— Переночевать у тебя? — В его элегантной, роскошной квартире в готическом особняке?
— В моем холодильнике припасов больше, и нам не придется вести себя тихо. — Он едва заметно пожал плечами.
Салли захотелось обнять его, прижаться к нему щекой, губами…
— Вести себя тихо?
— Ты довольно громко кричишь.
— Не может быть!
Он только улыбнулся.
Неужели она в самом деле кричала? Салли посмотрелась в зеркало и увидела, что расплывается в улыбке.
— Наверное, у тебя в самом деле будет лучше, — вздохнула она. — Я имею в виду в смысле времени. Ты живешь ближе к шоссе.
— Верно подмечено.
— Да, ты прав — если твоя машина будет всю ночь стоять у моего дома, утром об этом узнает вся деревня.
— Я думал, тебе все равно.
— Мне правда все равно, — сказала она. Но Грейм должен узнать обо всем от нее самой, а не от своей уборщицы. — Но я кричу.
— Почему твоя бабушка не вернула дедушке кольцо?
— Ты ведь знаешь, как бывает. — Салли медленно сунула в рот кусок сыра.
Они вынесли пиццу в сад и лежали на траве. Все тело у нее болело, но то была приятная боль, и она чувствовала внутри уверенность — нечто совершенно для себя новое.
Спросив о бабушке, Александер разбередил старую рану. Ему захотелось узнать, зачем она все же вышла замуж, ведь его Джулия этого не сделала.
— Нет, не знаю. Расскажи.
— Платье сшито, во дворе расставили шатер, угощение для гостей готово… В гостиной лежат подарки, в погребе — шампанское. — Она повернулась к нему. — Нужна настоящая смелость, чтобы отказаться от своих ожиданий.
— На ее месте ты бы тоже вышла замуж?
— Надеюсь, что нет, но тогда жили по-другому. Кроме того, бабушка и так поссорилась со своей родней, когда приняла предложение дедушки.
— Почему? Похоже, он был во всех отношениях выгодной партией.
— Только не для внучки графа Мелчестера. Бабушка была девушкой из высшего общества, представленной ко двору. Ей в мужья сулили титулованную особу, по меньшей мере владельца крупного поместья. А прадедушка Эймери был купцом.
— Ух ты!
— Повторяю, тогда жили по-другому, но нарушение семейных традиций, похоже, вошло у нас в привычку. У нее был выбор: вернуться к родителям, покаяться и стать женой отпрыска знатного рода с безвольным подбородком — или выйти за деда. Она настояла на своем, и пришлось мириться с последствиями. Несомненно, дед был так же несчастлив, как и она.
— Он это заслужил — вспомни, как он поступил с Бэзилом.
— Наверное, мы стали его возмездием. Он смирился с образом жизни моей матери, держал нас под своей крышей, пусть не любил, но заботился о нас и оберегал нас.
Александер взял еще кусок пиццы.
— Расскажи о своей матери.
— Она отказывалась подчиняться чужим правилам, — не сразу ответила Салли. — Жила только по своим. Забеременела в семнадцать — после короткого романа с артистом цирка, который приезжал к нам в начале июня. Так оно и пошло… — Она покосилась на него. — У всех нас дни рождения рядом; через десять дней друг после друга.
Он криво улыбнулся:
— Наверное, она с нетерпением ждала лета.
— Нет, она и в остальное время не теряла интереса к мужчинам. Красила волосы в яркие цвета, носила броские платья и самодельные украшения; она становилась центром внимания всюду, где бы ни появлялась. — Мужчины смотрели ей вслед с надеждой, женщины хмурились. Правда, зря. Местным жительницам не было причин бояться ее. — Но в отцы своим детям она выбирала какого-нибудь заезжего гастролера.
— Вроде донора спермы? Только веселее, чем в клинике…
— Что-что, а веселиться она любила, — ответила Салли и покраснела.
Он дотронулся пальцами до ее щеки:
— Салли, в любви к веселью нет ничего плохого.
— Да… — Она потерлась о его руку. С ним ей не просто хорошо. Главное — не забывать, что… — В дождь она брала нас с собой шлепать по лужам… а когда шел снег, мы вместе поднимались на вершину Барсучьего холма и скатывались оттуда на мешках, пока не уставали. Потом пили томатный суп из фляжки. — Хотя на ее губах играла улыбка, в глазах стояли слезы.
— Если вам было так весело, почему ты плачешь? — Он вытер слезинку с ее щеки.
— Потому что я так и не сказала ей об этом. — Она заглянула в его изумительно голубые глаза, которые, казалось, видели ее насквозь. — Я должна была ей сказать…
— Думаешь, она сама не знала?
— Мама так спешила жить, как будто знала, что времени у нее немного. — Салли проглотила подступивший к горлу ком. — Она любила жизнь, наслаждалась ею и не обращала внимания на то, что думают о ней другие.
— Салли, я тебе завидую.
— Ты меня удивил. Никто и никогда не завидовал дочерям Лилии Эймери. Став постарше, я начала понимать, как она отличалась от других. Иногда я нарочно оставалась в школе последней. Иногда я ненавидела ее за то, что она так не похожа на других… Мне хотелось мать такую же, как у всех, чтобы она сплетничала с другими мамашами у школьных ворот… а не стояла одна. Самую обычную маму.
Она впервые призналась в этом. Даже себе самой.
Александер прижал ее к себе:
— Салли, все естественно. Так люди взрослеют. Твоя мама поняла бы тебя.
— Знаю. Только от этого мне еще хуже.
— Когда умирают близкие, мы все чувствуем себя виноватыми.
— Трудно жить так, как мы, в маленьком городке вроде Лонгберна.
— Несомненно, но ведь дело не в твоей матери… Дело в том, что все мужчины в твоей жизни тебя бросали.
— Нет… Да… Наверное. Я никогда об этом так не думала.
— Значит, вот откуда твой замысел стать королевой-девственницей мороженого? — спросил он вполне беззаботно, но ей показалось, что внезапно все ее планы на будущее подверглись сомнению.
— Нет, что ты! — воскликнула она. — Я просто ждала, когда встречу свой идеал.
— Ну да, конечно. — Он ухмыльнулся. — Теперь понимаю, почему тебе пришлось ждать шесть лет.
— Нет… — Она должна была признаться. — Свой идеал я нашла уже давно. Грейм подходил мне по всем параметрам.
— Грейм Ланг? — Он как будто не особенно удивился.
— Он мой наставник с тех пор, как читал курс в колледже, а я подошла к нему после лекции…
— Классика. Наверное, он сам не понял, что его ударило.
— Он отнесся ко мне очень по-доброму. — Салли вспомнила, как приятно удивился тогда Грейм. — Мы вместе ходим на приемы, на деловые ужины. Мне нужно попасть в высшее общество… — Правда, все друзья Грейма относятся к ее малому предприятию как к милой безделушке. Мороженое — прекрасный способ занять подружку Грейма, чтобы она не отвлекала его от более важных дел. Но она наблюдала за ними, слушала их, училась…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});