– Да у вас тоже кухня ничего, уютная.
– Я имею в виду, что ты любишь есть: украинские, русские или ещё какие блюда? Лично я предпочитаю грузинскую кухню. А ты?
– Я не знаю. Я всё люблю, лишь бы вкусно было, – произнесла Вера и покраснела. Ей вдруг стало стыдно, что она пришла к незнакомому мужчине да ещё и уселась за стол в ожидании ужина. – Но знаете, я неголодная. Я вас в комнате подожду, пока вы поедите.
Она хотела встать, но Семён Иванович, повернувшись наконец-то к ней лицом, властным движением усадил её опять на табуретку.
– Как говорится, чем богаты, тем и будем потчевать.
Богат Семён Иванович был только картошкой и селёдкой. Верочка удивилась, что такие, с её точки зрения, исконно русские блюда, оказывается, принадлежат грузинской кухне. В довершение он с гордостью достал из тумбочки ополовиненную бутылку водки и поставил её в центр стола.
– Разрешите, мадемуазель, вас слегка побеспокоить? – галантно спросил Сёма, а потом по-простому добавил: – Выйди в комнату. Мне надо достать фужеры, а они находятся в самой глубине комода.
Верочка послушно вышла с кухни и из-за угла наблюдала за действиями хозяина. Семён Иванович отодвинул табуретки, раскрыл дверцы тумбочки, затем элегантным движением приподнял брючины, чтобы они не вытянулись на коленках, встал одним коленом на деревянный пол и почти полностью залез в недра тумбочки, кряхтя и бормоча что-то себе под нос. Слышался звон переставляемых тарелок, банок и кастрюль. Наконец-то он нашёл, что искал. Фужерами оказались две стопки. Одна была с щербинкой. Её Семён Иванович поставил около себя. Вера опять села на своё место и с беспокойством поглядела на водку.
– Вы знаете, я не пью.
– А мы не будем пить, – категорично заявил мужчина.
Вера облегчённо вздохнула.
– Водку пьют только алкоголики, – продолжал Семён Иванович, встав к раковине и пытаясь чистить картошку так, чтобы не испачкать костюм, – а мы будем её вкушать. Мы будем наслаждаться дегустацией напитка Бахуса. И божественная частичка этого нектара, попав в нашу кровь, превратит нас самих в богов!
Верочка поморщилась. Из всей этой белиберды она поняла только одно: Сёма пить будет. А оставаться в одной квартире с пьяным незнакомым мужчиной, тем более с шизиком, крайне неприятно и опасно.
«Нужно поскорее перейти к делу. Но всё равно сначала придётся с ним посидеть, поговорить, чтобы он хоть чуть-чуть со мной познакомился. Придётся ему рассказать о своих проблемах. А там, глядишь, может, он пожалеет меня и поможет с квартирой».
– Семён Иванович, давайте я почищу картошку, а то вы испачкаетесь, – предложила Вера, чтобы как-то войти к нему в доверие.
Он с удовольствием уступил ей своё место у раковины, а сам сел на табуретку, облокотившись спиной о тумбочку, положил одну ногу на другую так, что занял собой всё свободное пространство кухни, и начал рассуждать, при этом широко жестикулируя руками. Казалось, будто он читает монолог из театральной пьесы.
– Вот скажи мне э… Вера, да? Так вот, Вера, скажи мне, какие мужчины тебе нравятся?
Вера от неожиданности даже выронила нож. Она растерялась, не зная, что ответить. Но Семён Иванович, не дожидаясь ответа, продолжал рассуждать.
– Существуют разные критерии оценок противоположного пола. Большинство смотрят исключительно на внешность. Красота, как говорила Раневская, страшная сила. Да, я тоже этим грешен. Как увижу красивую женщину, так во мне такое происходит! Я уже не я. Я, как зомби, готов идти за ней куда угодно и выполнять любые её сумасбродные прихоти. Но, увы, красивая женщина – это как утренний туман, как мираж, как запах одеколона. Вот только сейчас она была со мной, я замирал от восторга, когда обнял её, но, открыв глаза, обнаружил, что обнимаю лишь пустоту. А туман просочился сквозь пальцы и царствует уже в другом месте. Уже другие мужчины вдыхают божественный аромат и пытаются обнять мираж… Ты кожуру-то потоньше срезай, а то самые витамины выбрасываешь… Так вот, взять хотя бы твою подругу. Инна – девушка красивая, даже можно сказать, эффектная. (Слово «эффектная» он произнёс с двумя «э».) Но она тоже из этих, из миражей. Исчезла, лишь появившись. А я мужчина ещё хоть куда!.. Возьми вон ту кастрюлю и налей воды. Спички вот в этом ящике… Так, о чём я говорил? Ах да. Так вот, я мужчина хоть куда! Я постоянно знакомлюсь с женщинами, но итог плачевный. Я до сих пор холостой. Нет, у меня, конечно, была жена. Но она умерла четыре года назад, и с тех пор я, так сказать, беспризорный. Так вот, теперь я пришёл к выводу, что не стоит тратить время на прекрасные миражи. Мне нужна хозяйка в доме. Чтобы и обед сварила, и полы помыла, да и постирать могла. И при этом не была бы лишена приятности во внешности. Вот как ты, Вера… Чёрт! Ну что же ты кастрюлю уронила?! Вот растяпа! Эх, костюм забрызгала! Надо поаккуратней быть. Собери картошку с пола. А я сейчас тряпку принесу.
Пока Семён Иванович ходил за тряпкой, Вера собрала все картофелины с пола, промыла их под краном и поставила на плиту варить. Семён Иванович бросил тряпку на пол, сел и продолжал дальше рассуждать. Вере пришлось вытирать пол, ползая на корточках вокруг табуретки, на которой он сидел.
– Так вот, я пересмотрел свою позицию в отношении места женщины в моей жизни, – он поднял ноги, пока Вера вытирала лужу под ним. – Пришлось спуститься, так сказать, с небес. Вот тут ещё подотри. Да-да, в углу. Так вот, как я уже упоминал раньше, жена, конечно, не должна быть уродиной. Она должна быть приятной и внешне, и желательно внутренне. Она… Тряпку отнеси в ванную. Там положи на батарею. Только выжми её сначала… Так. О чём я говорил? Ах да. Моя будущая жена должна будет посещать всякие там концерты, спортзалы…
Остаток речи Вера не слышала, так как включила в ванной воду и долго мыла тряпку. Вернулась она на кухню, когда Семён Иванович сказал:
– Так-то вот. Ты со мной согласна?
– Угу, – ответила Верочка из уважения к нему.
На самом деле ей уже надоели его занудные рассуждения. Чего это он ей рассказывает про свою будущую жену? Ей-то какое до этого дело?!
Вера села за стол и скромно положила руки на колени.
– Так вот, – продолжал Семён Иванович, – я, конечно, отчасти согласен, что женщина – небесное создание… Селёдочку тоже почисть… Так вот, она небесное создание и рождена исключительно для любви и нежностей всяких. Это вы, женщины, так думаете, правда?
Он вопросительно взглянул на Веру.
– Угу, – кивнула она, лишь бы он отстал, и начала с неохотой чистить селёдку.
Она терпеть не могла этого делать. К тому же Вера почувствовала, что у неё начинается насморк. А платка-то у неё и не было! Эх, учила же Инна, что культурная женщина всегда должна с собой носовой платок носить. Вера старалась незаметно шмыгать носом. Она вполуха слушала болтовню Семёна Ивановича, полностью сосредоточившись на селёдке и своём насморке.