну и вот они перед тобой. Я знаю, что Стас велел тебе разобраться с теми, кто убил Милу и Кристину. Может быть, это поможет тебе?

– Почему ты думаешь, что от этого может быть какая-то польза? – спросил Молчун, медленно открывая коробку и заглядывая внутрь. Действительно, какие-то бумажки, открытки, журналы... Мышка, похоже, сгребала все подряд. – Почему ты думаешь, что есть какая-то связь между ее бумажками и тем, что с ней случилось? Говорят, что это дело рук маньяка...

– Я не знаю, что там говорят, – вздохнула Мышка. – Говорить можно что угодно. Ты не удивишься, если я скажу тебе, что немного порылась в этой коробке?

– Ну... – задумался Молчун.

– Галя же мне не сказала, что дальше делать с этими вещами. Я привезла их домой, поставила коробку под шкаф... Там она и стояла, пока я вчера тебя не увидела.

– И что же ты там нарыла? – спросил Молчун, вытаскивая из коробки небольшой фотоальбом. Под альбомом виднелась маленькая записная книжка, журнал "Вог", несколько отдельных листков бумаги, общая тетрадь... Молчун стал листать фотоальбом и сразу даже не понял, какое отношение имеют эти снимки к Миле – там были какие-то дети в белых блузках, девочки с бантиками... Потом только Молчун догадался, что это детские фотографии Милы, но ее лицо среди прочих он сумел узнать лишь на самых последних страницах, где была уже не девочка, но девушка лет шестнадцати. Но все же еще не двадцатилетняя молодая женщина с высокомерным выражением холеного лица. Бывшая натурщица, несостоявшаяся модель, состоявшаяся проститутка...

– Так что же ты тут нарыла? – повторил Молчун, разочарованно бросая фотоальбом обратно в коробку. – Что тут есть такого?

– Ты просто не там смотришь, – вкрадчиво произнесла Мышка, поддернула рукав своего роскошного халата и запустила тонкую гладкую руку в коробку. Потом эта рука появилась снова, уже с добычей – женский любовный роман в мягкой обложке. Молчун скептически поморщился, но Мышка сказала "Ап!" и жестом профессиональной фокусницы извлекла из книги небольшой прямоугольный предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении поляроидным снимком.

– Смотри, – просто сказала Мышка, и Молчун взял снимок в руки. Изображение будто бы испугало его – Молчун дернул головой назад, онемел, стиснул зубы...

– Что скажешь? – тихо спросила Мышка.

Молчун ничего не мог сказать. Он смотрел и смотрел на снимок, постепенно понимая, что именно такая реакция со стороны зрителя и планировалась автором снимка: смотреть, не отрывая глаз...

Смотреть на сидящую в кресле девушку. Когда она была жива, ее звали Мила Михальская. Странно было видеть ее с таким выражением лица – холодного высокомерия не было и в помине, напротив, она улыбалась чуть заискивающе, как бы говоря: "Ну видите, я стараюсь, я на самом деле хочу, чтобы мною остались довольны..."

Из одежды на Миле был лишь черный бюстгальтер, немного поменьше размером, чем требовалось для ее груди. Вероятно, и эта деталь была неслучайной, а заранее продуманной фотографом. Черная ткань, врезавшаяся в нежную кожу, – это приковывало взгляд.

Главная же ловушка для взгляда заключалась в другом – ноги Милы были широко разведены в стороны, однако между ног лежала маленькая аккуратная ладошка девушки. Мила выполняла этот жест просто и естественно, и фотография была бы тоже простой и естественной, если бы не одно обстоятельство.

На фотографии присутствовали еще двое – юноша и девушка, совершенно обнаженные, простирающие друг к другу руки. Они были вытатуированы на внутренних сторонах бедер Милы – юноша на правом, девушка – на левом. Татуировки были небольшими по размеру, однако лица и другие детали были выполнены довольно подробно. Мила сидела так, что было непонятно, то ли она демонстрирует себя, скромно прикрывающую ладонью интимные места, то ли она демонстрирует татуировки на своем теле.

– Ну как? – спросила Мышка. – Понравилось?

Молчун ничего не говорил и не отрывал взгляда от фотографии, пока Мышка не вынула снимок из его пальцев. Вынула и перевернула.

– Смотри теперь сюда, – предложила Мышка. На белом поле снимка было написано маленькими аккуратными буквами: "Сокровище – на твоей коже".

А рядом – две буквы побольше, словно подпись: "ТТ". Молчун подумал: "Что бы это ни было, именно это Милу и убило". Именно так он и подумал: не кто, а что.

Глава 18

В вагоне трамвая они были одни – кондукторша ушла к водителю в первый вагон, чтобы не так скучно было ехать. На остановках было пустынно, и трамвай мчался по рельсам не останавливаясь, отчего Кирилла и Лику поводило то в одну сторону, то в другую. Поначалу Лика даже держала Кирилла за руку, и не просто держала, она вцепилась ему в ладонь. Потом яркий свет в салоне трамвая и убаюкивающий ритм движения успокоили ее, и Лика стала вытирать рукой испачканные колени.

– Почему мы убежали? – спросила она примерно через четыре проигнорированные трамваем остановки. – Почему ты не позвонил в милицию? Ты же милиционер, тебе же ничего не будет...

– Ха! – скептически усмехнулся Кирилл. – Не будет! Еще как будет! Меня ведь мои начальники сюда не посылали, я сам сюда залез, безо всякого ордера... У меня и так неприятностей по горло, так еще и это – незаконное проникновение и труп! Мне сразу башку снимут.

– Значит, он там так и будет лежать?

– Во-первых, сидеть. Во-вторых, он все-таки не бомж и не одинокий пенсионер, он директор ювелирного магазина, и он должен появляться на работе. Завтра утром кто-нибудь из его сотрудников позвонит ему раз, другой, третий, потом забеспокоится, приедет к Молочкову лично... Увидит тело и вызовет милицию. А мы будем совершенно ни при чем.

– Если ты так все просчитал, почему мы бежали как чокнутые вместо того, чтобы обыскать дом Молочкова и найти Аленино кольцо?

– Потому что кольцо тут ни при чем, – сказал Кирилл.

– Как это? У тебя ведь тоже была мысль...

– Была, да сплыла. Я думал, что Молочков не простил Алене, что она от него ушла, подкараулил ее в сквере и убил, а кольцо, свой подарок, хотел снять с пальца, но оно не снималось, и тогда он отрубил ей руку... Не очень хорошая версия, но другой у меня не было.

– Теперь – есть? Есть другая версия?

– Версии нет, – сказал Кирилл. – Есть ощущение.

– Что за ощущение?

– Ощущение, что я понял. Понял, почему все это происходит. И это не из-за кольца, не из-за отвергнутой любви...

– А из-за чего? – Лика придвинулась вплотную к нему и пристально посмотрела в глаза. "Чисто детский сад, – подумал про себя Кирилл. – Глаза от любопытства горят. Тоже мне, частный сыщик в юбке. То есть не в юбке, а как раз в штанах. Но все равно – детский сад..."

– Сначала ты мне ответь на один вопрос, – предложил Кирилл. – Простой, легкий вопрос.

– Слушаю, – согласно кивнула Лика.

– Ты ведь хорошо знала Алену? Близко с ней общалась. Вместе с ней жила. Скажи, что примечательного было у Алены на правой руке, кроме кольца, которое подарил ей Молочков?

– Ну... – Лика задумчиво забарабанила по стеклу. – Она же не только это кольцо носила, у нее были еще и другие, попроще, подешевле...

– А что еще? На руке? Ведь если бы дело было в кольце, то отрубили бы кисть, не больше... Извини за детали, – добавил Кирилл, видя, как Лику передернуло. – Но все-таки...

– На руке... – Лика задумалась. – Ты имеешь в виду – на самой руке? Ты имеешь в виду татуировку?

– А у нее была татуировка?

– Да, была. Вот тут. – Лика показала на предплечье. – Большая красивая татуировка. Ну, может быть, слишком большая. Там был ангел с крыльями. Он воду переливал из одной чашки в другую.

– Вот, – сказал Кирилл. Потом он стал произносить слова, смысл которых и для него самого казался невероятным, невозможным, чудовищным... Но так получилось. Так сошлись факты, и ничего с этим сделать было нельзя.

– У той женщины, – сказал Кирилл, – которую убили в лифте, у нее тоже была татуировка. На руке. И эту руку ей отрубили. Я прочитал про татуировку в перечне особых примет этой женщины... Поначалу думали, что она пропала, и родственники составили для милиции описание с указанием всех особых примет. Потом оказалось, что труп в лифте – это она... И сейчас – Молочков. Его убили... Но еще у него вырезали кусок кожи с груди. Понимаешь? Если татуировка на руке, то можно отрезать руку и унести с собой. А если татуировка на груди, то приходится вырезать ее прямо на месте... – Кирилл представил эту жуткую сцену и пробормотал: – Господи...