и скручены воедино, трупы вылизаны дочиста и опустошены.
- Какого чёрта...
- Это нечто, не так ли? - сказал Эрл, не в силах оторвать взгляд. - Как ты думаешь, что могло это сделать?
Если он ожидал, что Джек заполнит пробелы, то этого не произошло. Он покачал головой, осознавая ужас кургана.
- Не имею представления. Я здесь в растерянности.
Эрл подошёл ближе, иней забил его ноздри, наполняя луч света. Он подошёл очень близко и прищурил глаза.
- Ты заметил это?
Не упуская из виду, Джек направил фонарик туда, где упал луч Эрла. Пар наполнил луч Эрла, отрываясь от скользких внутренностей и рваной плоти, свисающей с конца бедренной кости.
- Всё ещё тёплое.
Эрл кивнул.
- Ты думаешь, что может быть...
Шум остановил его.
Он пришёл откуда-то поблизости.
Они оба это услышали. И когда они это сделали, их сердца забились так громко, что они испугались, что не услышат ничего выше этого. Их винтовки держались достаточно крепко, чтобы сломать приклады. Глаза Джека округлились и застыли. Эрл выдыхал изо рта трёхфутовые струи инея. Они ждали; но что, они не знали. Но что-то глубоко внутри, какое-то инстинктивное пробуждение подсказало им держать свои грёбаные рты закрытыми.
Так они и сделали.
Снаружи они слышали, как дует ветер, с воем врываясь в пещеру. Они чувствовали холод зимней бури, таящийся в рукавах и штанинах, спящий в куртках и под шапками. Мороз начал седеть на их ресницах и бородах, а лица потеряли румянец от напряжения и стали пепельными, обесцвеченными.
- Думаю, нам пора идти, - сказал Джек тихим шёпотом.
Эрл смотрел на что-то, а Джек задавался вопросом, что приклеило его взгляд? Затем он проследил за тем местом, где мог быть взгляд Эрла, и увидел впереди в стене тёмную расщелину, поднимающуюся от пола до потолка.
- Нет, - сразу сказал он, слишком хорошо зная, что имел в виду Эрл. - Мы уходим. Пойдём.
Пока Джек двигался, чтобы сделать это, пятясь назад так медленно, что казалось, что он двигался только в своих мыслях, Эрл стоял на месте, поднимая винтовку, как будто ожидая, что оттуда выйдет какое-то горное чудовище с плохим настроем.
- Эрл, - сказал Джек сквозь стиснутые зубы, широко раскрыв глаза и отражая страх в своём сердце. - Двигай. Своей. Задницей.
Затем звук, похожий на скрежетание камня когтями, остановил любое движение и грозил разорвать их сердца. В этом не было никакой ошибки. Это было предупреждение, предупреждение о том, что вот-вот произойдёт что-то плохое.
Их кровяное давление поднялось, и звук снова был похож на звук ножей, царапающих рытвины в стенах пещеры. Они направили свои винтовки в сторону расщелины, ожидая взрыва призрачной смерти. Затем послышалось щёлканье когтей по ледяному полу и низкое звериное рычание, от которого мочевой пузырь Джека опорожнился по ногам.
Собственный мочевой пузырь Эрла освободился, когда он увидел пару глаз, оживших в расщелине. Они были дикими и жёлтыми, как горячий яд. Эрл пристально смотрел в эти глаза, пока они не загорелись, как две спичечные головки.
Ему этого было достаточно.
Он выстрелил из своей винтовки.
- Давай, уходим отсюда!
Джеку не нужно было повторять дважды.
Они бросились обратно в проход, сплетаясь вокруг друг друга, крича и вопя, слыша хруст тяжёлых ног, преследующих их. В панике и бегстве они не смели остановиться или оглянуться через плечо, а просто продолжали бежать, их фонарики мерцали слабым светом, полным снежной пыли и инея. Они вовремя завернули за угол и вылетели из пещеры - по крайней мере, это сделал Эрл.
- Джек! Джек!
Выстрел из винтовки, за которым последовал крик, заставил Эрла поползти обратно в пещеру. Он был уже почти на месте, когда камень зацепил его ботинок и швырнул его на лицо. Над головой раздался сердитый звук, и он поднял лицо. Со склона к нему катились снежные комья. Он увидел, что весь склон дрожал, как будто ему было неудобно, и он перемещался. Пересекающиеся линии опустошили склон, огромные плиты снега и льда разломились, как осколки зеркала, и начали скользить.
Лавина.
Он уже поднялся на ноги, когда услышал, как Джек трижды повернул затвор своей винтовки, а затем высокий и резкий крик вырвался из устья пещеры и поднялся по позвоночнику Эрла.
- ДЖЕК!
Но он ничего не мог сделать.
Волна белого цвета обрушилась на него, подхватила своим весом и заставила его катиться и кувыркаться вниз с горы на сто метров, приземлившись в затемнённом пространстве.
2
Прошёл месяц с тех пор, как лавина сбросила его с горы, и не прошло и минуты, чтобы его мысли не преследовал последний душераздирающий крик, запертый в пещере. Это был крик смерти или ужаса, а может и того и другого. В нём было столько смертельной мощи и силы, которое можно получить только от человека, столкнувшегося с явным ужасом, ослепляющим логику.
"Чёрт побери, Джек, мне очень жаль; это всё моя вина. Мне следовало развернуться, как ты сказал. Тогда бы ничего из этого дерьма не произошло".
Да, он мог бы продолжать говорить себе то же самое, чем забивал себе голову, но боль будет только усиливаться, и выпивка уже не вытирает пятно. Делать было нечего. Что было, то случилось, и этого уже не изменить.
Эрл пил пиво, как рутинную работу, стеклянными глазами в опухших мешках, глядя в окно и на гору, чувствуя, как тяжесть ужаса обрушивается на его плечи и проникает в грудь, наполняя кровь льдом. Он покачал головой, вспоминая тот день...
* * *
Его нашла группа лыжников.
Как только они успокоились до разумного уровня, они сказали Эрлу, что видели, как сошла лавина, и он кричал вместе с ней. Ему повезло, что они нашли его вовремя: ещё несколько минут в ледяной гробнице, и он бы задохнулся. После того, как они выкопали его и открыли ему глаза, они сказали, что он ожил у них на руках в дикой панике, бессвязно крича о своём друге, запертом в пещере с монстром.
Конечно, люди, которые его спасли, понятия не имели, о чём он говорит, и решили, что на той горе произошло что-то плохое, из-за чего этому человеку стало нехорошо. Вместо того, чтобы попытаться выведать его историю, они обратились к властям, которые допросили Эрла по поводу его выходок.
И он выложил для них всё. Рассказал шерифу, как они с Джеком были на одной из охотничьих поездок, увидели оленя и пошли за ним. Они преследовали его в горах, прежде чем потеряли из виду. И вот тогда буря стала невыносимой, и они решили оставить