Очередной вал накатил на сестер сзади и вновь погрузил их в морскую пучину. Однако они и на сей раз сумели выбраться на поверхность.
— Дай мне руку!.. Надо держаться вместе! — задыхаясь, вымолвила Рут.
Тоньу, с берега наблюдавший за рискованной прогулкой сестер, видел, как затонула их лодка, и позвал на помощь Титу. Тот сразу же включил мотор и поплыл к месту аварии.
Но спасти ему удалось лишь одну из сестер.
— Тоньу, ты их различаешь, — сказал он, вынося на берег бездыханное тело то ли Рут, то ли Ракел. — Посмотри, которую из них я спас.
Едва взглянув на потерпевшую, Тоньу сразу же узнал в ней Рут, и сердце его заколотилось от счастья.
— Рут, милая моя! — прошептал он, — Титу, беги скорей за доктором.
— Да, сейчас. Побудь тут с ней, — крикнул тот уже на бегу.
— Рут, хорошая моя, очнись! — заклинал тем временем Тоньу. — Ты должна выжить, должна!
Тело Рут было сведено судорогой, и Тоньу пытался расправить его в суставах, разгладить, оживить. Силясь распрямить негнущуюся руку своей возлюбленной, он увидел, что в кулаке у Рут зажато обручальное кольцо Ракел. «Она до последнего момента спасала Ракел! — догадался Тоньу. — Надеялась удержать ее за руку, вытащить из воды… А кольцо соскользнуло с пальца… И осталось у Рут, потому что оно принадлежит ей по праву. Маркус должен был подарить его Рут, а не Ракел…»
И он, взяв на себя смелость восстановить справедливость, надел обручальное кольцо Ракел на палец Рут.
Отправив потерпевшую в местную больницу, Титу взял на себя скорбную обязанность сообщить о несчастье Флориану и Изауре. Тоньу последовал за ним,
— К сожалению, Рут мне спасти не удалось, — закончил свой печальный рассказ Титу.
Флориану тут же бросился на берег — искать Рут, а Изаура помчалась в клинику доктора Муньоса.
— Сеньор Флориану, постойте, я должен вам что-то сказать, — остановил несчастного отца Тоньу. — Рут жива! Это Ракел утонула.
Флориану смотрел на него, ничего не понимая.
— Идите скорее в клинику, а то сеньора Изаура узнает Рут и сразу все откроется. Идемте. Я по дороге все объясню. Надо предупредить вашу жену.
Когда они пришли в клинику, то застали там только плачущую Изауру.
— Флориану, мы должны срочно ехать в Рио, — вымолвила она сквозь слезы.
— Я сделал все необходимое для вашей дочери, — пояснил Зе Луис. — Ее жизнь вне опасности. Несколько часов она будет спать, потому что я ввел ей снотворное…
— Гдe она? — прервал его Флориану.
— Случайно здесь оказался Маркус. Приехал в Понтал по каким-то делам, а тут такое несчастье… Ну и увез Ракел к себе домой. Вы опоздали буквально на минуту.
— Она… Ракел… не просыпалась? — спросил Тоньу.
— Нет. Маркус унес ее на руках, спящую.
— Спасибо, доктор, — поблагодарил Зе Луиса Флориану. — Нам, действительно, надо сейчас же ехать в Рио.
— Я тоже поеду с вами, — заявил Тоньу.
О подмене он сказал Изауре уже по пути в Рио, и она, истошно рыдая, все порывалась выйти из машины, чтобы отыскать хотя бы тело любимой дочери. Флориану силой удерживал жену, повторяя:
— Сейчас мы должны думать о Рут и о Маркусе.
— Рут не сможет притворяться, — сказала Изаура, несколько успокоившись.
— Она любит Маркуса, — возразил Тоньу, — и сумеет сделать все, чтобы он только не страдал.
— Ладно, пусть сама решает, — обессиленно молвила Изаура.
Пробуждение Рут было ужасным — она кричала, металась в постели, звала на помощь. Сквозь нечленораздельные крики прорывалась одна отчетливая фраза: «Ракел, держись, мы выплывем!»
— Бедняжка, она бредит, — сказала Арлет. — Думает, что она все еще в море. И говорит о себе в третьем лице. Надо снова ввести ей успокоительное.
Через несколько часов Рут опять проснулась, и на сей раз сознание вернулось к ней.
— Мама… Папа… Тоньу… Арлет… — едва шевеля губами, называла она имена тех, кто склонился над ней. — Где я?
— Ты дома, — успокоила ее Арлет, но Рут внезапно встрепенулась:
— Ракел! А где Ракел? Она жива?
— Жива, жива, — тотчас же подхватила Арлет. — Поспи еще немного. Тебе вредно волноваться.
Рут вновь смежила веки, и, когда ее дыхание стало ровным, Арлет обратилась к Изауре и Флориану:
— Видимо, она продолжает находиться в шоке. Но вы не беспокойтесь, со временем это пройдет. Надо только пригласить опытного психотерапевта.
— Но ведь не сейчас? — испугавшись, спросила Изаура. — Пусть она поспит, а там, глядишь, и сама справится с шоком.
— Да, разумеется, — подтвердила Арлет. — К сожалению, мне надо ненадолго уйти. Вы побудете с ней?
— Иди, милая, иди. Спасибо тебе, — с облегчением молвила Изаура, а когда Арлет вышла, стала осторожно будить Рут: — Доченька, проснись, нам надо сказать тебе что-то очень важное.
Рут открыла глаза, но Изаура не смогла сказать ей о гибели Ракел — разрыдалась. Флориану поспешно увел ее из комнаты. А Тоньу, волнуясь и запинаясь, поведал Рут и о судьбе Ракел, и о своей попытке спасти Маркуса.
— Ну, не плачь, — умолял он Рут. — Ракел уже не вернуть, а Маркус может покончить с собой, если узнает, что ее нет в живых. Помоги ему! Притворись, будто ты — Ракел. Ты же любишь Маркуса!
— Нет, я не смогу лгать… — произнесла Рут и осеклась, потому что в комнату вошли Маркус и Кларита.
— Ты проснулась! — просиял Маркус. — Я так рад! — он наклонился над Рут, желая поцеловать ее, но она жестом попросила его оставить ее в покое.
— Она еще очень слаба, — сказал Тоньу. — Идемте отсюда. Пусть с ней побудут сеньора Изаура и сеньор Флориану.
Весть о гибели Рут отозвалась болью в сердцах многих жителей Понтала. А дерзкая, откровенная Тониа позволила высказать то, о чем думал каждый, но не решался произнести вслух:
— Какая несправедливость! Утонуть должна была Ракел — за все ее грехи.
— Ладно тебе, не подливай масла в огонь, — одернула ее Мануэла, жестом указав на сидящего за соседним столиком Родригу. — Ты видела когда-нибудь, чтобы он столько пил? А сейчас сеньор Алемон не успевает подносить ему бокалы. Родригу очень страдает по Рут. Я даже заметила в его глазах слезы…
Смерти Рут обрадовался лишь один человек — Сесар, решивший, что у него теперь развязаны руки. Столкнувшись с Тоньу в доме Виржилиу, он прямо сказал ему:
— Теперь ты ничего не сможешь доказать. Тебе не поверят, потому что ты ненормальный.
— А ты — подонок! — парировал Тоньу, но открывать свои карты перед Сесаром не стал.
— Советую тебе замолкнуть по-хорошему, — пригрозил тот.
— Ладно, — согласился Тоньу. — До поры до времени я помолчу. Но уверяю тебя: ты напрасно радуешься, что Рут погибла.