Поняв цель, мы все открываем папки и приступаем к чтению.
Первый человек, о котором я читаю, — это Тодд Уилкинс, ребенком он жил в приюте в то же время, что и мальчики. В папке есть все о его прошлом, начиная со смерти матери от передозировки, когда ему было всего пять лет и, заканчивая жестокими приемными семьями, где он страдал, прежде чем оказаться в приюте.
История очень душераздирающая, но, к счастью, она заканчивается на радостной ноте. После пожара он попал в хорошую приемную семью, и, в итоге, пара его усыновила. Потом он получил докторскую степень и сейчас счастливо женат и у него трое маленьких детей.
Просмотрев все фотографии, беру другую папку. Когда в ней мне ничего не бросается в глаза, принимаюсь за другую, моя надежда тает с каждой прочитанной историей.
— Я даже не узнаю половину этих гребаных парней, — ворчит Джастис в явном разочаровании.
— И я, — добавляет Нокс.
— Этого я помню, — воодушевленно заявляет Брэкстен, пододвигая папку братьям. — Это тот парень, которого я нашел в подвале той ночью.
— Нашел? — спрашивает Крейг, ожидая разъяснений.
Брэкстен кивает.
— В ту ночь я узнал, на что на самом деле способен Хоббс. — Он не вдается в подробности, но ему и не нужно, травмирующий опыт от увиденного, отражен в мрачном выражении его лица.
Нокс берет фотографию из папки, читая на обороте:
— Андон Дентон.
— Где он сейчас? — спрашивает Джастис.
— Здесь говорится, что он женат и живет в Сент-Джордже, штат Юта, тренирует школьную футбольную команду.
— Похоже, у него все получилось, — говорит Тэтчер. — Совсем как у моих мальчиков.
Гордость в его голосе не спутаешь ни с чем.
Когда я беру другую папку, из нее выпадает фотография. Взяв ее в руки, вижу, что это общее фото четырех взрослых мужчин и нескольких маленьких мальчиков. Все они улыбаются, все выглядят как одна большая счастливая семья.
Внимательно вглядываюсь в каждого человека, изучая незнакомые лица, пока одно из них не возвращает меня во времени, его улыбка меняется с дружелюбной на холодную и зловещую.
Узнавание наносит сильный удар, поражая в самое сердце. Я вскакиваю со стула, в спешке опрокидывая его, и чувствую, как учащается дыхание.
— Алиса? — Брэкстен тоже вскакивает со своего места и бросается ко мне. — Что случилось?
Его голос звучит отдаленно, приглушенный моим громоподобным сердцебиением. Я пытаюсь заговорить, но не могу, охватившая паника, слишком сильна.
Воспоминания начинают нападать на меня все сразу, заставляя чувствовать, что голова вот-вот взорвется. Каждое из них проносится с гиперскоростью, отправляя меня в прошлое.
Первым приходит воспоминание о том, как я маленькой девочкой бегала по большому двору, смеясь, когда за мной гнался мужчина с фотографии.
Папочка поймает тебя.
В тот момент, когда он меня ловит и поднимает на руки, говорит, как сильно он меня любит.
Это воспоминание быстро сменяет другое. Автокатастрофа, вокруг меня сыплются осколки. Женщина на водительском сиденье смотрит на меня, пока мы плывем по воздуху, взгляд любви и сожаления тонет в слезах, наполняющих ее глаза.
Затем приходит самое худшее воспоминание из всех, когда меня снова и снова привязывают к столбу. Хотя я не могу видеть лица мучителя, в моем сознании мелькает образ мужчины, поймавшего меня в объятия, а затем я чувствую ожог от удара плетью по спине, он сдирает кожу и пускает кровь.
Ты снова была плохой девочкой, Алиса. Пришло время для твоего наказания.
Меня охватывает непостижимая боль, погружая в черную бездну.
— Алиса, прекрати к чертовой матери!
Жесткий голос Брэкстена проникает в хаос моего разума. Резкий вдох пронзает легкие, когда я катапультируюсь обратно в настоящее. Я лежу в объятиях Брэкстена на кухонном полу, звук моих душераздирающих рыданий разносится по комнате.
— Дыши, детка, — бормочет он, покачивая меня взад-вперед. — Ты в безопасности. Я рядом.
— Это он, — выдыхаю я, едва ворочая языком. — Это он делал мне больно.
— Кто? — спрашивает Брэкстен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На фото, — выдыхаю я, все еще пытаясь отдышаться.
Крейг быстро хватает со стола фотографию и опускается передо мной на колени.
— Кто из них, Алиса? Покажи мне.
Дрожащим пальцем указываю на невысокого, коренастого мужчину слева.
Брэкстен напрягается, его руки сжимаются вокруг меня.
— Нет, это невозможно. Алиса, ты что-то путаешь.
Я качаю головой.
— Нет.
— Да. — Он поворачивает меня к себе, заставляя посмотреть ему в глаза. — Это не может быть он, потому что он мертв. И уже долгое время. Я знаю это, потому что мы его убили.
Я качаю головой.
— Да!
— Послушай меня, — кричу я в ответ, сжимая его рубашку в отчаянной попытке заставить понять. — Он связывал меня, Брэкстен, — признаюсь я сквозь поток рыданий. — Бил до тех пор, пока я не теряла сознание. Вот о чем был мой кошмар прошлой ночью. Я не могла видеть его лица, но это был он, я знаю это.
Эмоция, которую можно описать только как крайний шок, скользит по его лицу, прежде чем превратиться в чистую муку. Эта эмоция заставляет мое и без того опустошенное сердце разбиться на части.
Крейг достает телефон, делая звонок.
— Симс, сделай одолжение и проверь мой офис, не пришел ли факс, которого я жду. Да, спасибо.
Тишина наполняет комнату всего на секунду.
— Мне нужно, чтобы ты сделал скан и немедленно отправили мне по электронной почте.
— У меня в кабинете есть факс, — говорит Тэтчер.
— Забудь о скане. Вместо этого отправь по факсу, — приказывает Крейг, диктуя номер своему заместителю, прежде чем последовать за Тэтчером из комнаты.
Джастис и Нокс стоят вокруг нас, скрестив руки на груди, и у них такой же затравленный недоверчивый взгляд, как и у брата.
— Кто он? — задаю вопрос едва слышным шепотом, потому что у меня такое чувство, что я уже знаю, но молюсь, чтобы ошибиться.
Брэкстен не может говорить, его челюсть сжата, он борется с эмоциями, доминирующими над теми, что отражаются на его лице.
В конечном итоге, за него отвечает Джастис.
— Мужчина, на которого ты только что указала, — Хоббс.
Мои глаза закрываются, меня поглощает отчаяние.
Папочка тебя поймает.
— О, боже. — Я прижимаю колени к груди, чувствуя, что меня может вырвать.
Объятия Брэкстена становятся крепче, но в них нет ни тепла, ни эмоций. Это автоматическая реакция — действие робота — холодная пустая оболочка.
В этот момент на кухню возвращаются Крейг и Тэтчер, и их мрачные лица выражают то, что в глубине души я уже знаю.
— Ну? — с тревогой спрашивает Нокс. — Что, черт возьми, там написано?
Крейг начинает читать новый документ, который держит в руках.
— У Фредрика Харлена Хоббса остались жена Бонни и дочь-подросток Алиса, обе погибли в автокатастрофе через год после его смерти.
Разоблачение, как атомная бомба, обрушивается в тишину, разносясь по комнате взрывной волной, когда выясняется, что в моих венах течет кровь их мучителя.
— Хотя в обугленных обломках были обнаружены лишь несколько фрагментов останков, которые могли быть идентифицированы как останки Бонни Хоббс, Алиса Хоббс также была объявлена погибшей, ее останки предположительно затерялись среди пепла.
Джастис издает мучительный вздох, он звучит так же повержено, как и мое сердце.
Нокс молча стоит рядом с ним, руки сжаты в кулаки, его ненависть ко мне становится обоснованной.
Я решаю не смотреть на Брэкстена, зная, что не смогу вынести того, что увижу в его взгляде.
— Бессмыслица какая-то, — нарушает тишину Джастис. — Авария произошла более десяти гребаных лет назад. Как могло пройти столько времени, и никто не знал, что она жива?
— Потому что он ее прятал, — наконец, говорит Брэкстен, звук его голоса такой же несчастный, как и напряжение, окутывающее комнату.
Если то немногое, что я помню, верно, меня не просто прятали, меня держали взаперти, пытали, и это будет преследовать меня вечно.