Читать интересную книгу Отвези меня домой - Алексей Евтушенко

Зоя каким-то, только женщинам и поэтам ведомым образом, почувствовала перемену в его мыслях и настроении.

– Очень мило! – заметила она, насмешливо покосившись на Егора. – Стоит, видите ли, на балконе, курит, обнимает симпатичную девушку, с которой только что познал все радости секса, любуется самым красивым городом на земле…, а сам при этом думает о другой женщине! Нет, воистину вы, мужики, неисправимы!

Егор поперхнулся сигаретным дымом и закашлялся.

– Помилуй, Зоенька, – проскрипел он сквозь спазм сдавленным разбойничьим голосом. – У меня нет женщины, кроме тебя…

– А я и не говорю, что есть, – пожала великолепными плечами Зоя. – Думать о женщине и иметь женщину… согласись, что это хоть и похожие вещи, но всё же разные.

– Да не думал я ни о какой женщине!

– А о ком же тогда?

– Я думал… я думал о своей машине, – неохотно признался Егор.

– Вот видишь! – торжествующе сказала Зоя. – Я была права! – и с гордым видом удалилась в комнату.

Егор медленно докурил сигарету, окинул уже совсем не восторженным взором пламенеющие в лучах заката склоны Высокого Замка, поразмышлял недолго о загадочной женской душе и тяжкой мужской доле, пришёл к выводу, что умом женщину, подобно России, всё равно не понять и аршином общим не измерить, тяжело вздохнул и пошёл к Зое восстанавливать отношения. 

Глава восемнадцатая

Отношения были восстановлены быстро и безболезненно к обоюдному удовлетворению сторон, после чего молодые люди решили, что настало наконец самое время погулять в парке (благо он начинает расти сразу за порогом дома) и съесть заодно по какому-нибудь шашлыку и мороженному, потому как ростовчане они, в конце концов, или где? А ростовчане, как известно, люди свободолюбивые и мало чего на этом свете боящиеся. Подумаешь, УНА-УНСО! Что ж теперь, безвылазно дома сидеть?

Сказано – сделано, и уже через десять минут они вышли из подъезда в тёплый майский вечер.

А ещё через пять действительно набрели на открытое кафе с шашлыками, пивом и мороженным, в котором даже оказалось полно свободных мест и не очень страшные цены. Впрочем, последнее мало волновало Егора, поскольку полученные от цыгана Юры пять тысяч долларов тратились пока на удивление медленно.

Так что они до отвала наелись горячего жаренного мяса, запили его изрядным количеством свежего пива, сверху на это всё с трудом поместили по сто пятьдесят грамм вкусного пломбира с вишнёвым сиропом, полюбовались вначале тёмно-синим, а после прозрачно-зелёным закатным небом над крышами и деревьями, дождались, когда зажгутся первые звёзды и в полном согласии с самими собой, друг с другом и с окружающим миром отправились домой.

А потом Егор позвонил и предупредил маму, что ночевать не придёт, и был тёплый домашний вечер с просмотром по телевизору какого-то старого американского боевика с Мэйлом Гибсоном в главной роли, и Егора страшно веселило, что крутые герои говорят на украинском языке.

И была ночь, которая повторила день, но уже с большей нежностью хотя и не с меньшей страстью.

– Только не вздумай засыпать раньше меня, – пробормотала Зоя, устраиваясь на его плече и закрывая глаза.

– Почему? – удивился Егор, чувствуя, что тоже начинает уплывать в сон.

– Потому что это неправильно, когда мужчина засыпает раньше, – прошептала она еле слышно.

– Хорошо, – согласился Егор и коснулся губами её лба, – я постараюсь.

Егор проснулся рано, – солнце только-только поднялось над крышами, а птицы в парке за окном ещё не закончили петь свои рассветные песни. Дотянулся до тумбочки рядом с кроватью и посмотрел на часы. Шесть утра, а он чувствует себя выспавшимся и бодрым, прямо как в первые месяцы после дембеля, когда организм по приобретённой за два года железной привычке неизменно просыпался ровно в шесть и требовал зарядки, водных процедур и завтрака.

Видать, молодею, с усмешкой подумал Егор, полюбовался совершенно бесшумно и крепко спящей рядом с ним Зоей и тихонько выбрался из кровати.

Зарядку он сделал в соседней комнате, после чего, за неимением щётки, почистил зубы пальцем, облился водой до пояса (он не любил по утрам принимать душ, предпочитая переносить эту процедуру на вечер) и отправился на кухню. На кухне, которая по своим размерам могла поспорить с жилой комнатой, он нашёл и сварил кофе, съел пару кусков хлеба с маслом, выкурил сигарету и, наконец, понял, зачем он поднялся в такую рань. Цветы! Надо сейчас быстренько выбраться на рынок и купить большой и разнообразный букет цветов. Как по-украински будут «цветы»? Ну да, конечно же, «квиты». Егор оделся, написал на листке бумаги короткую записку и тихонько выскользнул за дверь.

Ещё вчера, до встречи с Зоей, он во время своей прогулки по городу заглядывал ради любопытства на центральный рынок, который здесь назывался Галицким (какой же ростовчанин пройдёт мимо базара в незнакомом городе!) и приметил, что на нём помимо всего того, что обычно бывает на всех рынках, торгуют и цветами. Дорогу он приблизительно помнил, и теперь смело пошёл через парк, рассчитывая обернуться минут за сорок.

И он бы, наверное, обернулся…

Поднявшись со скамейки, дорогу заступили двое. Чёрные джинсы, чёрные кожаные куртки на квадратных плечах, на ногах – тяжёлые десантные ботинки. Егор обернулся. Сзади, на аллею совершенно пустынного в этот ранний час парка, вышло ещё трое таких же, в куртках и джинсах, и он понял, что вчерашняя история в кафе на улице Армянской прямо сейчас получит своё законное продолжение.

Драться? Их пятеро, и это не вчерашние пацаны, а взрослые здоровые лбы, обученные и опытные – забьют, как мамонта, и фамилии не спросят. Значит, остаётся одно…

Егор развернулся на девяносто градусов и резко рванул с места в карьер. Эх, выносите ноги… И тут же услышал, как за спиной кто-то крикнул: «Фас!»

Ну, всё, обречённо подумал Егор, затормозил и повернулся. И очень вовремя, – распластавшись в прыжке, на него летела большая тёмно-серая овчарка.

Он выбросил перед собой ногу и очень удачно попал собаке в горло, после чего та с хриплым визгом покатилась по земле, но время уже было потеряно, и драться всё же пришлось.

Сначала подоспели те двое, что поджидали его на скамейке, а следом ещё четверо: трое, вышедших ему на аллее в спину и хозяин собаки, которого он сразу не заметил.

Первого из нападавших, Егор очень удачно сумел встретить прямым правой в челюсть, а второго – боковым левой в ухо, но тут на него скопом навалились оставшиеся трое (хозяин овчарки, к счастью, занялся не Егором, а своей собакой), и перед Егором встала одна, но жизненно важная задача – устоять на ногах.

К счастью, за спиной очень вовремя оказался толстенный ствол дерева, отлично прикрывшего ему спину, а враги, которых уже стало четверо (тот, кому Егор попал в ухо, быстро очухался и снова вступил в бой), изрядно мешали друг другу, пытаясь поскорее добраться до этого длиннорукого, долговязого и, как оказалось, совсем не трусливого москаля.

Однако до бесконечности сей спектакль продолжаться никак не мог.

Ему весьма глубоко рассекли бровь (во всяком случае левым, залитым кровью глазом, Егор практически ничего уже не видел), как минимум дважды разбили губы и один раз очень чувствительно попали твёрдым солдатским ботинком в коленную чашечку. Настолько чувствительно, что он оставил мысль о том, что нужно – пока овчарка недееспособна – идти на прорыв и рвать когти, – нога ещё кое-как служила подпоркой, но в качестве полноценной нижней конечности для спринтерского бега явно не годилась.

Хана, равнодушно подумал он, пропуская удар в печень и сразу два тяжелейших удара в голову (от падения его в очередной раз спас мощный ствол незнакомого дерева за спиной), сейчас я просто потеряю сознание и тогда…

Однако о том, что будет тогда, он подумать не успел – где-то справа и сзади взвыла уже знакомая сирена атомной тревоги, и прямо на поле боя, проломившись сквозь густой кустарник, вылетел «Фольксваген-Гольф» цвета «мокрый асфальт.»

Его фары горели словно глаза бенгальского тигра-людоеда, мотор выл на повышенных оборотах, а сигнал…

Несчастная овчарка, которая всё никак не могла отойти после полученного удара в горло, при этом, сверлящем насквозь любые мозги звуке, вдруг мгновенно пришла в себя и, поджав хвост, кинулась бежать куда глаза глядят.

Её хозяин, как и положено хорошему хозяину, кинулся её догонять.

Первый из нападавших, которому Егор так удачно попал в челюсть, что тот до сих пор валялся на траве в полной отключке, очнулся, сел, встал, ошалело помотал головой и, шатаясь и натыкаясь на деревья, побрёл куда-то вдаль с прижатыми к ушам ладонями.

Четверо же остальных, просто оторопели от такой наглости, – кто-то на «Фольксвагене» с сильно затемнёнными стёклами – мало, что въехал на пешеходную аллею парка, так теперь ещё и вовсе прёт безо всякой дороги прямо на добрых людей, занятых к тому же весьма полезным и трудным делом.